— Почему? — насторожился Бонус.

— Потому, что нормальных уже разобрали и остались только покалеченные.

— Что значит «покалеченные»?

— Ну там без глаза, одноногие.

— Эй, Бонус, я туда не пойду, — заявил Эдди Шиллер.

— Да он шутит, Шиллер… Мистер охранник шутит.

— Ты думаешь? — уточнил Эдди, но Бонус уже тащил его к лифту, и вместе с очередной партией ищущих приключений мужчин они оказались на этаже «красных фонарей».

Насвистывая бравурную мелодию, Бонус спустился в холл и увидел юнгу Шиллера. Тот сидел возле столика, заваленного порнографическими журналами, и смотрел куда-то вдаль, за стены борделя.

— Ты уже здесь, парень? Ну как, понравилось?

— Да… — после некоторой паузы ответил Эдди. — Очень понравилось и…

— Что «и»?

— Наверное, я бы на такой женщине женился.

— Что?! Ты чего, юнга? Совсем того? Ну-ка пошли отсюда.

Бонус подхватил Эдди под руку и вывел его за дверь.

— Теперь нам самое время выпить. У меня этот пункт всегда стоит пол номером «два», — пояснил Бонус. — Сначала бабы, а потом выпивка. Но ни в коем случае не наоборот. Ты меня понимаешь?

— Кажется, понимаю, — все еще как-то заторможенно ответил Эдди.

— Хотя некоторые предпочитают наоборот — нажрутся как свиньи, а потом, проспавшись, слушают враки проституток. И выкладывают тройной тариф. Ты, кстати, сколько заплатил?

— Что?

— Я спрашиваю, сколько с тебя взяли в борделе?

— Восемьдесят кредитов.

— Сколько? Восемьдесят кредитов? Почему так много?

— Ну, сначала я заплатил сорок, но потом она спросила: «Тебе было хорошо?», а я сказал: «Да». Тогда она сказала, что за «хорошо» можно заплатить и еще раз, тем более что у меня на карточке куча монет.

Бонус, едва не задохнувшись от возмущения, встал поперек людского потока и начал выговаривать Эдди:

— Послушай, юнга, впредь будь с этими стервами очень внимателен! Если будет возможность, они разденут тебя до нитки. Понял? Нет никого подлее, чем те, кто продает свое тело.

— А Каспар говорил, что подлее проституток только журналисты, — неожиданно заявил Шиллер.

— Это почему же?

— А у него то ли дочь, то ли жена сбежала с журналистом.

— Ну тогда понятно. Эй, полегче! — крикнул Бонус пьяному толстяку, который с трудом перемещался от стенки до стенки.

— А? — не понял толстяк и остановился. При этом он тут же потерял равновесие и начал падать на Бонуса.

— Держи его, Шиллер! Держи! А то он нас раздавит!

Прилагая неимоверные усилия, Эдди и Бонус перетащили пьяного к стене и прислонили его, будто это был шкаф.

— Все, пошли отсюда, — сказал Бонус, вытирая со лба пот. — Я знаю здесь неплохое местечко — «Принц и нищий».

— Какое странное название! — удивился Эдди.

— Ничего странного. Сейчас ты все поймешь сам.

Через полчаса блуждания по заполненным людьми коридорам Бонус привел Шиллера к входу в бар «Принц и нищий».

Табачный дым стоял до самого потолка. В двух противоположных углах огромного зала играли два разных оркестра. Под их музыку танцевало всего несколько пар, несмотря на то, что посетителей в зале было едва ли не полтысячи человек.

Двигаясь вслед за всезнающим Бонусом, Эдди наконец понял смысл названия бара — примерно треть его площади занимали столики для богатых клиентов.

Обстановка в элитной части бара выглядела очень роскошно, и даже уровень пола там был выше остального зала на целую ступеньку. Никаких стенок и перегородок, разделяющих два социальных уровня посетителей, в зале не было, однако несколько находящихся в тени охранников в любой момент были готовы пресечь «нарушение границы».

Кроме охранников, столики в дорогой части бара «защищали» и высокие цены, вчетверо, а то и впятеро превышавшие цены в зале для простого народа. «Принц и нищий» был тем местом, где богатые в спокойной и безопасной обстановке, как в зоопарке, могли посмотреть на веселящийся плебс.

— Давай ближе к стене! — едва перекрикивая стоящий вокруг шум, скомандовал Бонус. — Я вижу ребят из нашего экипажа!

Вскоре и Шиллер заметил знакомые лица. Там были Райх, Гарман, Фриц Спилберг и Шкиза.

— Ну как твои девочки, Бонус? — спросил Гарман. По тому, как блестели его глаза. Шиллер понял, что Лойд укололся.

— Все нормально. Девочки в норме — вон даже юнга приобщился к настоящему мужскому спорту, — кивнул на Эдди Бонус.

— Какой из него спортсмен? Он и ходит-то еле-еле, — заметил Райх, сминая в руках пустую пивную банку. — Мал еще.

— Что ты… имеешь в….. виду под сло… вом «мал»? — улыбаясь, спросил Шкиза. Он с трудом удерживал свой взгляд на Шиллере и громко икал.

— «Мал» — значит совсем мал и никуда не годится. — пояснил Райх и положил в рот целый ворох соленой соломки. При этом ему в рот попал кусок упаковки, однако механик этого не заметил и продолжал хмуро смотреть на юнгу.

— О, вон Миллард и капитан появились, — заметил Гарман. — Помаши им рукой, Шиллер, а то они упрутся в другую сторону.

— Зачем нам здесь капитан? Мне его рожа и на корабле надоела, — пробурчал механик.

Гарман осуждающе посмотрел на него и отчитал как ребенка:

— Почему ты такой злой, Райх? Не нужно быть злым, дружище, ведь мы все здесь друзья, понимаешь? Ты понимаешь меня? Вот Бонус — он не злой, и Фриц тоже не злой. И я не злой, а вот ты…

— Если бы ты не наширялся, Гарман, ты бы тоже был злым, — возразил Райх.

— Так наширяйся и ты, Райх. Хочешь, я тебя угощу? У меня с собой и шприц есть.

— Да пошел ты, — ругнулся Райх и проглотил разжеванный пластик.

Миллард подошел к столику и, не говоря ни слова, залпом выпил «панку» из стакана Гармана.

— Мог бы и спросить, Гэс, — заметил Гарман.

— А ты что, не дал бы? — посмотрел на него Миллард.

— Конечно, дал бы…

— Ну тогда все в порядке, — пожал плечами Гэс Миллард.

— Привет, ребята, — поздоровался капитан.

— Присаживайтесь, сэр, — встал со своего места Спилберг.

— Нет-нет, Фриц, спасибо. Я сейчас ухожу. — Капитан повернулся в сторону элитной части зала и сказал:

— А вон и наши оппоненты.

Все посмотрели туда, куда показал капитан, и увидели рассаживающихся за столики людей. Это был капитан «Калигулы» Микеле Байк вместе со своей свитой. Их было не меньше двенадцати человек, и они заняли три столика.