– Значит, имеются и другие изотопы аргона. В реакцию вступят все они или только аргон-37?

– Только он. В атмосфере полно аргона-40, да и других изотопов. Но я согласна, действительно странно, что эти артефакты, по-видимому, реагируют на что-то весьма специфическое.

– Вы можете…

– Простите, что я вас перебиваю, но вдруг артефакты были специально разработаны под него? Если создатели гигантской руки и панелей были настолько прозорливы, это лишний раз указывает на их мудрость!

– Я заинтригован. Но кого вы подразумеваете под «они»?

– Думаю, вы сочтете меня безумным ученым, но сперва выслушайте. Предположим, что за нами издавна наблюдала цивилизация, которая настолько обогнала нас в развитии, что ее представители не считали нужным вступить с нами в диалог. Разумеется, эти существа (хорошо бы – гуманоидного типа) понимали, что они способны напугать людей, живших шесть тысяч лет назад, а потому никак себя не проявляли: ведь простые смертные могли увидеть в них богов или демонов! Однако они хотели привлечь к себе наше внимание, но терпеливо ждали, когда мы эволюционируем и достигнем определенного уровня.

– Но как можно проследить подобное развитие?

– Я вас зацепила, да? Мне и самой любопытно, когда мы достигнем такого уровня понимания вселенной, что сумеем общаться с ними если не на равных, то хотя бы с позиций «учитель – ученик». Думаю, ситуацию надо оценивать с точки зрения развития технологий. У меня есть одна идея, которая заключается в том, что практически все разумные существа, схожие с людьми, проделали одинаковый эволюционный путь. Использование огня, изобретение колеса и так далее… И не забудьте об авиации и полетах в космос! Освоение стихии – отличный критерий, верно? Ведь если ты смотришь на небо, рано или поздно ты постараешься найти способ и взлететь, ну а существа, покорившие космос, готовы принять тот факт, что во Вселенной они не одиноки. А если ты заинтересован в контакте с другой стороны, ты должен каким-то образом отслеживать эволюционные вехи. Например, если бы ты поместил артефакты на Луне, ты бы знал, что люди обнаружат их лишь тогда, когда астронавты высадятся на ее поверхности.

С моей точки зрения, умение обуздать ядерную энергию также является неплохим критерием. Может, артефакты по-особому реагируют на аргон-37… Что ж, тогда найти их можно только в том случае, если цивилизация научится укрощать энергию атома. Какой изящный ход! Естественно, я просто вы-двигаю гипотезу, но если именно так все и обстоит, то я потрясена до глубины души.

Поэтому я считаю, что нам необходимо еще раз взглянуть на панели. И прибегнуть к помощи лингвиста.

– Разве вы недавно не упоминали, что это бесполезно?

– Я так говорила еще до того, как меня осенила догадка насчет аргона. Если артефакт создали специально для того, чтобы мы его обнаружили, в камере-тайнике должно было присутствовать и нечто понятное нам! Если ты возводишь храм для своего народа, ты украсишь его письменами и знаками, имеющими смысл для тебя и для твоих соплеменников. Но если ты воздвигаешь храм для кого-то другого, ты постараешься сделать так, чтобы все орнаменты и символы имели смысл для твоих, грубо говоря, заказчиков. Зачем оставлять невнятное послание на стенах, заранее зная, что его никто никогда не прочтет?

– Многие признанные языковеды изучили панели. Успеха они не добились. Почему вы думаете, что теперь результат будет другим?

– По-моему, наш час настал! Кстати, у меня есть еще одна гипотеза, почему в прошлый раз ничего не получилось. Тогда лингвисты искали то, чего там в принципе и быть не могло.

– А вы понимаете, что мы ищем?

– Нет, если честно. Но, на мой взгляд, это и хорошо. Я считаю, что те, кто изучал панели прежде, потерпели неудачу, поскольку были – или считали – себя всезнайками.

– А вы погрузились в философские рассуждения!

– Простите. В основном люди не склонны ставить под сомнение то, что является для них истиной. И ученые ничем от них не отличаются, просто в свое время им сказали немного больше. Например, мне, как физику, никогда не приходило в голову ставить под сомнение четыре фундаментальных силы. Я принимаю их как должное, как остальное, чему меня учили, и стремлюсь строить свои умозаключения на классическом фундаменте. Мы всегда смотрим вперед и никогда не оглядываемся. Но сейчас мы увидели совсем другое. Это вызов, брошенный нам. Плевок в лицо физике, антропологии, религии. История переписывается заново. Нам предлагается поставить под сомнение все, что мы знаем о себе. А кто мы такие? Да… похоже, я опять скатываюсь в философствования.

– Совсем чуть-чуть.

– Мне бы хотелось пригласить кого-нибудь не слишком опытного, может, даже смышленого студента, которому не нужно будет выбрасывать в окно учебник, потому что он его еще не прочитал. Нам надо взглянуть на артефакты в новом ракурсе. Я свяжусь с лингвистическим факультетом и выясню, есть ли у них подходящие кандидатуры на примете.

– Весьма интересная концепция. Вы настаиваете на том, что вам стоит задействовать неподготовленного юнца, поскольку все подкованные специалисты потерпели неудачу?

– Я бы не стала выражаться так категорично, но нам и впрямь нужен человек толковый, но в то же время не обремененный предвзятыми представлениями. В такой формулировке это звучит гораздо привлекательнее.

– Согласен. Считаю, что от очередной попытки мы ничего не потеряем, но извините меня за то, что я не разделяю ваш энтузиазм. Вы уже получили из Турции предплечье?

– Да, его доставили пару дней назад. Сначала мы не смогли определить, должно ли оно состыковываться с кистью, и если должно, то каким образом. У обеих частей окончания абсолютно гладкие, отсутствуют крепления и какие-либо механизмы. С одной стороны предплечье слегка вогнутое, а кисть – чуть выпуклая, но нет ничего, чтобы со-единить их вместе.

– Но в настоящий момент обе детали соединены.

– Да! Я и понятия не имею, как это получилось. Мы лишь сдвинули обе детали, чтобы проверить, насколько они подходят друг к другу, и они молниеносно притянулись подобно магнитам. Мой помощник едва не лишился пальцев! Я не могу логично объяснить, как обе части соединяются между собой. Зато я была свидетелем того, что весь процесс сопровождался очень громким и сухим… свистящим звуком.

– Вы можете их разъединить?

– Пока нет. Правда, мы еще не применяли механическую силу – я не стала рисковать, опасаясь повредить артефакты. По-моему, нам надо сосредоточиться на поисках остальных частей. Жду не дождусь увидеть, как выглядит все тело. Считаю, что пытаться разделить его на составные детали можно будет после того, как мы его полностью восстановим.

– Вы полагаете, что где-то погребены и другие части?

– О да! Умираю от желания увидеть их прямо сейчас! Наверное, я фантазирую, но меня завораживает сама мысль о том, что они где-то есть! Знаете, я еще могла бы понять, что мы обнаружили древние памятники или произведения искусства, если бы мы нашли вторую кисть, голову, даже ногу, но предплечье сбило меня с толку. Меня до сих пор мучают сомнения. Никто не стал бы создавать такой артефакт просто ради забавы – безо всяких целей. Конечно, я не специалист в области культуры, но я не могу себе представить, чтобы предплечье обладало сакральным значением в религиозных верованиях. И если я ничего не упустила, знакомясь с отчетом, никакого тайника, в котором хранился артефакт, в Турции не было: ни стен-панелей с символами, ничего! Предплечье – слишком громоздкое, чтобы его можно было поместить в камеру, где хранилась кисть, поэтому оно и лежало себе вольготно в той турецкой провинции…