— Подожди, это расследование неизвестно куда вас занесёт. Нам могут потребоваться приказы, распоряжения, разрешительные грамоты, я захвачу всё необходимое.

Мне нужно было захватить изменяющего запах зелья. К башне я взлетала под горделивый рык Элора:

— Смотри какой он умный, ценный и сообразительный секретарь.

И что-то сомневаюсь, что императору такая реклама понравилась.

Потом попробовала наметиться проблема с вампирятиной, то есть менталисткой: на Элора она лезть не хотела. Я, конечно, была только за спасение золотой спины от лишних наездниц, но пришлось ухватить объёмную девицу за талию и запрыгнуть на холку Элора вместе с ней. Под её визг.

— Отец, это издевательство! — прорычал Элор на драконьем, и вампирятина попробовала изобразить обморок, но я уложила её на хребет, уселась сзади и дала Элору шенкелей.

Он ретиво взвился в небо, и Никалаэда Штар снова закричала.

Я накинула на её голову заклятие, зонально заглушающее исходящие звуки, и попробовала наслаждаться полётом, невзирая на судорожно дрыгавшуюся передо мной тушку.

Элор отчаянно молотил крыльями, подгонял себя ветром, усиливал магией — лишь бы догнать брата, видимого далеко впереди посверкивающим золотым силуэтом.

Но мы старались. Ветер бил мне в лицо, едва задевая распластавшуюся по золотым чешуйкам Никалаэду Штар. В недавнем прошлом человек, теперь вампир, она не могла оценить красоту полёта, не могла им восторгаться, не могла им упиваться.

Что ещё взять с бескрылого существа?

Держась за хребет Элора ногами, я раскинула руки, позволяя ветру овевать меня почти полностью, представляя, что я тоже лечу, наслаждаясь каждым мгновением этой гонки.

— Быстрее же! — рыкнула я, и Элор, воспряв духом, прибавил скорости.

Так бы летела и летела.

Даже с поравнявшимся с нами Арендаром я готова была смириться, особенно когда они с Элором устраивали непродолжительные рывки догонялок.

Но, увы, Валерия могла выслеживать нить связи только под заклинанием усиления способности, длилось оно ограниченное время и между использованием приходилось делать перерывы. Так что время от времени нам надо останавливаться и проверять, в правильном ли направлении летим.

Мне приземляться не хотелось. Заниматься поиском девушки из личных гвардейцев не хотелось, вот летать — да. И желательно без трясущейся вампирятины. Правда, и та всё больше каменела на нём и постоянно тёрлась лбом о его шею, что уже никуда не годилось.

Но только я расслабилась, втянулась в гонку, полёт, смогла почти не обращать внимания на Никалаэду Штар, как впереди медно блеснула полоса реки. Граница территории Фламиров. И мне очень захотелось, чтобы пропавшей оказалась не Вильгетта Кофран, отец которой жил в их Старой столице.

Лезть на земли Фламиров с расследованием — то ещё «удовольствие», Элор ощутимо напрягся, но с денеей, возможно, будет проще добиться своего.

Мы приземлились на жёлто-белое поле. Цветочный аромат одурял, изодранные когтями лепестки цветов взметнулись с потоками воздуха.

Эти лепестки ещё не успели опасть на вспоротую драконьими когтями землю, как перед Элором и Арендаром телепортировался Дарион. Я принялась рассматривать сверкающее полотно реки.

— Появилась новая информация о Вильгетте, — сообщил он.

И я невольно поморщилась: это дело начинало дурно пахнуть. Я уже жалела, что согласилась лететь, но отказываться поздно.

Когда Арендар превратился в человека, спуская с себя Валерию, я встала и подняла вампирятину. Та настолько закоченела от страха, что пришлось обхватить её за талию и спрыгивать вниз. Только после этого я сняла с неё заглушающее заклятие. Никалаэда Штар вздрогнула, а едва оказавшись на шелестящей траве, взмолилась:

— Скажите, что мы никуда больше не полетим, а?

Я смотрела на луга, чтобы не натыкаться взглядом на Дариона.

Перекинувшийся в человеческую форму Элор потянулся:

— Давай, рассказывай, не томи.

Зашелестела бумага, после чего Дарион заговорил:

— Вскоре после вашего вылета во дворец прилетело послание от главы рода Кофран — отца Вильгетты. Он приносит глубочайшие извинения за беспокойство и возмутительное поведение своей дочери. Пишет, что получил от неё письмо, в котором она сознаётся в побеге с молодым человеком.

Даже его голос причинял боль, вынуждая вспоминать момент, когда я ощутила ментальный удар, тот миг, когда это было как удар в спину.

Элор не удержался от довольного фырканья:

— Какое типично женское поведение. А мы все переполошились.

Ощущение удара в спину, нападения снова накрыло меня, и я порадовалась, что амулет абсолютного щита от всех скрыл мучившие меня чувства.

Валерия что-то говорила, а я стояла на холме в сладком запахе цветов, совершенно бессильная из-за повторяющегося ощущения, как меня бьют-бьют-бьют неожиданно, сразу в сознание…

Голос Элора вырвал меня из застывшего мгновения:

— Романтизм головного мозга. Очень по-женски.

Я оглянулась: все они, даже зеленовато-белая Никалаэда Штар, читали письмо в руках Валерии. Дарион посмотрел на меня, и я отвернулась.

— Но я правда не понимаю, зачем делать это так? — удивилась Валерия. — Или отец мог ей запретить?

— Вильгетта была под твоей властью, — ответил ей Арендар. — Отец уже не мог ей приказывать, только ты и мои родители.

— И если бы я одобрила брак, ей не надо было бы бежать?

— Нет, конечно, — теперь пояснял Дарион, и меня опять коробило. — Жэнарану Кофрану пришлось бы принять такой брак.

— Тогда у Вильгетты не было причины…

Элор опять не удержался:

— Кроме природной женской… несообразительности и склонности к романтике. Девицам только волю дай, они со своими кавалерами разбегутся. Тайное бракосочетание — это же так романтично!

— Элор, — что-то в голосе Арендара заставило меня насторожиться, какая-то непривычная интонация. — Кажется, ты собирался немного измениться, смягчить кое-какие высказывания, разве нет?

Арендар что, тоже адепт списка Валерии по перевоспитанию Элора?

— Но здесь же нас слышат только свои, — напомнил Элор. — Должен же я хоть с кем-то говорить искренне.

Я ощутила на себе взгляд Дариона.

Валерия задумчиво произнесла:

— Мне это не нравится. Своей какой-то наивной бессмысленностью… Это точно почерк Вильгетты?

— Жэнаран Кофран подтвердил, что это её письмо, — опять говорил Дарион. — Мы проверили, но никаких чар, кроме чар доставки, на нём не было.

— И что это за жених такой, которого нельзя никому показать? — у вампирятины прорезался голос. — У медведеоборотней нет принципиальных табу на смешанные браки…