— Нет, — покачала я головой.

— Ты ему домой звонила?

— На сотовый. Ни о какой жене я понятия не имела.

— Разумеется. Тем более что в последнее время отношениямежду ними были хуже некуда.

— Откуда ты это узнал? — насторожилась я.

— Сорока на хвосте принесла. — Он злился, причинутакого его настроения я не знала и оттого забеспокоилась. — Ты уверена,что все мне рассказала? — спросил он, с сомнением таращась на моюфизиономию. — Ничего не напутала?

Я продемонстрировала недоумение, после чего кивнула изаявила с самым честным видом:

— Я ничего не напутала.

— Отлично. Дело в том, что Витька исчез три неделиназад.

— Что это значит? — не поняла я.

— Из твоего рассказа следует, что он пытался тебепомочь отыскать сестру. Так?

— Конечно.

— Как он это делал, нигде не показываясь?

— Понятия не имею, — хмуро заявила я. — А тыуверен, что он нигде не показывался? — в свою очередь усомнилась я.

— По крайней мере, никто из общих знакомых его невидел.

— Значит, он не искал мою сестру среди ваших общихзнакомых, — заявила я и подумала, что скорее всего половине города ужеизвестно, что Антон с перерывом в четыре года вновь возник здесь, ищет старогодружка, а заодно интересуется Таболиным. Очень плохо. Я невольно покосилась наокно и зябко поежилась. Пожалуй, с квартиры пора съезжать. Именно эту мысль япыталась донести до сознания Антона, когда задала очередной вопрос:

— Ты уверен, что тебя не выследили?

— Кто? — быстро спросил он. Это показалось мнезабавным.

— Например, люди, убившие Виктора. Удалось что-нибудьузнать о джипе, из которого нас обстреляли?

— Это машина Таболина.

— Что? — не поняла я.

— Джип с этими номерами зарегистрирован на его имя.

— Выходит, он по какой-то причине не желает, чтобы егоотыскали? Боже мой, я уверена, моя сестра с ним…

— Кстати, меня очень занимает твоя сестра… Я попыталсянавести справки. Ничего. Из школы она ушла год назад. Если учесть, что дружбу слюдьми, подобными Таболину, водят, как правило, девицы особого сорта, япоспрашивал знающих людей. В ночных клубах, барах и так далее, а также простона панели рыжую красотку никто не припомнит, а должны бы, памятуя о еевнешности. Рыжих, конечно, достаточно, но это явно не твоя сестра.

— Почему ты уверен? Показывал фотографию?

— Забудь о фотографии. Расспрашивать приходитсяосторожно, раз не ясно, с чем имеешь дело. Теперь вот еще что: ты говорила,кто-то взорвал Витькину квартиру. Никто ничего об этом не слышал. Егоблаговерная проживает по прежнему адресу…

— Значит, у него была еще квартира, — перебила я.

— Ты сможешь ее отыскать?

— Вряд ли…

— Конечно, ты ведь плохо знаешь город… — Янасторожилась, разговор мне не очень-то нравился. — Кстати, о перестрелкев районе турбазы тоже тишина. И никто не заявлял в милицию об исчезновенииВитьки.

— Я заявляла, — твердо сказала я. —Чувствуется, ты провел большую работу, надеюсь, это поможет отыскать моюсестру.

— Очертя голову я не полезу, — с усмешкой заявилАнтон.

Я очень на это рассчитывала и осторожно намекнула на то, чтоне худо бы нам сменить жилье, но Антон считал, что здесь мы в безопасности.Очень скоро я смогла убедиться в том, что он не прав.

Сделав несколько звонков по телефону, Антон устроился передтелевизором. Делать мне было совершенно нечего, и я, прихватив журнал,отправилась на кухню, полистала его немного, в приоткрытую дверь наблюдая заАнтоном.

Он сидел, сложив руки на груди, таращился на экран и вродебы дремал. Где-то минут через пять со стороны прихожей послышался неясныйшорох. Едва я собралась окликнуть Антона, чтобы выяснить, что это там такое,как мой приятель начал вести себя странно. Дернул головой, затем медленноподнял руки. Я бесшумно метнулась к двери на балкон, которая была открыта, и,мысленно костеря последними словами Антона за его самонадеянность, посмотрелавниз. Балкон выходил на улицу, машин полно, и есть ли среди них та, на которойявились наши гости, оставалось только гадать. Если машина внизу и в ней кто-тоостался, меня, конечно, засекут. Прислушиваясь к тому, что происходит за моейспиной, я опять-таки практически бесшумно перемахнула через перила балкона,дотянулась рукой до соседнего балкона и, мрачно пожелав всему миру провалитьсяк чертям собачьим, шагнула над пропастью. Не успев толком испугаться, черезсекунду я вторглась на чужую территорию, плюхнулась на живот, распластавшись наполу, выложенном керамической плиткой, и как раз вовремя: на балконе, скоторого я так поспешно ретировалась, появился парень с перебитым носом, безлюбопытства повертел головой, не дав себе труда обратить внимание на соседниебалконы, и со словами: «Чисто» — вернулся на кухню, исторгнув из моей души стонотчаяния: физиономия парня была мне хорошо знакома. Выходило, что самые худшиемои опасения оправдались. Скверно было и то, что я не знала, сколько гостей кнам пожаловало, а главное, смогли ли они связать появление Антона со мной илиесть шанс, что я еще не засветилась. Так как репутация парня с перебитым носомбыла мне хорошо известна, логично предположить, что Антон расскажет обо мнеочень скоро. У него семья, дети, а мы даже не успели подружиться как следует, скакой стати ему умирать героем? В общем, если я не хочу уже сегодня оказаться водном малоприятном месте, следует помочь компаньону и вытащить его из дерьма,где он, кстати сказать, очутился благодаря своей глупости.

Прислушиваясь к голосам, я, совершив еще одинголовокружительный переход, вновь оказалась на нашем балконе и устроилась наполу возле открытой двери. Отсюда неплохо просматривалась часть комнаты, причемта самая ее часть, где находился Антон. Он сидел на краешке кровати, спиной комне, по виду был совершенно спокоен и даже расслаблен, ладони покоились напушистом пледе, и один из парней, подпиравших стену напротив, не сводил с нихглаз. Паша Пропеллер, тот, что с перебитым носом, вышагивал по комнате, тоисчезая из поля моего зрения, то появляясь вновь. Судя по голосу, еще один типнаходился возле окна. Надеюсь, их действительно трое и сюрпризов не будет.

Беседа шла любопытная, и я решила немного послушать.