молчание, пока фургон неспешно ехал по накатанной дороге, созданной без помощи фурий. – Ты почти все время помалкиваешь.

– Думаю, – ответил Тави, – и стараюсь избежать внимания.

– Как головастик?

– Бардис, – поправил его Тави. – Фосс говорит, что все будет в порядке, ведь теперь мы остановились, и за ним можно будет ухаживать как следует. – Тави покачал головой. – Но возможно, он больше никогда не будет ходить. И я не знаю, сможет ли пользоваться правой рукой. Он отдал свое тело служению стране, Макс. Не называй его головастиком.

Мрачный красный огонь мерцал меж штормовых облаков, и одна из лошадей начала нервно пританцовывать. Тави заметил, что Макс кивнул.

– Ты прав, – согласился он, и его голос прозвучал серьезно. Потом Макс добавил: – Магнус говорит, что Калар сделал свой ход. Он каким-то образом сумел создать четыре дополнительных легиона. И если они возьмут Цереру, то начнут наступление на столицу. Лично мне кажется, что это не имеет смысла. Легионы Пласиды размажут его силы по стенам Алеры.

– Пласида пока не выступает, – сказал Тави.

– Во́роны, ты прав. Но я знаю консула Пласидуса. Он не рвется ни с кем воевать, но измена для него совершенно неприемлема. Он будет сражаться.

– Но пока не сражается, – сказал Тави. – Во всяком случае, так сказано в единственном сообщении Первого консула, хотя ничего не говорится о причинах.

– Мы получили его неделю назад, – сказал Макс.

Тави кивком указал на небо.

– Уж не знаю, из-за чего появились штормовые облака, но они практически не позволяют использовать рыцарей Воздуха для доставки сообщений. Первый консул и консулы могут связываться друг с другом, используя реки, но они знают, что им не под силу помешать другим подслушивать их переговоры.

– Или, того хуже, менять их содержание, – заметил Макс.

– А они на такое способны? – спросил Тави.

– Это можно сделать, – сказал Макс. – Но я еще не умею. Процесс слишком тонкий. Но мой отец в состоянии проделывать такие вещи. Моя мачеха тоже.

Тави запомнил это на будущее.

– Как ты думаешь, Церерус сумеет удержать город? – спросил Тави.

Макс помолчал, прежде чем ответить.

– Нет. Церерус не солдат, к тому же он стареет, и у него нет наследника, который помог бы ему организовать оборону города. У его дочери Верадис есть талант, но он сильнее всего проявляется в исцелении. К тому же она холодна, как рыба.

Тави обнаружил, что улыбается.

– А она хорошенькая?

– Очень.

– И отклонила твои ухаживания?

– Раз примерно сто. – Тон Макса вновь стал серьезным. – Дом Калара очень силен. И этот ловкий маленький ублюдок Бренсис обманул меня относительно своей силы. Церерусу с ним не справиться. А если Первый консул придет к нему на помощь, то подставит спину Аквитейнам. Он попал в ловушку.

Наступило молчание. Тави наблюдал игру света в облаках.

– Наверное, мне пора к этому привыкать.

– К чему?

– Чувствовать себя очень маленьким, – сказал Тави.

Макс фыркнул и рассмеялся:

– Маленьким? Во́роны, Тави. Ты расстроил перевороты, которые пытались организовать два самых могущественных консула страны. Дважды. Я даже не знаю, кто бы еще мог с этим справиться.

– Удача, – ответил Тави. – Главным образом удача.

– Частично, – согласился Макс. – Но не только. Проклятье, Тави, будь у тебя свои фурии…

Внезапно Макс щелкнул зубами, прервав фразу, но Тави все равно ощутил такое знакомое разочарование.

– Извини, – сказал Макс через мгновение.

– Забудь.

– Да.

– Я бы так хотел, чтобы мы могли что-то сделать, – сказал Тави. – Хоть что-нибудь. Мы застряли здесь, на задворках, а страна борется за свою жизнь. – Он махнул рукой. – Насколько я понимаю, наш легион не готов к сражениям. К тому же никто не знает, можно ли ему доверять, ведь солдаты и офицеры собраны из самых разных мест. Мне жаль, что мы не в силах принести хоть какую-то пользу, вместо того чтобы заниматься бесконечными тренировками и… – он кивком показал на мешки с зерном, – покупать продовольствие.

– Мне тоже, – отозвался Макс. – Но я сомневаюсь, что мы получили бы от сражения удовольствие, если бы оказались там. Наш легион долго не продержится. Гарнизонная служба на мосту скучна, но, по крайней мере, нас из-за нее не убьют.

Тави проворчал в ответ нечто неразборчивое, и они снова замолчали. Наконец впереди появились заговоренные огни Элинарха и освещенные пролеты огромного моста. А после того как они проехали еще несколько сот ярдов, волосы на затылке у Тави встали дыбом.

Макс не был очень умелым заклинателем воды, но Тави знал, что он обладал этим даром, и не мог не почувствовать тревогу друга. Тави увидел, как напряглась спина Макса.

– Что? – прошептал Макс.

– Не уверен, – ответил Тави, – но мне показалось, что я слышу нечто странное.

– Я не понимаю, как это тебе удалось, алеранец, – послышался голос в ярде от его головы. – Камни и рыбы слышат лучше, чем ты.

Тави развернулся, выхватывая кинжал с пояса. Макс отреагировал быстрее – он моментально нанес удар назад, усиленный магией фурий.

Красная молния озарила ландшафт на пару мгновений, и Тави увидел улыбку Китаи и руку Макса, пронесшуюся рядом с девушкой на расстоянии в полдюйма. Она сидела на корточках, на мешках с зерном, и ее бледное лицо сияло из-под капюшона плаща. Она была в той же рваной одежде, в которой Тави видел ее раньше, однако сняла повязку, скрывавшую глаза, и теперь та болталась на шее. К счастью, от нее не пахло, как прежде.

– Кровь и во́роны, – прошипел Макс. Лошади начали нервничать, фургон задергался, и ему пришлось их успокаивать. – Посол?

– Китаи, – сказал Тави, который теперь понял, с чем связана его инстинктивная реакция. – Что ты здесь делаешь?

– Ищу тебя, – сказала она, изогнув бровь. – Что же еще?

Тави бросил на нее пристальный взгляд. Китаи улыбнулась, наклонилась вперед и крепко поцеловала его в губы. Сердце Тави отчаянно заколотилось, и он начал задыхаться. Он не собирался этого делать, однако притянул ее к себе, Китаи довольно рассмеялась, но отпрянула назад. Тави посмотрел в ее великолепные экзотические глаза и попытался игнорировать желание, которым наполнилось его тело.

– Нет в мире справедливости, – вздохнул Макс. – Посреди ночи где-то на краю мира, а рядом с тобой женщина. – Он остановил лошадей. – Дальше я пойду пешком. Встретимся утром.

Китаи лукаво рассмеялась:

– У тебя мудрый друг. – Потом ее улыбка угасла. – Но я пришла сюда не для того, чтобы доставить удовольствие нам обоим, алеранец.

Тави попытался игнорировать страсть, разбуженную ее поцелуем, и постарался привести мысли в порядок. Китаи была способна легко переключаться с одного занятия на другое, но Тави не обладал этим талантом – и, хотя он видел тревогу на лице