удается, поэтому со скоростью света несусь в уборную, выкрикивая на ходу: «Дорогу!».

Дианка заливисто хохочет у меня на руках, потому что из всех щелей сыпятся остатки еды, которую благополучно слизывает Герман, наступающий мне на пятки.

Ставлю дочь прямо в колготках в ванну и открываю теплый кран.

— Отдай, это мое, отдай, — из гостиной доносятся крики и шум, — я всё маме расскажу, — кричит Степа.

Грохот повторяется снова, и вот я уже срываюсь в гостиную, оставляя Дианку на попечение Германа.

— Следить! — пальцем наказываю шпицу, — в случае атаки оказывать сопротивление!

Пес утвердительно лает, а я с выпученными глазами залетаю в зал, где вижу картину, как моя шестилетняя дочь Соня в шлеме Дарт Вейдера скачет по подоконнику, потряхивая в воздухе какой-то разукрашенной бумажкой:

— Тили-тили тесто, жених и невеста! — Соня дразнит краснеющего и мокрого Степу, прыгающего под подоконником и пытающегося выхватить этот листок у сестры.

— Так, что здесь происходит? — рявкаю я. — Степа!

— Что Степа? — обиженно разворачивается ко мне сын. — Это она, — тычет пальцем в сестру, — она забрала мое. Скажи ей.

Смотрю на кривляющуюся Соню.

— Соня, быстро отдай его бумажку и живо слезай с подоконника. Мать узнает, влетит всем.

— Это не бумажка! — хихикает Софья и спрыгивает с подоконника, — это любовное письмо для Юлечки Филатовой, — ехидничает Сонька.

— Заткнись! — орет ей Степа.

— Степа! — ору я. — Что за выражения? Так нельзя говорить!

Где-то из ванной истерически надрывается Герман, а потом начинает орать Диана.

— Па-ап! — орет Степа, услышав вопли Дианы.

— Па-ап! — орет Соня.

— Гав, раф, раф… — надрывается Герман.

— Са-а-ам! — визжит Диана.

— Заткнитесь все! — ору я.

Втроем залетаем в ванную, где на кафельном полу — целый океан в то время, как Диана удерживает Германа и поливает его из душа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Господи, Господи, я прошу тебя, награди меня какой-нибудь неопасной болезнью, чтобы на пару дней меня положили в больницу. Можно даже в инфекционку!

За семь «счастливых» лет я приобрел пару десятков седых волос, тремор рук, периодически дергающийся левый глаз и бессонницу.

Когда родились Степка и Сонька, поначалу, всё было прекрасно. Родители Агаты вернулись в Россию и помогали нам с детьми.

Я так радовался, когда узнал, что у меня будет два разнополых ребенка. Всё честно: для мамы — помощница доченька, для папы — друг сын. Но радовался я недолго, ровно до того, как взял на руки своих двойняшек, которые оба, как две капли воды, были похожи на Агату.

«Ну окей, — подумал я, — если внешность они взяли от матери, значит, характером и умом пойдут в меня».

Но как же я тогда ошибался!

У Софьи нрав Агаты начал проявляться сразу. С рождения моя дочь — Богиня. И мне оставалось ставить ставку только на Степана. И я не знаю, как так получилось, но мой сын — не в моей команде. Видимо, гены богов сильнее человеческих. Степа и Соня — мини-копии моей жены. Оба брюнеты с ярко выраженными чертами Агаты. Таким образом, я остался один против троих. Они вьют из меня веревки и держат под постоянным напряжением. Слабых и безотказных, кроме меня, в нашей семье нет.

Вы спросите, как я справляюсь?

Да я и сам не знаю.

Но как-то живем!

Эйфория от рождения детей очень быстро прошла с первыми болезнями, зубами, сыпью и бессонными ночами. Было тяжело, но спасибо теще, которая упорно нам помогала.

Агата старалась, и иногда мне казалось, что она чересчур «я-же-мать».

Со Степой и Софийкой она носилась, как с яйцами, полностью посвящая всю себя детям. Она стала одной из тех мамаш, которые трогают нос ребенку в жару, боясь, как бы тот не замерз. Однажды я ей сказал, что лучше бы она носилась так с моими яйцами, и после этого я несколько дней спал один в гостиной.

Так, мы начали отдаляться друг от друга. Я понимал, что снова наш брак трещит по швам и нужно что-то делать.

И сделал…

Так появилась на свет Принцесса Диана.

Я не шучу, когда говорю — Принцесса. Потому что двухгодовалая Диана держит за одно место нас всех. Я думал, что Агата, Степа и Соня, мои любимые чудовища, и хуже быть не может! Не-е-ет! Сущий монстр нашей семьи вот — Диана Леоновна собственной персоной!

Мы до сих пор не можем понять, в кого родилось это рыжее кудрявое чудо!

Принцесса Ди строит всех, под ее дудку пляшут все, а у Германа случался неоднократный инфаркт. Он до сих пор периодически ссытся после того, как моя младшая дочь вываляла его в слайме, и нам пришлось обстричь бедолагу налысо. Кстати, Герман у нас появился в качестве извинительного подарка от меня для Агаты, когда та узнала, что снова беременна.

Матерь Божья, как она орала!

Агата только собиралась выйти полноценно работать, а не перебиваться редкими мейкапами невест. Она орала и обвиняла меня, что я снова вторгся без спроса в ее тело со своими «наглыми головастиками». Но Герман сделал свое дело, и буйная Богиня смирилась и сжалилась. Так, благодаря мне и Герману, как бы двузначно это ни звучало, появилась Принцесса Диана, для которой я стал «Мой Леня», а Герман — подушкой для битья.

Честно, ребят, я больше не принадлежу своей супруге. Полное мое внимание перетащила на себя вот эта смеющаяся рыжая девчонка в мокрых колготках. Вот, кто настоящая Богиня в нашей семье, а я — ее раб. Если Диана вдруг замечает, что я тайком обнимаю ее мать, то несется пулей, таща за собой Германа и выставляя вперед нижнюю челюсть, как у Бабы Яги. «Мой Леня», — орет Агате и оттаскивает от меня жену. Засыпает эта диктаторша только со мной, еду Агаты она демонстративно игнорирует, а ест только то, что приготовил ей я. Мои ногти на руках выкрашены в разные цвета, а вчера я полдня проходил в короне с блестками. Наша квартира напоминает минное поле, по которому разбросаны мины в виде деталей Лего Степы, Сониных фенечек