– Артём, ё… твою мать, ты будешь уроки делать или нет?

Странная логика.

Есть артикли и безматерного происхождения. Например, популярнейший артикль «кагбы». Он отображает многовековую традицию призрачности нашей российской жизни, условность, когда говорящий не вполне уверен в том, что он говорит, и он ли сам вообще это говорит. В речи с обилием данного артикля звучит опасение, боязнь чего-либо, словно говорящего сейчас как бы схватят за шкирку и привлекут к ответственности как бы за свои слова. А с него и взятки гладки, потому что у него всё как бы и он как бы вообще ничего такого как бы не сказал.

Нельзя не отметить такой же любимый многими нашими современными «Цицеронами» артикль «короче», который обычно ставится в начало любого предложения. Когда кто-то начинает с него реплику, следует быть готовым к тому, что обещанной краткости изложения мысли не последует, несмотря на заявленную претензию говорящего быть кратким. Он, сердешный, и хотел бы высказаться сжато, обозначив это стремление артиклем «короче», да не может – за ключевым словцом следует длинное и невразумительное словоблудие. Потому что речь должна следовать за мыслью, но не наоборот. А то сказал своё «короче» и пошёл дальше заполнять необходимые для процесса мышления паузы, чем попало.

И артиклями этими нынче пересыпают русскую речь, как еду специями. И там они, и сям. Надо думать, не за горами новая реформа многострадального всё ещё русского языка. Очень удобная придумка для поэтов, кстати, потому что со всеми этими «мля»&КО можно рифмовать что угодно и как угодно: «Я вышел, мля, был вечер, мля. Пел соловей мне: тру-ля-ля». Бесподобно! Целые поэмы шутя можно слагать. Нынче все так и говорят. Стихами.

Это вам не что-нибудь из революционной поэзии: «Ударно закончим мы экспроприацию и дружно помчимся в электрификацию!» или «Наша революция против контрибуции». В 20-ые годы XX века тоже наблюдались характерные «страдания» с длиннющими латинскими заимствованиями, которые затем стали объединять в словосочетания и сокращать с какой-то патологической страстью. Так возникли ЧеКа, ВЦИКи и прочие бзики. Сокращали всё, что только можно, как шифрограммы какие-то, чтобы одни русские не догадались, о чём говорят другие русские. Такое, видимо, зашифрованное было время.

Но те времена канули в Лету, а новый век неумолимо диктует нам свои нормы разговорной речи. Теперь иной продвинутый крепыш в совершенно мирной беседе с друзьями выдаёт что-нибудь этакое: «Да я, мля, ка-ак, мля, закатал, мля, ему в лобешник, мля, так он, мля, и обделался, науй». И всем сразу становится понятно, что перед вами сурьёзный мужчЫна, в мужественности которого не приходится сумлеваться, который привык к брутальным поворотам жизни, в натуре, и он, кагбы, не лох какой-нибудь, блин, чтобы обделываться не по делу, ёпфоё, и т. д… Главное, что для изучения иностранцами такой язык становится проще эсперанто, проще знаменитой системы Александра Драгункина для безнадёжных лентяев. Это мы мучаемся при изучении английского или немецкого, в каких случаях ставить определённый артикль, в каких – неопределённый, а когда он вообще не нужен. А в современном-то русском ставь эти артикли куда тебе приспичит без лишних заморочек по принципу «маслом кашу не испортишь». Можно вообще изъясняться только ими: «Как бы, блин, в натуре, мля». Эта фраза может означать что угодно, как у японцев один иероглиф может иметь десятки значений. Сие изречение вполне может сойти за признание в любви, на которое девушке полагается с улыбкой ответить: «Ка’азёол!», опустив ресницы, что означает полную взаимность. А если она ответит: «Пшёл науй!» – стало быть, не судьба. Подобным же образом можно выразить эмоции по поводу просмотренного фильма, где между звуками драк, взрывов и визга тормозов затесались возгласы «о-о!», «а-а!», «фак!», «айвонт’ю», «айкил’ю» и многого другого разного и всякого, в натуре.

О, как велики возможности великого русского языка! Это ж только в русском можно составить предложение из одних глаголов да к тому же в неопределённой форме безо всяких союзов и предлогов: «Собраться послать пойти купить выпить». Ах, мы ж забыли артикли! «Двойка» с минусом нам по новорусскому языку! Украсим же его, воткнув между этими глаголами наши «мля» или «блин»! А ведь здесь ещё важно соблюдать правильную интонацию. Произносить сие таким голосом, каким говорят инженю, совершенно неприемлемо. Это надо делать громко и с надсадной хрипотцой в голосе, как будто вы курите с пелёнок. И с выражением лица, какое бывает у человека, когда ему в нос бьёт крайне неприятный запах: мол, кругом г…о, а я – крутой. Ну, у нас сейчас почти все с таким выражением лица и ходят. Нас даже за границей по этой гримасе сразу же безошибочно узнают. И за этой внешней крутизной проглядывают всё те же есенинские строки: «Что-то всеми навек утрачено… Что-то злое во взорах безумных, непокорное в громких речах». Может, это всё оттого, что «жалко нам, что октябрь суровый обманул нас в своей пурге» или мы сами себя в чём-то обманули? Мы теперь все крутые и громкие, но эта бесшабашность нам гнилью дана… «Ты, Рассея моя… Рас…сея… азиатская сторона!».

Кстати, об азиатчине. Теория «татарского происхождения» русского мата самая популярная, но самая же и… ошибочная. Кого мы сегодня зовём татарами? Нынешние татары Астрахани и Казани (тогда булгары) точно так же изнывали от татарского ига Золотой Орды, ибо Казань была в равной мере её вассалом, как и Москва. Татары же Орды не были тюрками. В русских источниках татарами называли многие народности Северного Кавказа, Крыма, Средней Азии, Поволжья и Сибири.

Само понятие «ига» тоже сильно искажено в «призме веков». Игом принято считать кровавые набеги на Русь, разгром городов, захват русских красавиц похотливыми азиатами в плен – все волнующие элементы современных фильмов, как говорится, на лицо. Но такие набеги периодически совершались и между русскими городами, как и всеми прочими городами в других странах: времечко-то было дикое, никаких иных развлечений люди не знали, как сесть на коня, помахать сабелькой, размяться, так сказать, от застоя в жилах, схватить кого-нибудь (не из своих, за которых будут мстить свои же, а из чужих) за волосы, притащить к себе домой, а там дальше на что фантазии хватит… Русские князья развлекались такими набегами на города соседей, которые возглавляли их родные братья, не хуже татар. Полиции не было, и кто там с кого будет спрашивать за эти тысячи и тысячи слабых жизней, совершенно беззащитных в жесточайших условиях естественного отбора, какого в природе больше нигде нет. Несколько раз полностью уничтожались и Рязань, и Новгород своими же соплеменниками. Только иногородними, как сказали бы с ей час. Славян сотнями тысяч в рабы захватывали сами московиты. Например, триста тысяч белорусов были захвачены московитами в рабство в войне 1654–1657 годов. Москва платила татарам налог и выставляла московское войско для службы в армии Орды – так «выглядело» иго в своём экономическом проявлении. Часто сборщиками налога выступали сами русские, и очень часто они же «нагревали руки» на этих сборах – вам это ничего не напоминает из нашей современности?