Он понял, что старый приятель о чем-то догадывается. Это было скверно. Солфордж действовал на всех абсолютно по-разному, и если Маргрид, приближенный Руэдейрхи, легко поддался чарам, то с Аресом дела обстояли сложнее. Таранос заподозрил, что всему виной почти дружеские отношения в далеком прошлом, и решил провести эксперимент на совершенно незнакомых людях. Результат оказался тот же. С кем-то выходило, с кем-то нет, с кем-то лучше, с кем-то хуже. А поддавшийся когда-то силе Солфорджа Арес теперь вообще практически перестал реагировать на попытки Тараноса что-либо внушить ему. В чем причина этой перемены, Таранос не знал, но очень хотел это выяснить.

Он вспомнил, как позволил привести себя в тюрьму, как долгие месяцы пытался понять, как использовать силу Солфорджа. После многих попыток он понял, что здесь огромную роль играет расстояние – чем ближе человек, тем проще на него воздействовать. Но ведь Арес стоял почти вплотную к нему, и все, что удалось – заставить его уйти. Таранос списал это на собственную растерянность: он не ожидал прихода Ареса. И все равно заподозрил, что дело не только в этом. Чтобы добиться своего, приходилось мыслить трезво, отметая прочь самодовольство и пьянящее ощущение власти над людьми.

Он не всесилен. Пока.

Когда Таранос более или менее освоился с силой Солфорджа, то первое, что он сделал – заставил забыть всех, кого помнил, о магическом предмете и, заодно, о нем. Так как некогда он был преследователем и верхушка власти была ему хорошо знакома, это не составило труда – чтобы использовать золотой браслет, нужно было как следует представлять себе жертву. Чуть позже Таранос, наоборот, начал внушать людям, в основном воинам, чтобы приходили к нему. Это было несложно. Охранники, как самые ближайшие к нему объекты, стали первыми жертвами и сносно выполняли все его приказы, будь то пропуск гостей без ведома начальства, хорошая еда или вино или, и вовсе, свобода. Таранос не раз и не два выходил за пределы тюрьмы, но всегда возвращался.

Сначала его так и подмывало внушить Руэдейрхи, чтобы тот велел освободить его. Но он, скрепя сердце, велел себе быть терпеливым. Правитель Градерона плохо поддавался действию Солфорджа, и для того, чтобы внушить ему подобное, следовало подобраться поближе, с такого большого расстояния это было бы бесполезно. И даже если бы затея удалась, только этого недостаточно. Мысли скольких людей придется поменять, чтобы заставить их верить, что все происходящее – целиком воля правителя! Таранос понимал, что пока рано устраивать такое грандиозное предприятие. Особенно теперь, когда он начал воплощать в реальность более тонкий план. После его завершения можно будет спокойно выйти на свободу – возможно, даже без официального разрешения Руэдейрхи, – и в случае претензий покарать препятствующих смертью… Но для этого нужно было, как минимум, еще одно сокровище с запретной территории, желательно, обладающее смертоносной силой.

Впервые Таранос попробовал отправить людей на запретную территорию около семи лет назад. Но попытка провалилась – два воина ушли и больше не вернулись, хотя это было в их интересах. Строго говоря, именно это Солфордж и делал – не приказывал повиноваться чему-то неведомому, а, основываясь на мыслях жертвы, ставил задачу, данную «повелителем» (то есть, Тараносом), целью жертвы. Например, алчные воины, отправляясь в горы, были уверены, что если принесут Тараносу какое-нибудь сокровище, то непременно получат богатство и власть. Преданные правителю люди считали, что, добудь они что-то, это поможет Руэдейрхи и Градерону.

Но все без исключения потерпели неудачу. Таранос не знал, что с ними стало, но не без оснований считал, что они погибли. Судьба собственных пешек нисколько его не трогала. Он злился из-за того, что ничего не выходило.

Новости о том, что происходило в Этериоле, Таранос черпал от людей, которых заставлял подходить к решетке. Как-то раз он выслушал занятное известие: Кристиана Розенгельда, который с какого-то черта перешел из Эндерглида в Градерон, отправили на запретную территорию и вручили ему кольцо преследователя, сказав, что это убережет его от опасностей. Возможно, Руэдейрхи имел в виду проклятия, а, быть может, что-то другое, этого Таранос не знал. Но одно он знал точно: чтобы получить больше шансов, нужно достать кольцо преследователя.

Задача была непростой. Кольцо у Тараноса, конечно, давно отобрали. Достать новое представлялось почти невозможным – уж слишком ценным был этот предмет, любая пропажа или смена владельца регулярно фиксировались самым тщательным образом. Выход напрашивался один: нужно было заставить какого-нибудь преследователя пойти на запретную территорию. В случае чего его расценили бы как предателя, а ему, Тараносу, это не могло повредить.

Дожидаясь удобного шанса, Таранос продолжал пытаться отправить в горы воинов и даже отступников – внушив нескольким градеронцам, что следует непременно наведаться на запретную территорию, прихватив с собой отступников (последних долго уговаривать не пришлось), он ждал известий. Но вся немалая группа людей бесследно исчезла. Вдобавок, как назло, их заметил воин Заката и бросился в погоню. С тех пор в Градероне началась совсем не нужная Тараносу паника.

Чтобы отвлечь встревожившегося Руэдейрхи от гор, Таранос пустился на хитрость. Грейдергерд, советник правителя, уже давно находился под властью Солфорджа и был бесценным источником информации. От него Таранос, помимо всего прочего, узнал о приходе Кристиана, о его соединении с Сату Рейтой и, самое главное, о Демиане. Грейдергерд волею случая был в курсе необычного проклятия. В ту ночь, когда Руэдейрхи рассказывал об этом Рейте и Кристиану, советник, вопреки правилам, тихонько зашел в его покои – ему хотелось закончить до утра кое-какие дела, а для этого непременно требовалась одна из книг правителя. Но, услышав голоса, Грейдергерд замер и не посмел пройти дальше. Также ему не хватило духа признаться Руэдейрхи, что он слышал их разговор и знал страшную тайну. Грейдергерд ограничился клятвой самому себе в том, что никому и никогда не расскажет о проклятии, но эта нерушимая клятва легко рухнула под действием Солфорджа.

Таранос подумал, что неплохо было бы испытать это проклятие и убить мальчишку – он плохо обращался с мечом и выигрывал бои не без труда и при помощи хитрости, но никак не мастерства, поэтому непобедимое оружие ему бы не помешало. Но для него было слишком опасно выходить из тени. Кроме того, что-то подсказывало ему: не все так просто. Он плохо помнил записи, сделанные Аресом в золотом пергаменте, но все равно такое побочное действие показалось ему странным – да, в Градероне появились люди, обладающие целительной силой, но кроме этого, никто никогда не упоминал о необычных особенностях. Поэтому, когда Таранос как следует освоил Солфордж, для начала он решил позабавиться и в качестве очередного эксперимента велел Кристиану убить собственного сына. Его не беспокоило то, что, если проклятие действительно существовало, Кристиан станет сильнее – Таранос и без того проиграл бы Хранителю Ключа при любом раскладе.

Однако из этой затеи почему-то ничего не вышло. Бывший страж Рассвета не предпринял ни одной попытки сделать это. Грейдергерд рассказал Тараносу, что Кристиан в тот день был не похож на себя и, предположительно, чем-то расстроен (предположение сделал Руэдейрхи, на что Кристиан ответил, что плохо спал). Напрашивался вывод – то, что Таранос внушал ему сделать, он увидел во сне, этим все и ограничилось. Чуть позже Таранос попробовал еще раз, но снова неудачно. Сила Солфорджа отказывалась действовать на Кристиана, во всяком случае, в полной мере. Тогда Таранос бросил эти попытки и переключился на более серьезные задачи.