мысли. Он вспомнил, что именно сегодня вечером должна состояться акция в отношении Кузнецова. «Глубинное руководство» (так в КГБ называли себя люди, имевшие за плечами большой стаж работы в этом учреждении и строго соблюдающие корпоративную этику — этакое «государство в государстве») долго размышляло, что делать с разведчиком, который вознамерился предупредить Брежнева о заговоре и, наконец, по совету Матвея Глейзера и его лаборатории, окончательно определилось — дало отмашку на ликвидацию. Она должна была состояться в удобное время, вечером, когда разведчика под видом встречи с начальником брежневской охраны, должны были отравить с помощью яда, замаскировав эту смерть под естественную — от инфаркта. Такая ликвидация не влекла за собой никаких внутриведомственных разборок, которые могли бы последовать при иных вариантах, поскольку Кузнецов был высокопоставленным разведчиком-нелегалом. Сейчас за ним плотно шел «хвост», который ждал соответствующего сигнала, чтобы передать его ликвидатору. И тут возникло это сообщение о Василии Кулешове, близком приятеле Кузнецова, которое пришло из будущего явно не случайно. Такие послания просто так не приходят — здесь Карпов был полностью согласен с Глейзером. И означать оно могло только одно — Кулешова надо немедленно заблокировать, чтобы он не имел ни малейшей возможности пересечься с Кузнецовым в следующие несколько часов. Подумав об этом, Карпов достал из ящика стола служебный справочник, где были указаны номера телефонов сотрудников КГБ из разных подразделений. Найдя в нём номер телефона начальника отделения Пятого управления Ефрема Кравцова, подразделение которого «опекало» столичных диссидентов, в том числе и неомарксистскую группу Василия Кулешова, Карпов набрал на диске нужные цифры, моля бога, чтобы его абонент оказался на месте. И молитвы чекиста были услышаны — трубку взяли практически сразу.

— Ефрем Поликарпович, это Карпов из «леса» звонит. Добрый день и всех вам благ в вашей трудной работе.

— И вам того же, Авдей Миронович, — отозвался на другом конце провода Кравцов.

— У меня вот какое дело к вам, — продолжил свою речь Карпов. — Вы ведь ведёте группу Василия Кулешова? Так вот, сегодня у нас намечается одна важная операция в городе, а этот типчик может нам все карты спутать. Нельзя ли его заблокировать на время — хотя бы до завтрашнего утра.

— Мы его можем и на дольше «закрыть» — эти «неомарксисты» нам здорово надоели, — сообщил Кравцов. — Тем более, мы имеем сведения, что они готовят к празднику 7 ноября какую-то громкую акцию. Так что ваш звонок очень даже кстати.

— Видите, как здорово всё складывается, — не скрывая радости, объявил Карпов. — И если эти деятели сильно провинились, тогда можете на полную катушку их «закатать» — мы не против. Но обязательно, чтобы эта акция началась уже сегодня через час и начать надо именно с Кулешова. Вы запомнили — именно с него. Он должен пойти «паровозом». Нам это до зарезу необходимо. А я перед вами в долгу не останусь. И если что-то будет надо по нашей линии, вы мой «лесной» телефон знаете.

— Договорились, Авдей Миронович, — бодро откликнулся Кравцов, и первым повесил трубку.

«Судя по тому, как он со мной говорил, можно быть уверенным, что Кулешова в ближайшие час-два он заблокирует. Конечно, хорошо бы мне самому эту операцию проконтролировать, но я не могу разорваться на две части — на мне контроль за акцией против Кузнецова. Так что поверим Матвею Глейзеру и будем уповать на то, что сегодня наш день, а не их».

* * *

Взглянув на настенные часы, которые показывали начало шестого вечера, Василий Кулешов выключил в комнате свет и, закрыв дверь на ключ, направился по коридору к выходу из квартиры. Спустя минуту он вышел из подъезда и, свернув за угол, вышел на Большую Спасскую улицу. В эти часы она была пустынна и лишь изредка мимо проносились автомобили, да одинокие прохожие придавали некий оживляж этой улице, зажатой между двумя насыщенными движением магистралями — железнодорожной веткой у Каланчёвской и Садовым кольцом у Большой Колхозной площади. Кулешов собирался отправиться именно к последней, однако увидел впереди себя быстро приближающуюся «Волгу-ГАЗ-24», в которой он различил на переднем сиденье хорошо знакомое ему лицо — это был его «профилактор» (сотрудник КГБ, занимающийся профилактическими беседами с диссидентами) Ефрем Кравцов. Одного взгляда было понятно, за кем именно он пожаловал во главе группы из четырёх человек, включая и водителя. В любом другом случае Кулешов не стал бы волноваться и безропотно отдался бы в руки чекистов, как он это делал уже неоднократно. Но сегодня ситуация была совершенно другая — попадаться в руки «профилактора» диссиденту было нельзя, поскольку от него могла зависеть жизнь его друга. И он принял единственно верное решение — бросился бежать. Причём не вдоль по улице, по которой его легко было догнать на быстроходном автомобиле, прозванном «догонялкой» из-за того, что он был оснащён модифицированным двигателем от «Чайки» ЗМЗ-505 с рабочим объемом 5,53 литра и агрегатированным с трехступенчатой автоматической трансмиссией. Такой «железный конь» мог догнать что угодно и кого угодно, поэтому тягаться с ним было бесполезно. В итоге Кулешов бросился бежать во дворы в сторону Каланчёвки, тем более что эти места он прекрасно знал с детства, живя здесь не один десяток лет. Заметившие этот манёвр чекисты стартовали чуть позже, отстав от беглеца на несколько десятков метров. Причём Кравцов поступил хитро — он с тремя коллегами бросился догонять диссидента на своих «двоих», а водителя направил прямо по Большой Спасской с выездом на Каланчёвскую, куда рано или поздно должен был выбежать и беглец. Важно было отрезать ему путь к метро, где он мог легко затеряться.

Тем временем Кулешов миновал Спасский тупик и на всех парах мчался к Каланчёвке. Мысленно он уже прикидывал свой дальнейший путь, выбирая наиболее оптимальный — бежать не к станции метро «Лермонтовская», а к «Комсомольской», которая была значительно ближе. Однако в этих раскладах далеко не всё зависело от воли беглеца. Когда он выскочил на Каланчёвскую улицу в районе кинотеатра «Перекоп», туда же выехала и чекистская «Волга». Водитель сразу заметил бегущего по правой стороне улицы беглеца и прибавил газу. Услышав за собой шум форсированного мотора, Кулешов обернулся и сразу всё понял. До него «Волге» оставалось всего лишь несколько метров, когда беглец принял неожиданное решение — он выбежал на проезжую часть и побежал на противоположную сторону улицы, где находилась железнодорожная станция «Каланчёвская». Не ожидавший подобного манёвра водитель «Волги», проехал несколько метров вперёд, после чего резко вывернул руль и направил автомобиль на полосу встречного движения. Однако ввиду того, что движение в