я расстроился, когда по пьянке вас с Клясенем завербовал. Но если бы не вы, кто б меня спас от той заразы! Все, что ни делается, все к лучшему.

- Да! – подхватил речь вожака Амитас и полез в сундук с пивом и раздал каждому по бутылке, - Давайте выпьем за то, чтоб все делалось к лучшему.

Луд сначала не хотел пить, но его уговорили, дескать, от одной бутылки ничего не будет. Даже Клясень с охотой взял пиво.

- Что я, отшельник? Или монах? Пиво люблю, хоть и редко пью.

- А что такое горькое? – отхлебнул Луд и закусил булкой, - Пролежавшее?

- Отнюдь! – успокоил его Мирон, - Это от хмеля. В этом пиве немного больше добавлено хмеля, чтобы дольше хранилось. Кстати, мне такая горечь по вкусу.

- Ну, давайте стукнемся! – предложил Амитас, и они стукнулись зелеными стеклами.

Немного помолчав и насладившись хмельным вкусом пива, продолжили разговаривать о том, о сем. Обсудили всех повстречавших в Серебрице.

- А ты заметил, старина, что травница на тебя совсем внимания не обратила? – обратился к Амитасу Мирон, - Как бы ты ни крутился перед ней, она и носом не повела, вот умора!

- Что? – отмахивался Амитас, улыбаясь, - Вот чепуха! Да я даже усилия не приложил, чтоб понравиться ей. Девчонка, конечно, она золотая, но не по мне. Мне по нраву более утонченные девицы.

- Одна утонченная девица уже завела тебя в лес к разбойникам, - глотнув пива, сказал Клясень, - А Белослава тебя отправила в место, где ты одновременно повстречал опасного убийцу и колдовского упыря. Заводят тебя женщины в беду. Хорошо хоть кучер у нас не баба, а то увез бы нас в горы на востоке.

- Не увезу, - послышался обидчивый голос Пенька, который, видимо, слышал речь путников, - Закрытыми глазами до Сэльму могу путь найти.

- А кучер-то у нас с хорошим слухом, - негромко сказал Мирон, - Может, и его возьмем, сударь, а? Будет нам помогать подслушивать?

- Нет! - решительно ответил Луд, - Я еще не пьян, не надейся.

Всем показался смешным ответ Луда, и все посмеялись. Когда недолгий смех угас, казалось, что кто-то до сих пор смеется, причем детским голосом.

- Слышите? – обратил внимание на смех Луд, - Пенек тоже смеется, как будто прямо здесь его смех. Видать, самому ему смешно, что он может быть в отряде. Нет, конечно, нет! - он махнул в сторону кучера, - Пиво хорошее, но я не такой пьяный, чтоб давать слово брать кого попало к нам. Жизнь научила, - посмеялся он, - Даю слово, что в мой отряд входят только те, кто находится в этой повозке!

И тут неожиданно детский смех, который, как казалось, принадлежал кучеру Пеньку, перешел в радостный визг. Звук этого визга был слегка заглушен, словно кто-то радовался под повозкой.

- Черти подземные! Вы тоже это слышали? – насторожился Луд, - Под повозкой притаился враг!

Глава 47. Внезапная голова

Все замолчали, вслушиваясь в звуки. Визг затих, в ушах отдавались только вой ветра да топот копыт.

- Кажись, пиво такое, мерещится нам, - предположил Мирон, но тут же сам себе опроверг, - Но не могло же всем нам показаться одно и то же. Странно. Даже как-то страшно, хотя смех был такой добрый, мальчонка какого-то.

Амитас тоже задумался, вгляделся в дно бутылки, рассматривая остаток пива. Он сильно нахмурился, словно почуял что-то неладное.

- Знаете, этот смех… - стал рассуждать он, - …жутко знакомый… словно я его слышал недавно. Смесь безумия и простодушия.

- Неужели что-то осталось от хлама Учителя? – спросил в догадках Луд, - Мы же вычистили все его барахло. Я его, конечно, не видел, но именно он казался безумным, судя по вашим рассказам.

- Нет, господин, - засомневался в словах Луда Клясень, - Как сказал Амитас, смесь безумия и простодушия. Легкого светлого безумия и наивного простодушия. Я помню чей это смех. Мирон должен хорошо помнить этого человека.

- Да? – удивился Мирон, - Я вот думаю, голос-то действительно знакомый. Но откуда – не помню. Ну, знаете, память у меня такая, полудырявая. Думал, это мой знакомый по рыбалке Хлюпа, да только он утопился давно.

- Нет, не он, - сказал Клясень, и взор его обратился на большую плетеную корзину, - Эта корзина, посмотрите. Смех и визг, как мне показалось, исходил оттуда. Мы вычистили ее?

Погрузкой вещей и очисткой от ненужного хлама в день отбытия из деревни занимались Клясень и Амитас. Соответственно, только Амитас мог ответить на вопрос.

- Вычистили, - подтвердил он, - И, между прочим, оставили пустой, ведь мешков и сундуков нам хватило.

Клясень привстал, отложил почти допитую бутылку, взял подвернувшийся под руку пруток и подошел к корзине.

Все замерли в ожидании, настороженность и любопытство овладели путниками. Мирон вообще вообразил себе страшный исход.

- Ой-ой-ой! Неужели там маленький бес затаился? Я с детства их боюсь, хоть и не видел ни разу. Хорошо, что нас много, мы запинаем его!

- Спокойно, это не маленький бесенок, - успокоил Клясень товарища, - Хотя, его можно и так назвать.

Он осторожно снял крышку корзинки и медленно опустил туда пруток. Спустя несколько мгновений тишины, из корзины наконец-то раздался громкий возглас.

- Ахахах! Щекотно! Прекрати! Ну все, я выхожу.

Из корзины вылезла голова с сильно взъерошенными волосами и широкой улыбкой на лице.

- Всем доброго зеленолеского утра! – поприветствовала голова и звонко засмеялась.

Дикое изумление охватило путников. Как с ними в повозке уже два дня ехал человек, который жил все это время в плетеной вазе?!

- Глитус! – вскрикнул Мирон, - Алиран тебя подери, ты как и когда сюда попал? Мы же прощались после ярмарки.

- А он и не прощался с нами, - напомнил Клясень, - Когда все разбежались, он пропал куда-то самый первый. Тогда ты и залез в повозку, верно?

- Совершенно верно! – подтвердил волшебник, вылезая из корзины, - Когда вы сказали про Обитальню порядка, я всем нутром учуял, что это мой шанс. И вот – шанс оправдался, ха-ха!

Он был сильно растрепан, волосы торчали в разные стороны, вся одежда была в складках, местами натянута, местами сползла.

- А как ты жил тут два дня, не выходя? – спросил Амитас,