не продавал, он лежит вон там, в конце телеги, в углу, завернутый.

- Расскажи подробнее Глитусу про свое проклятье, - сказал Клясень, усевшись на бревне, - Это ему будет интересно.

- Что там рассказывать, - пожал руками Амитас, - Смешиваешь мою кровь со спиртом и получаешь случайное зелье. Каждый раз он чудит по-разному.

- Я как-нибудь возьму у тебя капельку крови, для опытных работ, - сказал Глитус с непривычным для него умным выражением лица, - В обитальне нам привили страсть к исследованиям к смешиванию.

- Главное, не забери у меня всю кровь, как пытался тот одержимый Гунтогрогом, - предостерег Амитас, - А так, ради Алирана, бери. Только не взлети на воздух.

Солнце зависло над краем земли и словно не собиралось опускаться. Где-то в деревьях закаркали вороны, а на другой стороне по маленькому неровному полю промчались бродячие собаки.

- Пожалуй, поведаю я вам свой сказ, - начал Клясень, который, оказывается, тоже бывает охмеленным, - Расскажу вам с раннего детства мое бытие.

- А ты ребенком что ль был? – спросил Мирон, уже изрядно выпив – Ты как будто всегда такой – суровое лицо, борода, тяга к лесу. Я даже не представляю тебя малым мальчуганом? Хоть я и называю тебя дитем природы.

- Дитя природы? – задумчиво повторил Клясень, - Мы все дети природы. Только меня еще и вырастила она, вместо отца и матери.

- Ты рос без отца и матери? – Луд допил бутылку, чувствуя, что совсем трезв, - Я тоже.

- Почему без отца и матери? – встрепенулся Клясень, будто Луд сказал какую-то чушь, - Смутно помню я те времена, но когда они ушли в один добрый солнечный день, я уже был бородат.

- Действительно ты мальчишкой был с бородой, – засмеялся Амитас, - Или вообще с ней родился.

- Постой, постой, - поспешно перебил Амитаса Луд, - Только что ты сказал, что вырастила и вскормила тебя природа, а теперь говоришь, что помнишь родителей уже будучи взрослым. Как так?

- Видать, ему, это, кирпич-зелье твое, Глитус, мозги в дурную сторону повернуло, - обратился к волшебнику Мирон, - Верни ему на место рассудок.

- Не окатило мой разум никакое зелье, Мирон, - сказал Клясень, - Те времена я помню смутно, словно сон настиг меня в младые года. К тому же, - он поднял бутылку, в которой плескалось пиво, - Напиток отменный и крепкий. Туман окутал мой взор.

Клясень и прям выглядел пьяненьким, таким путники еще его не видели. Луд вообще не припоминал его улыбающимся, а сейчас он даже широко улыбнулся с пьяными глазами.

- И все-таки как ты вырос? – не унимался Луд, - С матерью и отцом? Или нет? Я не понял. Как твои родители взяли и ушли?

Клясень не сразу ответил. Привычно посмотрел куда-то вдаль, сделал пару глотков, потом еще пару.

- Нас проклял какой-то вредитель. Помню, как он запер кроликов в клетке и стал ее поджигать. Где это было, при каких вещах, я не помню. Я даже не помню как звали отца. Именно отец наругал того живодера.

В ответ живодер что-то злобно прорычал, какое-то заклинание. И сгорел вместе с клеткой, вместе с кроликами.

Вдруг Клясень замолчал, не договорив конец истории.

- А дальше что? – спросил Амитас.

- Дальше, как я и говорил, я помню смутно. Смутно, наверняка, помнят это мои родители. Он нас проклял, и мы жили словно во сне. Помню еще, что нас тянуло в лес, к природе, к пастбищам, к озерам. А в один день родители ушли. С тех пор я их не видел. То был полоумный колдун.

- Да уж, грустная история, - вздохнул Луд, - Эй, а ты чего? – взглянул он на Глитуса, - Неужели плачешь?

Все посмотрели на Глитуса, который всхлипывал и протирал прослезившиеся глаза руками. Потом он обратился с красными глазами к Клясеню:

- Как жалко тебя, бедный, - чуть ли не навзрыд ревел он, - Бедный, бедный!

- Эй, да брось! – хлопнул по плечу волшебника Мирон, - Сейчас это мудрый и прозревший рассудком боец!

- Беден тот, кто считает себя бедным, - своим медовым голосом сказал Клясень, - Я считаю себя человеком, у которого есть все, что надо. Иногда неба над головой и земли под ногами, воды из родника и свежих ягод с куста мне хватает чтобы жить без забот.

- Зачем же ты тогда едешь в Сэльму? – вытирая слезы и сопли, спросил Глитус, - Жил бы себе с коровами.

- Мне интересен мир, интересны люди, - ответил Клясень, - Земля и природа никуда от нас не денутся.

- Я думал, что ты того - Луд покрутил у виска пальцем, - Таким, как я тебя представлял до разбойников. Странным отшельником, готовым на все. Согласился так, как будто в том миг был на все согласиться, даже на полет до моря на орлах.

- Да нет же, - усмехнулся Клясень, - Я все соображал. Ясный рассудок давно пришел ко мне, остатки смуты давно вытряслись из моей головы.

Глава 50. Помощь тысяч

Где-то далеко, у крохотного озера, показалось маленькое светящееся мутное облачко зеленоватого цвета. То ли водная гладь так отражала солнечные блики, то ли выделялись какие-то испарения – было непонятно. Лишь Мирон в шутку предположил, что это очередные проделки Глитуса.

- Твоих рук дело? – толкнул он в бок волшебника, - Обронил поди на дороге, вот кто-то подобрал.

- Нет, у меня таких нет, - ответил Глитус, вытирая рукавом с лица остатки своих слез, - С собой по крайней мере. Это похоже на клуб пыли, и все.

- Что-то не уляжется никак этот клуб пыли, - всмотрелся туда Амитас, - Да и цветастый какой-то.

- У попа Трутеня такая же дымка выходила из сапог, - вспомнил Клясень, - Запах был не самый свежий, какой-то плесени.

- Вряд ли этот Трутень сейчас там, - прищурился Луд, - А это облачко-то растет. Или просто движется нам на встречу.

Как заметил Луд, облачко действительно плыло к путникам, но было еще далеко. На стыке видимой границы земли и неба было непонятно, большое оно или маленькое. В конце концов, путники решили отвлечься от этого явления и продолжили свои истории. Луд решил начать свой рассказ.

- Я не