Куйво пинком отправил за дверь Юнни, который пытался проскользнуть за печь за его спиной, и сам присел к столу. Ильмо хотел сесть рядом с ним, но Ахти встал и сделал ему знак выйти.

— Вы не стесняйтесь, беседуйте, — разрешил он калевским старейшинам, онемевшим от такой дерзости. — Мы сейчас придем.

Друзья вышли в сени, пожали друг другу руки.

— Что у тебя с лицом? Антеро не говорил, что тебя били, — сказал, просто схватили и заперли в подполе…

— Не в подполе, а в леднике, — мрачно уточнил Ильмо. — Ну да не о том речь. Ты сам-то как тут оказался?

Ахти весело тряхнул головой.

— А я передумал возвращаться. Доехал до Заельников, послал матери весточку, чтобы прислала ладью — забрать меня из устья Яннего, — а сам отправился в Калева. Потом вернулся бы озером. Уже в лесу меня Вяйно догнал перед самой деревней, не пойму как. Прямо передо мной вышел из-за дерева вместе с косоглазым, как из воздуха, клянусь! Вот мы и приехали в Калева все вместе.

— А голова туна откуда взялась?

— Э-э-э… Ну, я, когда уезжал из дома Тииры, все-таки решил ее взять на память. Зачем сжигать такую диковину? И вообще, я подумал: позорно для воина прятаться от мести родичей убитого врага!

— Ну зачем ты в это лезешь? — тоскливо спросил Ильмо.

— Неужели ты думаешь, я оставлю всю месть тебе, а сам сбегу восвояси? — серьезно спросил Ахти. — Убивали мы его сообща, а разбираться с родственниками упыря будешь ты один?

— Это мое дело, которое тебя совершенно не касается!

— Как это не касается? Это касается всех карьяла! А щука-хийси? Помнишь слова Кухи о том, что нечисть захватила леса и начинает просачиваться в царство Велламо? Допустим, Тапиола всегда оставалась для нас чуждой, но ведь род Каукомьели живет от воды. Если нельзя будет спокойно выйти на рыбный промысел, что с нами станет? Я — глава рода, я отвечаю за него перед богами. Пусть в обыденном управлении хозяйством я не очень силен, но, когда приходит время его защищать, кто это будет делать, если не я? Не мать же!

Ильмо стало стыдно. Оказывается, не только о подвигах и приключениях думал Ахти, помогая ему найти и убить туна, но и о защите своей земли. А он, Ильмо, — исключительно о себе, о спасении своей бестолковой жизни.

— О чем они тут болтают? — спросил он, меняя тему. Ахти презрительно фыркнул.

— Старейшины ваши… Ух, я бы их… а особенно ведунью… Вчуже и то стыдно, честное слово.

— Да что случилось-то? — Ильмо вспомнил предупреждение Куйво и спросил наугад: — Я во всем виноват, да?

— Вот именно. Когда Вяйно рассказал вашим старейшинам, чью голову я привез, они чуть не померли с перепугу. Раньше-то они считали, что ты прогневал Тапио, и он насылает на Калева своих хийси. А оказалось, что за тобой гоняется настоящий похъёльский оборотень!

— А то, что мы его убили, вроде как неважно?

— В том-то все и дело. Если бы мы его просто прогнали — другой разговор. Они ведь тоже понимают, что за него будут мстить. Вон, послушай, как тебя родичи хвалят!

Из избы как раз долетел громкий возглас знахарки:

— А прогнали бы ентого Ильмо еще пять лет назад, как я советовала, — и ничего бы не было!

— Да о чем вы, родичи! — не выдержал Ильмо, возвращаясь в избу. — Постыдились бы! Я же вас от упыря избавил!

— Ты себя избавил, — язвительно сказала Локка. — От того, кого сам же на себя и на нас накликал. Что теперь — всему роду за тебя отвечать?

— А тебе лишь бы от меня отделаться. Ты знаешь, — обратился он к Вяйно, — что она меня сжечь хотела, под предлогом того, что я и есть тун? Или, — повернулся он к Локке, — не смогла сослепу разобрать, кто перед тобой стоит?

Среди старейшин послышались сдержанные смешки.

— Что пристрелил упыря — молодец, — сказал один из них. — Но твое удальство может нам всем аукнуться.

— Предсказание-то сбылось! — не унималась Локка. — Беды навлек? Навлек. Войну к нам привел?

— Хватит, — оборвал ее Антеро, хлопнув ладонью по столу. — Мы не виноватых здесь ищем, а решаем, что делать дальше. Вяйнемейнен объяснил нам, кого подстрелил Ильмо, — не простого похъёльца, а похъёльского княжича. А за княжича виру нам не потянуть — даже если согласятся взять…

— Какая вира? Он сам виноват, — возразил Ильмо. — Он явился в наши земли, сам первый напал…

— Вот ты и скажешь это похъёльцам, когда они всей стаей прилетят мстить.

Старейшины снова зашумели.

— Может, закопать его потихоньку?

— Боюсь, что уже поздно, — негромко сказал Вяйно. — Даже если бы мы сожгли туна сразу, Лоухи отыскала бы его колдовством. Она ведь знала, куда он направляется.

Все умолкли. Кто-то задумчиво предложил:

— Может, выдать им убийцу?

Ильмо побледнел от такой черной неблагодарности.

— Не поможет, — подал голос Йокахайнен. — Этого мало. Поверьте, уж я-то знаю.

Старейшины согласно закивали головами. Похъёльцы — это вам не соседский род, с которым всегда можно договориться. Они чужаки, хищная нечисть. Если уж появились в землях карьяла, значит, по-хорошему не уйдут.

— А что этот тун вообще здесь делал? — вслух подумал Антеро.

— Да? — подхватили все.

— Он меня искал, чтобы убить! — сказал Ильмо, поскольку Вяйнемейнен родичам явно ничего объяснять не собирался.

— Почему же именно тебя? — сказала Локка. — А пропавшие девки? Может, похъёльцы задумали весь род погубить — как тот, что у озера Олений Мох! За один день. Всех. И никаких следов, одни трупы.

Старейшины беспокойно зашевелились. Антеро, кашлянув, произнес:

— Вяйно, соседушка, на тебя вся надежда. Ты больше нас знаешь о Похъёле. Что нам делать, как поступить?

В избе прекратились разговоры, и все взгляды обратились на Вяйно. Он едва заметно улыбнулся, словно ждал этого момента.

— Я думаю, — веско произнес он, — надо спросить совета у вашего пращура.

Ответом ему была удивленная тишина. Ильмо и Ахти переглянулись. Что это задумал Вяйно? А тот объяснил:

— Поднимемся на холм, где стоит идол Калева, призовем вашего предка и зададим вопрос.

— Эк у тебя все просто — «взойдем и спросим», — отозвалась Локка. — Может, к тебе предки и заходят на огонек, поболтать о том о сем, а у нас в Калева все иначе. Вызвать предка — сложный и долгий обряд, да еще неизвестно, отзовется ли. Мне надо приготовиться…

— Ничего, старушка, — успокоил ее Вяйно. — Я сам спрошу предка. Мне он быстро ответит.

Локка неприязненно покосилась на него.

— Ты, Вяйно, хоть и умудренный чародей, и мы все перед тобой малые дети, — но ведь ты не из рода Калева. Почему же наш пращур вдруг с тобой заговорит?