Выйти из гетто в польско-немецкий квартал без пропусков нельзя, пропуск выдается специальным немецким учреждением (аусферстелле), которое занимается легальным грабежом. Эти пропуска проверяются при специальных воротах в гетто, немецкой полицией, так что ни еврей не может выйти из гетто, ни поляк или другой житель не гетто не может войти в гетто, даже на несколько минут. Эти обстоятельства создают прекрасные условия для взяточничества, и полиция делает большие состояния на нелегальных пропусках и контрабанде продуктов в гетто.

Таким образом, продукты и товары приходят в гетто только контрабандным путем, при помощи взяток, так что цены на продукты питания в гетто в 2 раза больше, чем в остальных частях города из-за «накладных расходов».

Но такую роскошь могут позволить себе, конечно, только те из евреев, которые имеют кое-какие заработки или же занимаются спекуляцией, или сумели спрятать имущество от немцев, и постепенно ликвидируя эти уцелевшие остатки, покупают себе еду.

Поэтому смертность от голода и болезней в гетто очень велика, люди умирают просто на улице или в воротах какого-нибудь дома.

Почти каждый день в 2 часа приезжают автомобили гестапо в гетто, так как главная тюрьма гестапо, знаменитый «Павяк», находится в гетто и туда приводят арестованных гестапо. И вот эти молодчики, служащие СД (зихерхейтдинст[90]), одетые в специальную форму, серые пиджаки и шапки… проезжая через Кармелицкую улицу, выскакивая из автомобилей, бросаются как дикие звери на проходящих евреев и избивают их до смерти. После такого их проезда на мостовой (после битвы) всегда остается несколько трупов убитых евреев, независимо от возраста (была даже однажды 14-летняя девочка). Поэтому на прилежащих к Павяку улицах в 2 часа дня совершенно пусто. Это не мешает всем, носящим форму, пробираться в гетто без пропуска, и обходя одну квартиру за другой, грабить что попало, преимущественно ценности, применяя дикие пытки для несговорчивых.

Но самая презренная пытка – это Арбайтслагерь, лагерь работы. Весной этого года было схвачено на улице или призвано Советом старших около 30 тыс. евреев и выслано для регулирования Вислы и строительства стратегических дорог. Для этих лагерей создана специальная охрана из украинцев. И вот эти несчастные люди, работая по 12 час. в день по пояс в воде, не имеют где жить и спать, потому что только минимальное их количество может жить в бараках (их мало). Масса же валяется на земле, без одеял и одежды, и гибнет, таким образом, от холода и голода, так как в лучшем случае получает 30 гр. хлеба в день и один раз суп-воду.

В гетто рассказывают, что ежедневно привозят трупы евреев, замученных украинской охраной, и что эти трупы лежат в погребах гмины и ждут освидетельствования прокуратурой для установления причин смерти.

Нетрудно себе вообразить, в каком кошмарном душевном состоянии живет голодное и оборванное, измученное еврейское население, за колючей проволокой, население, в 20 веке поставленное вне закона.

И если в этом отношении ничего не переменится, сотни тысяч людей нужно считать приговоренными к смерти.

Дети и молодежь совершенно деклассируются, образования они не получают никакого, потому гмина не имеет ни помещений, ни пособий, денег на оплату учительского персонала; создается категория «лишних людей», ничего не умеющих делать, потому что молодежь не имеет возможности получить промышленную или ремесленную практику и поэтому совершенно деморализуется.

Еврейская интеллигенция бьется как рыба об лед, чтобы поддержать молодежь в культурном отношении, устраивает в домах уголки, собирает книжки, создает комнаты, нечто вроде маленькой школы, устраивает концерты безработных музыкантов, организует кафе, общественные котлы, где за один злотый можно получить тарелку супа, но это все труднее и труднее сделать, так как нет денег, нет продуктов, нет книг и нет настроения слушать и учиться.

Дети до 12 лет, не обязанные носить отличительную повязку, предпочитают пробраться из гетто в польский квартал за картофелем. И вот можно наблюдать сцену, когда перед воротами в гетто собираются сотни оборванных «безработных», навьюченных мешками с картошкой, носящих под платьем солонину (сало в пластах) и ждущих отвлечения внимания вахмайстера, чтобы проскочить обратно в гетто с ценным грузом. В большинстве случаев польские полицейские с помощью резиновых палок, которыми они нещадно избивают детей, отбирают эту картошку, чтобы потом ее оптом и по «специальной» цене в то же гетто продать.

В гетто живут 26 советских граждан, которые или по семейным обстоятельствам, или же по обстоятельствам работы вынуждены в этом гетто пребывать. Они находятся в очень затруднительном положении, хотя и могли бы жить вне гетто – по немецким правилам, так как иностранцы имеют право независимо от своей национальности жить вне гетто.

Эти совграждане, имея специальные продуктовые карточки как иностранцы, должны выходить за продуктами в немецкий квартал (фюр Майне); их неохотно выпускают, а еще более неохотно впускают обратно с продуктами, и время от времени эти продукты, как слышно, ретивый вахмайстер отбирает{528}.

Два вождя

– Что можешь сказать об этом фильме?

Молотов поколебался, опасаясь, что его мнение не совпадет с мнением Сталина, но все же ответил искренне:

– Понравился.

Остросюжетная мелодрама из жизни цирковых артистов называлась «Трукса». Она была произведена в Германии в 1937 году и пользовалась там огромной популярностью. Цирковой марш из «Труксы» напевали дети и взрослые, солдаты и матросы. Он запоминался так же легко и просто, как марш из советского фильма «Цирк». После войны «Трукса» под названием «Артисты цирка» в числе других трофейных кинолент пойдет широким экраном по всему Советскому Союзу. А пока этот фильм могли посмотреть только избранные. Гитлер лично прислал его в подарок Сталину вместе с еще несколькими мелодрамами и приключенческими картинами, снятыми на немецких студиях.

Просмотр состоялся в уютном кинозале на Кунцевской даче. Зрителей было немного: члены Политбюро, кое-кто из военных. Вопреки обыкновению Сталин не стал завершать вечер дружеским ужином, а попросил всех удалиться. Всех, кроме наркома иностранных дел.

– Фильм хороший, ты правильно говоришь, – сказал Сталин, и его друг и соратник облегченно вздохнул. – Но у меня возникло несколько вопросов, которые я могу только с тобой обсудить. С кем же еще… Для нас это не просто фильм, а факт советско-германских отношений.

Молотов движением мимических мышц показал, что со Сталиным нельзя не согласиться. Что Хозяин всегда изрекает непреложные истины.

– Но скажи мне для начала, в чем, по-твоему, суть фильма?

Вячеслав Михайлович был готов к ответу.

– Суть в том, что человек побеждает, даже если ему не хватает опыта, умения. На первых порах. Но есть упорство и вера в свои силы.

– В общем-то да, – благосклонно заметил Сталин. – Что мы видим? Злодея-фокусника Гарвина, который добивается любви красавицы-танцовщицы. Но ей нравится канатоходец Трукса. У фокусника Гарвина, который сам стремится завоевать благосклонность танцовщицы, есть специальный аппарат, который генерирует лучи, создающие оптический обман. В результате во время выступления канатоходец видит под собой не