Все молчали.

– Леди Блау? – Аю откашлялась. Голос магистра звучал надтреснуто, но довольно. Удовлетворение просачивалось через край. Даже несколько перышек, которые она аккуратно сняла с рукава, не испортили, а наоборот повысили ей настроение. – Всплеск? Переход на новый виток?

Я кивнула и открыла рот, чтобы ответить, но из носа снова щедро хлынула кровь и залила платье, руки, белоснежные кончики нижней рубашки.

– Вас проводят в дамскую комнату, – постановила леди Аю, повелительно и отрывисто стукнув тростью о пол пару раз. – Леди, прошу все в сад, там установили шатры и купол тепла… Небесный свод сегодня – зрелище достойное внимания…

Матроны с невозмутимыми лицами одна за другой чинно потянулись наружу. Стекло весело похрустывало под ногами. Заминка возникла только на выходе – дверь вышибло и заклинило наискосок, перекрыв путь.

– Разрешите, сира, – одна из дуэний размяла пальцы, и приблизилась к двери. Щелкнули кольца, вспыхнули плетения, пахнуло силой, и дверь нежно вынесло в коридор, аккуратно пристроив у противоположной стены.

И тут – чпокнуло.

Розоватая масса неаккуратными потеками сползала по лицу и волосам удивленной дуэньи.

Сверху чпокнуло ещё раз и все подняли головы вверх – потолок и балки были усеяны кругляшками странной формы с чем-то розовым.

– Пирожные? – предположила одна из сир и щелкнула кольцами, формируя плетения. Последнее решение явно было не лучшим. Чпокнуло ещё раз, громче, и все расплющенные шарики весело плюхнулись вниз, прямо на головы матронам.

Чпок.

Чпок – чпок.

Чпок – чпок – чпок – чпок – чпок.

Или защита вышла из строя, или купол не счёл пирожные из лучшей кернской кондитерской опасными, но матроны обтекали молча.

Возмутительно розовые и совершенно невозмутимые.

И тут леди Тир захохотала.

Сначала тихо, потом всё громче и громче, пока стало казаться, что от сиплого баса не вибрирует что-то внутри. Она смеялась, постукивала тростью в такт, а пальцем другой руки зачерпнула немного розового крема с плеча. Сунула в рот, причмокнула, и захохотала снова, откидывая назад почти полностью седую голову.

***

Умылась я быстро, остановила кровь плетениями, шмыгнула носом и подмигнула себе в зеркале. Бытовые чары пробовать бесполезно,поэтому придется щеголять влажными пятнами на платье – позволить, чтобы кто-то здесь применил ко мне плетения – никогда, а артефакт сушки в купальнях вышел из строя.

Как и все артефакты на этаже, отчитался огорченный слуга, обозревая последствия минувшего катаклизма. Мусор валялся везде, коридор был засыпан остатками когда-то великолепной, но такой хрупкой фарфоровой утвари, предметами обихода и даже подушечками из спальни.

Я осторожно перешагивала мусор и улыбалась. Так же глупо, как и весь вечер до этого, пока не увидела то, что в доме Аю быть не должно совершенно точно. Весь преподавательский состав Академии дружно поклоняется Маре, покровительнице знаний и искусств.

Статуэтка валялась на боку. Змей, обвивающий ствол агавы, подмигивал мне ярко-алыми камешками глаз. И я готова поклясться, точно, как мой, тот, что остался дома, притаившись у зеркала в ожидании новой добычи.

Аю поклоняется Немесу? Одни вопросы.

Шантаж прошел буднично – вместо зимнего сада меня проводили в убранную наспех библиотеку, где старуха, чинно восседая за массивным столом из мореного черного дерева, протянула мне свиток, легко удерживая активированный Вестник в другой руке – искра силы и сообщение уйдет адресату.

– Вы производите впечатление сообразительной юной леди, сира Блау, – проскрипела Аю. – Читайте. Это выдержки из законопроекта, принятого не так давно, начало можете пропустить, советую обратить особое внимание на пункт три-два. Хранение, использование, получение и добыча Шлемника – классифицируется, как особо тяжкое наказание – вплоть до принудительного лишения силы и заключения в Цитадель.

В пункте три-два не было ничего нового, я свернула свиток в тугую трубочку и начала отстукивать первые ноты имперского марша на ладони.

– Решайте, – проскрипела Аю. – Вестник дознавателям или… небольшая скромная помощь, которая не останется без ответной благодарности.

Я вздернула бровь.

– Простой и безопасный ритуал, нужно только ваше присутствие. Столичные застенки, допрос, – Аю уверенно качнула Вестник на ладони, – или небольшая помощь.

Магистр бесила неимоверно, до белых звезд в глазах.

Дыши, Блау, дыши и улыбайся! Люци. Ты помнишь. Семья – главное, менталисты должны вытащить Люци. Они хотят Аю, значит, они получат Аю, я преподнесу им её, перевязанную золотой торжественной лентой. И сразу соглашаться нельзя – об этом тоже проинструктировал Райдо, чтобы старуха не почуяла подвох.

– Выбираю третий вариант – Цитадель, – пояснила я старухе, которая резко вздрогнула. – Сколько нужно травы, чтобы попасть туда? Весом с пол райхарца, не меньше? У вас есть столько? Нет? А наш с вами разговор пока не тянет даже на снятие ментальной защиты…

Аю оценивающе прищурилась, схлопывая Вестник – торги начались.

***

В зимнем саду было тепло – купол работал на полную мощность, бархатное небо над головой сияло мириадами звёзд и золотисто-красными точками фонарей, которые уносили желания людей в небо.

Я играла, мелодия Колыбельной плыла в воздухе, чуть покачивались в такт ветви деревьев на ветру, кружились снежинки за пределами границы, и даже звезды, казалось, вспыхнули ярче, слушая флейту.

Аю молчала и чуть покачивалась из стороны в сторону, следуя за песней, вправо и влево, вправо и влево, неосознанно подчиняясь нотам музыки. По воздуху плывет Колыбельная, ноты тают в тишине.

А Высокие дамы, прикрыв глаза, смакуют силу, которой наполнена песня.

Я не пожалела сил, чтобы доказать – жрите и слушайте. Я вам подхожу. Вам не нужен Акс и не нужен дядя, такая глупая, пела мелодия, такая тупая, нежно шептала флейта, она подходит, шептали ветви сакуры в саду, превосходная, глупая и сильная… превосходный экземпляр…превосходный… ни тени сомнений, пела флейта, убаюкивая страхи, нам подходит… нам подходит… нам подходит…

Последние ноты таяли в тишине, и я убрала нефрит в сторону. Глаза они открыли не сразу, пребывая в плену звуков.

Экзамен пройден – слишком сильные эмоции, которые просачивались даже через установленный на место щит, изменились мгновенно. Вместе с ненавистью и кисло-сладкой надеждой, вкусом железа и крови на языке оседала решимость. Они решили давно, но решились окончательно только сейчас, проверив последний недостающий элемент.

Теперь они тоже смотрели на меня, как на предмет интерьера, но предмет очень полезный.

Аю, казалось, даже стала выше ростом, плечи распрямились, она почти не опиралась на трость, глаза сияли сумасшедшим фанатичным светом.