использовать! Я видела их, Бет. Только что. – Ей стало интересно, касался ли один из мужчин этого листка, или было достаточно информации, записанной на нем. – Я видела нашу конфронтацию. Или, как мне кажется, ее начало.

Бет просияла:

– Правда? Она хорошо прошла?

Хюльда покачала головой:

– Я не знаю. Но я видела часы мистера Уокера, – или, скорее, часы Миры. Это был черно-белый механизм, висящий слева от стола, и с того угла, с которого Хюльда вошла, она как раз смогла разглядеть их стрелки.

– Два семнадцать, – она пробежалась взглядом по расписанию и ткнула пальцем туда, где задачи мистера Уокера и мистера Бэйли совпадали с этим временем. – Пятница, не воскресенье.

– Завтра, – Хюльда сделала глубокий вдох. – Нужно сообщить Мерритту как можно скорее.

Бет огляделась.

– А где же мистер Фернсби?

– Ведет подмогу, как мы надеемся. – Она убрала расписание в карман и встала, отряхивая юбку. – Если вы готовы выполнить поручение, то мне нужно, чтобы вы отправили для меня телеграмму.

Мисс Тэйлор поднялась.

– Разумеется.

– Судье Мэддоку в Джонсон Холл. – Она прижала ладони к животу, чтобы успокоить бабочек. – Ему нужно будет встретиться с нами там.

* * *

Одно из преимуществ того, чтобы быть незначительным холостяком с «непримечательной внешностью», живущим у черта на куличках, состояло в том, что лишь немногие люди знают тебя в лицо и могут опознать, даже получив твое описание. По крайней мере, на это делал ставку Мерритт, при свете дня подходя к молодому моряку в доке, только что подсмотрев, как тот общается с коллегой. Этому мужчине на вид было чуть больше двадцати, и он стоял на коленях около опоры, наматывая веревку на ладонь и локоть.

Мерритт сдвинул фуражку наверх, надеясь показать побольше лица. Лицо означает дружелюбие.

– Эй, день добрый!

Моряк вздрогнул, поднял глаза и улыбнулся.

– Привет! Ты заблудился?

– Да не то чтобы, – Мерритт присел на корточки и налепил на лицо улыбку. – У меня для тебя предложение, если ты ненадолго задержишься в городе.

– До субботы, – сказал тот, выглядя заинтересованным, но не подозрительным, что означало, что Мерритт выбрал правильного человека.

– Это прозвучит странно.

Моряк рассмеялся.

– Побывав в этих водах, – он дернул головой в сторону океана, – уже ничего не считаешь странным.

Мерритт кивнул.

– Просто я заметил, что ты довольно веселый парень.

Моряк перестал сматывать веревку.

– Ну, я стараюсь таким быть. Жизнь лучше сладкая, чем кислая, как говаривала моя матушка.

– Отличный настрой. Как думаешь, ты даже в сложной ситуации веселый?

Мужчина поглядел Мерритту в лицо. Этого Мерритт не хотел, а то вдруг какие офицеры правопорядка придут и станут задавать вопросы, но, если повезет, все разрешится раньше, чем это произойдет.

– Хотелось бы так думать.

– Отлично. У меня на этой неделе встреча – точное время могу тебе сообщить к концу дня, – и я бы хотел, чтобы ты на ней поприсутствовал. Все, что от тебя потребуется, – это оставаться веселым.

Теперь брови мужчины подозрительно сдвинулись.

– Что за встреча?

Мерритт пошевелился, ноги уже сводило от сидения на корточках.

– Такая, на которой тебе ничего не понадобится делать, просто стоять и быть таким счастливым, как только сможешь. Тебе даже слушать не нужно. Полчаса максимум. Заплачу восемь долларов, – он сунул руку в карман. – Половину сейчас, половину потом.

Моряк положил локоть на опору и облокотился на него.

– Просто пойти с тобой и быть счастливым? И это место в городе?

– Точно. Я знаю, что звучит странно, но мне нужно кое-что доказать… ну вроде как коллеге.

Он пошевелил губами.

– Ничего противозаконного?

Мерритт провел пальцем по груди.

– Вот те крест.

Мужчина взял деньги.

– Ну ладно. Я сегодня буду в пабе, – он показал на здание в конце прохода. – Скажи когда.

Мерритт приподнял фуражку.

– Премного благодарен, любезный. Премного благодарен.

* * *

Мерритт продолжал ходить вокруг, хотя и не хотел слишком удаляться от лачуги. На очередном обходе он заметил расстроенную женщину на скамье в конце рыбного рынка. Даже если она не поможет в осуществлении его гениального плана, казалось неправильным просто пройти мимо.

Он сел на скамейку рядом с ней, так далеко, как только позволяли деревянные доски, чтобы дать ей пространство.

– Милая женщина, – сказал он, – что вас так опечалило?

Она отняла носовой платок от лица – казалось, ей за пятьдесят, – но красные и опухшие глаза добавляли ей несколько лет. Шляпка и пальто на ней были поношенные – по этому и по виду ее загрубевших рук, сжимавших еще более грубый платок, он предположил, что она – жена рыбака.

Мерритт сунул было руку в карман, чтобы предложить ей свой платок, но вспомнил, что тюремщики его отобрали. А это напомнило ему, что нужно раздобыть новые карманные часы. Не вычурные – лишь бы время показывали. Это была еще одна важная часть плана.

Женщина сделала судорожный вдох и вытерла нос.

– М-мой муж ушел.

Тело Мерритта чуть сильнее вжалось в скамью. Уже мягче он спросил:

– В море? Или…

– Ушел, – повторила она, промокая глаза. – На небеса. Или в ад, – она усмехнулась, затем сжала губы, подавляя плач. – Господь его знает.

Она прижала платок к лицу и разрыдалась.

– Мне ужасно жаль, – сказал Мерритт. – С вами все будет в порядке?

– Кто знает? – она снова вытерла нос. Платка надолго не хватит. – Сын должен приехать на похороны. Может, я уеду с ним, если он меня примет, – она часто заморгала. – Н-не выживу… одна.

– Значит, вам нужна работа?

Она впервые посмотрела ему в глаза. Содрогнулась. Пожала плечами.

– Больше толком работать не могу.

– У меня встреча, для которой нужны… свидетели, – предложил Мерритт. – Надеюсь, еще до выходных – я смогу вам вечером сказать точное время. Ничего противозаконного или неподобающего. Просто постоять в комнате полчаса.

Она шмыгнула носом. Посмотрела на него.

– Вы работаете в суде, и-или что-то такое?

– Или что-то такое, – подтвердил он. – Я вам заплачу десять долларов за ваше время. Это здесь – в Бостоне.

Она снова моргнула.

– Десять долларов, чтобы постоять рядом полчаса?

Он кивнул.

– Я знаю, что звучит странно, но это важно.

Она задумалась.

– Я живу тут рядом, – она указала на дорогу, которая заканчивалась маленькими домиками. – Номер два. Дайте знать когда, – на ее глазах выступили слезы. – Н-не то чтобы я кому-то еще была нужна.

Мерритт нахмурился и посидел с ней еще немного, похлопывая ее по плечу, пока она плакала. Покинув ее, он купил чистый носовой платок у женщины, подметавшей тротуар около магазина, потратив часть Мириных денег. Он отдал его скорбящей вдове, прежде чем направиться обратно к лачуге.

Получив от Хюльды дату