Это оказалась конюшня. В помещении было сумрачно, лошади фыркали, пахло сеном и навозом. Фабиан хотел было спросить у Леконта, зачем они сюда пришли, но тот коротко бросил конюху фразу по-французски, попросив принести седла и уздечки. Конюх тут же скрылся в подсобке.

Леконт тем временем подошел к одной из лошадей и протянул руку. Серая в яблоках и с белой гривой, она шагнула к воротам стойла и ткнулась носом в ладонь старика.

– Иронделль[27], – сказал Леконт, приглашая Фабиана подойти ближе. – Самая спокойная из всех. Колина бы ее очень любила, если бы была жива. Она предпочитала тихих лошадей.

Рядом со стойлом будто из ниоткуда возник конюх. Он умело надел на лошадь уздечку. Леконт открыл стойло и вывел Иронделль.

– Умеешь ездить верхом? – спросил он, подведя ее к Фабиану.

Тот дернул плечами.

– Пробовал пару раз.

– Прокатимся.

Фабиан не стал возражать, к тому же ему даже было интересно, чем все это закончится. Он не боялся, что животное почувствует демона, запечатанного внутри: вопреки расхожим мнениям, ни собаки, ни лошади не реагировали на носителей. Некоторые кошки шипели на него, но маг списывал это на их собственный крутой нрав.

Оперативник погладил Иронделль, коснувшись шеи, пальцы запутались в жесткой гриве. Конюх принялся седлать лошадь, она стояла смирно. Когда с ней было закончено, пришел черед коня Леконта. Это был замечательный пегий жеребец по кличке Тампет[28].

Маги забрались в седла и покинули конюшню. Они пересекли участок Делакруа, слуга отворил перед ними ворота. Наездники чуть пришпорили, и животные пошли трусцой по грунтовой дорожке, уходящей в лес.

Беседа, начатая в доме, продолжилась в пути. Леконт спрашивал у Фабиана, чем тот живет и интересуется. Поначалу маг чувствовал себя скованно, но в конце концов привык. К тому же собеседник из язвительного старика превратился во вполне учтивого человека, похоже, по-настоящему интересовавшегося судьбой своего единственного внука.

Они выехали к лесному озерцу, лошади пошли вдоль узкого песчаного берега. Фабиан вдруг почувствовал себя так же спокойно, как ощущал на далеком морском побережье. Сердце наполнилось вдохновением. Сощурившись, он смотрел на воду, от слабого ветерка она покрывалась легкой рябью. Фабиан решил, что обязательно сюда вернется, чтобы еще раз испытать спокойствие и умиротворение. В его жизни этих чувств всегда было слишком мало.

– Габриэль любила это место, – голос Леконта прозвучал за спиной Фабиана. – Часто приходила сюда. Когда она вдруг исчезала из дома, нам не приходилось гадать, где она.

Маг потянул за поводья, вынуждая лошадь остановиться. Над острыми ярко-зелеными копьями камыша роились золотистые мошки. Копыта лошади оставили цепочку следов во влажном черно-сером песке у самой кромки воды.

– Здесь я учил ее верховой езде. И стрельбе из лука, – Леконт улыбнулся. – Дочь насмотрелась фильмов о приключениях разбойников и захотела научиться стрелять так же метко. Она обожала подобные игры, постоянно что-то придумывала. Больше всего ей нравился образ галльской воительницы[29]. Чтобы изображать ее, у нее было все, даже собственный пони. Geneta imi, daga vimpi[30].

В голосе старика слышалась искренняя любовь. Должно быть, он давно раскаялся в своем отношении к Габриэль. Жаль, что ей пришлось пройти через столько испытаний, чтобы родители, наконец, приняли ее такой, какая она была.

Фабиан вспомнил образ матери из своих снов, в середине груди затянулся узел из острой жалости и любви.

А Леконт не сводил взгляда с дрожащей на легком ветерке водной глади. В ней отражались деревья, растущие на противоположной стороне. Старик оглянулся, и Фабиан проследил за его взглядом. Чуть дальше на толстой ветке раскидистого старого дуба он заметил почерневшие и растрескавшиеся мишени. На некоторых из них еще виднелись следы краски – синей, белой, красной и желтой.

– Мишени Габриэль сделала сама, – сказал Леконт.

Он развернул своего коня и слегка ударил его пятками по бокам. Наездники двинулись в путь.

– Это все ваша территория? – спросил Фабиан, когда они снова углубились в лесок.

– Наша. Твоя тоже, – с улыбкой ответил Леконт. – Значит, ты живешь в Нуарвилле? Тебе нравится? Он, должно быть, сильно отличается от этой части страны.

– Нуарвилль – мрачное место, – ответил Фабиан, не сводя глаз с собеседника, – порой там сложно выжить охотнику на демонов, для этого нужны особые навыки. Но я привык. И даже люблю его. Это место позволило мне стать тем, кто я есть, и по большей части я доволен своим положением.

– Я рад, что ты смог найти свое место в мире.

– Вы же сами сказали, это была моя судьба, – на губах мага появилась призрачная улыбка, и Леконт ответил ему тем же.

С конной прогулки они вернулись только вечером. Хозяин настоял на ужине, а потом предложил гостю остаться на ночь. Фабиан отказался, сославшись на дела в Нуарвилле и работу. Он не стал рассказывать о том, что миру угрожает опасность и сам он опять оказался тем единственным, кто может его спасти. Во время прогулки умолчал Фабиан и о своей роли в победе над демонами почти два года назад.

Маг пообещал приехать повидаться снова, как только со всеми делами будет покончено.

Леконт крепко обнял Фабиана на прощание, и оперативник искренне ответил ему тем же. Когда черный седан мага выезжал на дорогу, старик долго махал ему вслед. Не замечая проносящихся километров, Фабиан думал о знакомстве с единственным оставшимся у него кровным родственником. Ощущение от встречи было необычным, маг не мог придумать ему толкового определения. Но оно согревало и поддерживало.

И стало еще одной причиной бороться и остановить магов Моро от уничтожения всего живого.

Глава 20

Союзники

Фабиан вернулся в Нуарвилль к обеду следующего дня. По пути он остановился, чтобы поспать хотя бы пару часов прямо в машине. На календаре была суббота, и маг сразу поехал к Джоан. Написав ей сообщение перед выездом, он попросил ее дождаться его.

Джоан встретила его на пороге долгими крепкими объятиями.

– Все хорошо? – спросила она, наблюдая, как он переодевается.

– Да, – голос Фабиана из-за натягиваемой им футболки звучал глухо.

Джоан смотрела на его рельефный живот, покрытый старыми шрамами от печатей, превратившими человека в один большой сигил. Думая о том, через что ему пришлось пройти в детстве, девушка всегда очень сочувствовала Фабиану. Касаясь его кожи, она старалась делать это как можно нежнее.

Похоже, чувства к нему отразились в ее взгляде, потому что Фабиан, разгладив ткань на себе, посмотрел на Джоан и улыбнулся ей. Девушка полюбила его, сумев разглядеть в нем верного друга и порядочного человека. Он обещал, что никогда не оставит ее в беде, и свои обещания маг держал.

Джоан пригласила его на кухню. Пока они обедали, Фабиан рассказал о поездке.

– Значит, теперь ты все знаешь о своей семье. Грустная история.

– Да уж, – он