Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Событием, которое ускорило организационное оформление Дальневосточного отдела РОВС и других крупных объединений военных, и активизировало деятельность антибольшевистских сил эмиграции стал советско-китайский конфликт 1929 г. вокруг КВЖД.
К концу 1920-х гг. напряжение в отношениях между Москвой и Нанкином достигло своего пика. Нанкинское правительство Чан Кайши, боровшееся за объединение страны под своим руководством, стремилось лишить китайских коммунистов, главного из своих врагов, поддержки со стороны СССР и возвратить себе полный контроль над КВЖД. Деятельность Советского Союза в Китае Чан Кайши определял понятием «красный империализм», еще более вредный, чем империализм «белый». К тому же Чан Кайши, подталкивая к столкновению с СССР дружественного себе «правителя» Маньчжурии маршала Чжан Сюэляна, стремился его ослабить и не дать тому объединиться с другими милитаристами. В свою очередь, Чжан Сюэлян, подталкиваемый к этому рядом «ястребов» из своего окружения, ставил перед собой задачу установить собственный контроль над КВЖД, тем самым еще больше укрепив свои позиции и автономию в отношениях с Нанкином.
Первым шагом на пути эскалации напряженности между Мукденом и Москвой стал захват китайской полицией в декабре 1928 г. в Харбине телефонной станции, принадлежавшей КВЖД. В первой половине 1929 г. в китайской прессе развернулась мощная антисоветская кампания с требованием захвата железной дороги или ее принудительного выкупа. В мае 1929 г. китайская полиция совершила обыски в советском Генеральном консульстве в Харбине и консульствах в Цицикаре и на ст. Маньчжурия. Некоторые советские сотрудники были арестованы и вывезены в Мукден. В июле, после встречи Чан Кайши и Чжан Сюэляна в Пекине, китайцы осуществили вооруженный захват КВЖД. Были закрыты Торговое представительство СССР и представительства крупных советских торговых организаций. По всей линии железной дороги были закрыты и разгромлены профсоюзные и кооперативные организации советских рабочих и служащих дороги, часть советских сотрудников была уволена. Производились обыски и аресты советских граждан[365]. В Харбине для арестованных граждан СССР был создан специальный Сумбэйский лагерь. Места уволенных советских железнодорожников получили сотни русских эмигрантов, многие из которых являлись членами антисоветских организаций и белыми активистами.
Действия китайских властей нашли поддержку главным образом только у имевшего свои виды на Маньчжурию правительства Соединенных Штатов, предложившего создать нейтральную международную комиссию, которая взяла бы на себя управление КВЖД. Однако данное предложение не было поддержано Японией и Германией. Для других стран, как, например, Великобритании и Франции, имевших свои концессии и мощные позиции в экономике Китая, прецедент с незаконным захватом находившейся под двойственным управлением железной дороги был также крайне невыгоден.
В ответ на захват КВЖД правительство СССР закрыло в Китае свои дипломатические представительства[366], прекратило железнодорожное сообщение с китайской территорией, призвало советских железнодорожных рабочих и служащих начать забастовку и приступило к концентрации частей Красной армии у границы. Ситуация приобретала вид старого «политического балета»: стремясь избавиться от советской «опеки», китайцы идут на обострение отношений — Советский Союз начинает военные маневры у границы — китайцы предлагают переговоры. В самом деле, в конце июля Мукденское правительство сформулировало свои предложения по урегулированию кризиса. Советский НКИД откорректировал выдвинутые китайцами положения с минимальным ущербом для СССР и, казалось бы, конфликт мог быть исчерпан традиционным дипломатическим путем[367]. Но в этот раз, стремясь избавить себя в дальнейшем от повторения подобной ситуации, сталинская группировка решила наказать китайцев [Алексеев М., 2010, с. 316, 317].
Еще в начале августа Сталин отдал приказ о создании Особой Дальневосточной армии под руководством В. К. Блюхера. После чего китайские предложения по урегулированию конфликта были отклонены по надуманному поводу и в октябре 1929 г. части ОДВА, перейдя советско-китайскую границу, начали боевые действия против войск Чжан Сюэляна. Всего за октябрь — ноябрь 1929 г. советскими воинскими частями были осуществлены три наступательные операции: Сунгарийская, Мишаньфунская и Маньчжуро-Чжалайнорская. Кроме регулярных войск советская сторона использовала в конфликте красные партизанские отряды под руководством сотрудников ОГПУ и диверсионные группы из советских граждан, проживавших в зоне КВЖД. Вооруженное противостояние закончилось полной победой СССР.
Конфликт вокруг КВЖД заметно активизировал деятельность белых организаций. Стали формироваться вооруженные отряды, осуществлявшие набеги на приграничные советские территории[368]. В Харбине предпринимались попытки организации неких новых антисоветских объединений. Известно, что летом 1929 г. состоялось собрание по созданию т. н. Национального революционного комитета по борьбе с III Интернационалом, в состав которого вошел целый ряд офицеров, включая известных авантюристов генерала Савельева и полковника Патиешвили [Русская военная эмиграция, т. 8, с. 100][369]. Другим образованием стало Объединение антикоммунистических организаций Дальнего Востока. Начальником Объединения являлся полковник Ф. В. Друри[370], ранее работавший у легитимистов. К наиболее активным членам организации также относился капитан Н. Н. Сушков, помощник начальника Харбинской дружины Русских Соколов, в свое время сотрудничавший с генералом Сахаровым. И то и другое объединение принимали решения об организации партизанских отрядов [Там же, с. 778, 779, 783, 784], вероятно, так и не реализовавшиеся. По крайней мере, о деятельности этих отрядов ничего не известно.
Руководство РОВС в сложившихся условиях, отвергая путь иностранной военной интервенции и считая, что Россия должна быть освобождена из-под власти большевиков исключительно русскими руками, заняло весьма неопределенную позицию. Генерал Кутепов в письмах к Ханжину указывал, «что при возникновении военных действий на территории Маньчжурии и Монголии нам нельзя давать официального согласия на участие в борьбе с большевиками наших вооруженных сил (русских отрядов) совместно с японцами или китайцами» [MRC, box 3, f. Переписка начальника Дальневосточного отдела РОВС. Циркуляры — Ханжин]. Несколько позднее он заявил, что «русские национальные организации могут оказать помощь в борьбе с СССР лишь в случае определенной гарантии о ненарушении национальных интересов России» [Голдин, 2002, с. 73].
Неоднозначное отношение Обще-Воинского Союза и ориентированных на него организаций к конфликту вокруг КВЖД, а также запрет Нанкином создания военных отрядов из белых эмигрантов [ГАРФ, ф. Р-9145, оп. 1, д. 254, л. 17], не позволили по настоящему широко вовлечь эмигрантских активистов в борьбу против СССР. В данной ситуации очень характерным является письмо председателя шанхайского Казачьего Союза Бологова к генералу Ханжину от июля 1929 г.: «Сообщения о возможных формированиях русских белых частей в полосе отчуждения воспринимаются казаками очень чутко; да это и вполне понятно — там наша развязка. Мы, не имея достаточной информации, смутно себе представляем отношение Нанкинского правительства к белым русским, — поведение Японии и Атамана