конфликтом с церковными иерархами. К тому же неоднократно заявлялось о причастности генерала к масонству. Уже позднее, в мае 1930 г. на «масонской почве» в Союзе военных разгорелся скандал. Вальтер возбудил в отношении капитана 1-го ранга Шуберта, вступившего в союз в апреле того же года, дело о распространении в отношении него, Вальтера, порочащих слухов. Было проведено дознание, в ходе которого Шуберт прямо заявил, что еще будучи в Париже, получил задание вести борьбу в Китае против масонов, затесавшихся в руководство эмигрантскими организациями, а именно генералов Хорвата и Вальтера. Вальтер требовал предать это дело суду чести [BAR. ROVS Papers, box 68, f. Far East to Central Office (1927–1931)]. После создания Шанхайского отделения РОВС дело Шуберта рассматривалось судом чести и, будучи признан виновным в распространении ложных, порочащих честь генерала Вальтера сведений, капитан был исключен из состава Союза военных. В дальнейшем Шуберт присоединился в легитимистам, продолжая «разоблачать» масонов[393].

Ускорило объединение русских военных организаций Шанхая таинственное исчезновение в Париже главы РОВС генерала Кутепова, всколыхнувшее всю военную эмиграцию[394]. Объединительное собрание состоялось 2 марта 1930 г. в помещении Союза военных инвалидов на Ранж род под председательством генерала Дитерихса. В состав объединения вошли, сохранив при этом свою внутреннюю организацию, ССРАФ, Казачий Союз, Союз военных инвалидов, Союз Георгиевских Кавалеров, Общества Егерского, Уральского, Камского полков, Общество маньчжурцев, Общество воспитанников бывших Российских кадетских корпусов, всего восемнадцать организаций [Часовой, 1930, № 29, с. 23; BAR. ROVS Papers, box 68, f. Far East to Central Office (1927–1931)]. О своей вхождении в состав объединения заявил Отдельный русский отряд ШВК, которым командовал гвардии полковник Г. Г. Тиме, но это членство носило скрытый характер, поскольку начальство ШВК не приветствовало участие своих сотрудников в «политике» [BAR. ROVS Papers, box 16, f. Time][395]. Возглавил объединение военных организаций генерал Дитерихс, он же стал временно исполняющим обязанности начальника Шанхайского отделения РОВС.

Вскоре после организации Шанхайского отделения РОВС Казачий Союз[396], как организация, отказался войти в состав отделения, но при этом его руководством было объявлено, что «все офицеры и казаки, находящиеся в Союзе, имеют полную возможность подать персональные рапорта или образовать по месту нахождения войсковые кадры и влиться таковыми в состав Обще-Воинского Союза» [ГАРФ, ф. Р-5963, оп. 1, д. 8, л. 37, 37 об]. К ноябрю 1930 г. в состав Шанхайского отделения РОВС вошли Строевой кадр Сибирского казачьего войска и станица Амурского казачьего войска [Там же, ф. Р-5826, оп. 1, д. 162, л. 173].

Отделение РОВС в Харбине не было официально учреждено из-за запрета китайских властей на деятельность русских политических организаций, однако неформально функционировало на базе зарегистрированного в ХКПРБ Офицерского союза под председательством генерала Бордзиловского, имея в своем составе, по советским сведениям, до 400 членов [Русская военная эмиграция, т. 8, с. 160]. В то же время в Харбине существовало достаточно много объединений и групп военных эмигрантов, часть из которых ориентировалась на РОВС, но сохраняла самостоятельность. Это были Общество ревнителей военных знаний, Союз артиллеристов, Союз Георгиевских кавалеров, Союз офицеров гвардии, Общество офицеров Генштаба, Кружок самообразования и взаимопомощи. В 1929–1930 гг. образовались Волжское объединение, организованное генералом Сахаровым из чиной бывшего 1-го Волжского корпуса (председатель — полковник В. Я. Белянушкин), Камское объединение (председатель — Генерального штаба полковник В. Е. Сотников), Ижевско-Воткинское объединение (председатель — полковник Г. И. Мудрынин[397]), отдельная Группа Воткинцев (начальник — полковник В. Н. Дробинин[398]), Омское и Иркутское землячество (председатели соответственно — полковники Аргунов и С. Г. Золотарев[399]), а также Авиа-кружок (председатель — А. Я. Арсеньев) [ГАХК, ф. Р-1128, оп. 1, д. 74, л. 3–5]. Действовал ряд казачьих организаций, разобщенность в среде которых не только не была преодолена, но, наоборот, возросла — оренбуржцы, амурцы, уссурийцы были представлены сразу несколькими объединениями [Русская военная эмиграция, т. 8, с. 160–162, 528][400].

Ряд военных объединений существовал за пределами Харбина, на линии КВЖД. Известны отделения харбинского Офицерского союза на станциях Шитоухэцзы, Мулин и Мулинских угольных копях. Филиалы Общества ревнителей военных знаний на ст. Пограничная и в Мулине, руководившиеся полковником Меленецким и есаулом Антоновым. В Хайларе под руководством полковника А. Г. Бычкова с 1928 г. действовал Военный кружок, имевший связи с дальневосточным ровсовским руководством [АВПРФ, ф. 0100, оп. 14, п. 160, д. 15, л. 20; Русская военная эмиграция, т. 8, с. 198–200].

Главные конкуренты РОВСа легитимисты и семеновцы также предприняли некоторые усилия по консолидации вокруг себя военной эмиграции. В мае 1930 г. приказом в. кн. Кирилла Владимировича Маньчжурия была выведена из ведения его представителя в Китае генерала Жадвойна. Теперь в Маньчжурию назначался самостоятельный представитель Сен-Бриака. Им стал генерал В. А. Кислицин, возглавивший и Маньчжурский район КИАФ.

Кислицин был привлечен в организацию легитимистов не ранее 1928 г. генералом Акинтиевским. В то время Кислицин являлся сотрудником китайской железнодорожной полиции (счетовод Управления железнодорожной полиции), где служило немало бывших русских военных. Вступление генерала в организацию легитимистов повлекло за собой пополнение рядов КИАФ русскими сотрудниками полиции[401]. Весной 1930 г. генерал Акинтиевский был уволен из Управления КВЖД, после чего стал открыто работать у легитимистов, занимая должность помощника генерала Кислицина. В реальности же умный, дальновидный, решительный Акинтиевский являлся неофициальным руководителем маньчжурского подразделения КИАФ. Есть упоминания, что Акинтиевский, очень острый на язык, за глаза называл Кислицина, кавалерийского командира, имевшего четырнадцать ранений и не сильно искушенного в политике, «всадником без головы» [ГААОСО, ф. Р-1, оп. 2, д. 46 300, л. 227].

В Шанхае представителем в. кн. Кирилла Владимировича остался генерал Жадвойн, служивший санитарным инспектором в Санитарном отделе муниципалитета Французской концессии [BAR. ROVS Papers, box 68, f. Far East to Central Office (1927–1931)]. В организационном плане Шанхайское подразделение КИАФ с 1930 г. представляло собой Отдельный район, первоначально состоявший из двух отделов, и Отдельный морской отдел. Начальником Отдельного района и Отдельного Морского отдела КИАФ являлся контр-адмирал В. В. Безуар, служивший в Шанхае на гражданских судах. Помощником Безуара был полковник Н. Н. Николаев[402], командиром 1-го отдела — подполковник Н. Аппарович, 2-го отдела — подполковник В. А. Иеропес. Канцелярия Района первоначально располагалась на авеню Жоффр [ГАРФ, ф. Р-9145, оп. 1. д. 241, л. 1]. По словам поручика Б. С. Яковлева, деятельность «кирилловцев» ограничивалась размещением в газетах объявлений о тезоименинах великого князя и других материалов [Там же, ф. Р-5826, оп. 1, д. 155, л. 171, 171 об]. В Шанхае к легитимистам примкнул скандально известный полковник В. Г. Казаков с группой своих соратников. Поскольку в распоряжении Казакова находились вывезенные из России знамена отдельных казачьих полков, созданная им в составе Отдельного района КИАФ группа стала именоваться Знаменной. Впрочем, Казаков не смог ужиться и с легитимистами, в