— Кто будет комментатором? — разошелся Микроб. — А то непонятно, что он там бельмечет.

— Саня понимает, — посмотрел на меня Тюкавин.

— Я! — вызвался Кокорин. — Я хочу. Где мой громкоговоритель или микрофон?

Валерий Кузьмич поддержал его шалость, протянул микрофон, и мой тезка сказал:

— Три-два-раз провэрка связь, да? Как слышно? Вижу — хорошо. И таки шо там у нас на поле? Сине-белые против белых. Итальянцы в основной форме, уругвайцы в гостевой, белой. Белые начинают и выигрывают! Давайте, братишки, поднажмите!

Микроб вместе со мной, устроившись в первом ряду, нервно постукивал пальцами по подлокотнику. Позади него Андрей Хо с Сэмом шепотом обсуждали стартовые составы. Кокорин, сидящий в середине первого ряда, демонстративно показывал равнодушие.

Уругвайцы потеряли мяч практически сразу. Итальянская машина заработала — Барелла подхватил мяч, молниеносно отдал на Кьезу, и пошла первая волна атаки.

— Смотри, смотри как прессингуют! — Денисов подался вперед, толкнув локтем Тюкавина. Тот только кивнул, не отрывая взгляда от экрана.

Матч разворачивался как по нотам — но не в пользу южноамериканцев. Уругвай, обычно такой непредсказуемый и яркий, сегодня словно потерял себя. Их атаки были похожи на метания загнанного зверя — хаотичные, нервные, бессистемные. А итальянцы двигались как единый организм. Каждый пас, каждое перемещение — все было выверено до миллиметра.

— Да что они творят! — не выдержал Кокорин, когда очередная атака уругвайцев разбилась о монолитную защиту Скуадры Адзурры.

Зинченко, поначалу отпускавший едкие комментарии, постепенно затих. Его ухмылка сменилась озабоченным выражением, когда он наблюдал, как итальянская защита раз за разом гасит любые попытки прорыва. Джикия, сидевший у самого экрана, вскочил, когда на поле появился Кавани.

— Ну все, сейчас начнется!

Но не началось. Даже легендарный форвард выглядел беспомощным против этой отлаженной машины.

Второй тайм стал катастрофой для Уругвая. Первая же атака — и Кьеза вколачивает мяч в ворота.

— Вот это я понимаю — концентрация, — процедил сквозь зубы Карпин, стоявший у стены.

Пятнадцать минут спустя Локателли удвоил преимущество, и в комнате повисла гнетущая тишина.

Оставшееся время превратилось в демонстрацию силы. Только невероятные сэйвы уругвайского вратаря спасали команду от полного разгрома. Муслера, казалось, в одиночку сражался против всей итальянской сборной.

Когда прозвучал финальный свисток, Непомнящий медленно поднялся со своего места. Его взгляд скользнул по лицам игроков — все они выглядели так, словно сами только что отыграли тяжелейший матч.

— Вижу, вы все поняли. Вот, с кем нам предстоит играть. Так что не расслабляемся! Мобилизуемся — и вперед!

В воздухе повисло что-то особенное. Да, мы уже совершили невозможное, пробившись так далеко. Можно было бы успокоиться на этом… Но нет. Глядя на лица товарищей, я видел в их глазах одно — жажду победы. Мы были согласны только на золото. Только на победу. И ничто другое нас уже не устраивало.

Глава 27

Ожидание хуже смерти

Лос-Анджелес… Голлливуд, пальмы, пляжи, красивая жизнь. Мои молодые коллеги, не отравленные суперобложкой красивой жизни, не особенно расстроились, когда нам объявили, что — никаких экскурсий, никаких встреч, в том числе с журналистами, пока мы не отыграем. Слишком высоки ставки и слишком высок риск. Потому мы сидели взаперти. А вот кто хоть немного застал девяностые с культом США, тот смотрел за окно автобуса, на котором нас возили на тренировки, со вселенской тоской.

В городе-празднике был суперпраздник. Один раз мы немного постояли в заторе, пока шло карнавальное шествие: красавицы-кошки в бикини на передвижной платформе. Следующая платформа — диснеевские персонажи. Потом — супергерои. И, наконец, — какие-то музыканты, судя по тому, какой рой зрителей их сопровождал, популярные. За ними ехали сияющие кареты, люди на лошадях, пираты и прекрасные дамы. Катился драккар с викингами. А может, там были не викинги, а скандинавские боги. Конечно же — индейцы, обильные перьями, и на платформе — Кетцалькоатль.

И — пестрые флаги на плечах болельщиков, как накидки супергероев. То здесь, то там мелькали итальянские флаги, красные — надо полагать, наши. Слышались крики: «Форца, Италиа!» Ощущение праздника влекло влиться в поток, веселиться и знакомиться с местными… Эх, жаль, Колесо не с нами! Тут такие разноцветные красотки, раздетые жарой, что он обильно увлажнил бы дорогу слюной.

Но — никаких развлечений. Мы контактировали с местными строго через посредников. Правда, чтобы еще больше нас мотивировать, Непомнящий пообещал, если мы выиграем, день в Лос-Анджелесе, а может, и два. Причем отрываться будем под надзором, но по полной: рестораны, экскурсии, карнавалы…

В душе боролись жажда ощущений и осторожность, ведь пророчество Гусака никто не отменял. Мало ли психов. Вдруг какому-то покажется, что именно я виноват в проигрыше любимой команды? Охрана у нас, конечно, есть, но ее явно недостаточно. Потому между сияющим Лос-Анджелесом и моим неродившимся ребенком я выбираю ребенка.

Сегодня в 17.00 здесь же пройдет игра за третье место между командами, проигравшими в полуфинале: всеми нелюбимой Бельгией и Уругваем.

А завтра будет финальная битва титанов: СССР против Итальянцев.

Местная пресса, которая в начале чемпионата не рассматривала нашу сборную как серьезного игрока, сейчас высказывалась осторожно, как и футбольные эксперты. Потому что их прогнозы касаемо нас не просто не сбылись, все происходило с точностью до наоборот.

Теперь одни продолжали твердить, что на Италии наше везение уж точно закончится, а другие обещали интересную игру с непредсказуемым финалом. Была и желтая пресса, утверждавшая, что наша сборная сплошь состоит из суперлюдей, которые научились маскироваться, причем под подозрением был не я и не Микроб, а Кокорин и Денисов с Коровьевым. Последний так вообще не отравился, а выгорел. Авторы таких статей призывали внимательнее проверять гостей из СССР.

Гоняли нас тренеры все эти дни, наигрывали новые схемы: Дзюба и Тюкавин, Сэм и Тюкавин. Сэм и Кокорин, Дзюба и Кокорин. Потому что сборная Италии сделала ставку на дриблеров, да, у них есть и огромные нападающие, например, у Скамакки рост под два метра, у Ретеги — 186, но в поле выходили Кьеза, Эль-Шаарави и Распадори. Пожалуй, это самая низкорослая сборная на чемпионате. У них и защитники в основном до метра восьмидесяти.

Интересно, как мы сыграем? Если честно, я долго думал об этом. Итальянцы — дриблеры, фокусники, волшебники с мячом. А мы? Мы — русские медведи, как нас тут называют. Да, есть у нас свои техничные ребята — Микроб, например, или Зинченко. Но наша