врач-бээровец, сидевший рядом с тренерами, чем вызвал недоумение, но я знал, зачем он говорит и что сейчас будет.

Микроб стиснул зубы и закусил губу — он тоже знал.

— Очень важно войти в завтрашний день спокойными и собранными. Я представляю ваши сомнения и тревоги, но в одиннадцать вечера, перед общением с близкими, вы примите снотворное. Через сорок минут оно подействует, и вы будете восемь часов спать без сновидений, а утром проснетесь уверенными в себе, сильными и собранными. Вы сделаете невозможное и принесете стране победу! Вы должны верить в себя и выложиться по полной.

Микроб побледнел, зажмурился и сжал подлокотники, а я ощущал прикосновение перышка к своему сознанию и не впускал внушение.

Говорил врач недолго, закончил — здоровьем и уселся на место. Ровно в это время начался второй тайм, который мало отличался от первого. Осмелев, бельгийцы ринулись в атаку и забили второй гол — Лукаку красиво пробил головой после подачи с углового. Уругвайцы огрызнулись парой опасных контратак, но безуспешно. Так и закончилось — 2:0, и бельгийская сборная, которую все по понятной причине недолюбливали, спокойно забрала бронзу. Команда-компьютер, команда-автомат. Даже радовались они как-то механически — отработали программу, получили медали, можно улетать домой.

Несогласные с поражением своей команды уругвайские болельщики обиженно свистели и расходились раньше времени, выказывая свое презрение, но это не мешало победителям ликовать. Третье место — это хорошо. А у нас в кармане как минимум второе, но нам этого мало, чертовски мало!

Потом был ужин, а в одиннадцать — традиционный сеанс связи с родными.

Рина выглядела бледной и невыспавшейся — так часто бывает на поздних сроках, когда ребенок пинается — раз, два — большой живот мешает найти удобную позу, особенно если женщина раньше любила спать на животе. Увидев меня, она улыбнулась, протянула руку к экрану и прошептала:

— Сашенька, как же я соскучилась! Как же я тебя люблю!

— И я, моя девочка, — невольно улыбнулся я. — Как там вы?

— Да все так же. Срок перенесли на седьмое — десятое августа, то есть, думают, что малыш появится на свет немного раньше.

— Значит, я еще увижу тебя кругленькой.

— Пойду я спать, Сашенька! — Рина поднялась, тяжело опершись о стол. — Досыпать то есть. Всю ночь малыш спать не давал.

Странно она себя ведет, как будто не рада мне. Обычно она досиживала до последнего, меня чуть ли не оттаскивали от экрана.

— Что случилось? — спросил я.

— Все хорошо. — Рина попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученной. — Не спала. Не хочу, чтобы ты видел меня такой.

Еще более странно. Во время двух предыдущих созвонов она тоже была сонная, но, увидев меня, оживлялась.

— Говори, что случилось! Иначе я не усну перед важным матчем. Буду утром вареным, как ты, и что нам делать? Как играть?

— Да с чего ты взял! — жена старалась сделать голос бодрым, но звучало фальшиво.

Все так же опираясь на стол, она попыталась присесть, но покачнулась и начала заваливаться набок. Я мгновенно взмок от ледяного пота, вскочил и вцепился в экран, будто бы мог ей помочь сквозь время и расстояние.

— Рина!!!

К Дарине бросилась свекровь, которая, видимо, приехала, чтобы дочери не было так одиноко, заорала:

— Помогите! Врача! Врача!!!

На мгновение она тоже исчезла из поля зрения, а когда появилась, посмотрела в объектив и прошипела:

— Это все из-за тебя! Ей плохо, а она терпит, расстраивать тебя не хочет. Будь ты проклят!

Не сдержавшись, свекровь плюнула на линзу объектива. Связь прервалась. На мой крик в комнату ворвались наши операторы, а я так и стоял, вцепившись в экран и не в силах разжать рук.

Неужели опять я потеряю самого близкого человека? И жену, и ребенка. Я запрокинул голову и мысленно обратился к богине: «Зачем? Пусть они живут, пожалуйста! Без них все бессмысленно!»

Операторы попытались наладить связь, в комнату вошел Денисов, он был следующим в очереди.

— Саня, что случилось?

Его голос прозвучал, как пощечина, и только теперь я отпустил экран, развернулся, опустился на стул и сжал виски.

— Жена беременная упала в обморок.

— Ну-у, у них это бывает.

— Поздний срок! — вскинул голову я. — Свекровь сказала, что ей было плохо, но она терпела, чтобы не сорвать мне игру. Ну, я расстроюсь, буду волноваться и косячить.

Вскочив, я принялся мерить шагами комнату.

— Мне нужно знать, что там. Иначе я спать не смогу.

Второй раз я не переживу потерю. Как в той реальности выжил — большой вопрос.

— Мне жаль, — растерянно пробормотал Денисов, заозирался. — Поговори с тренерами, у них-то связь должна быть…

Когда снова восстановили изображение, ни Рины, ни свекрови не было, была жена Денисова. Вместо мужа с ней заговорил я:

— Девушка, миленькая, скажите… Беременная девушка — это моя жена, что с ней?

— Они в коридоре, девушка… Вы ее муж? Саша Нерушимый, я вас узнала!

— Да, да, муж. Что с ней?

— Сейчас.

Женщина ненадолго исчезла, а когда появилась снова, сказала:

— Похоже, девочка рожает.

— Она в сознании? — спросил я.

— Да, плачет. У нее схватки.

Камень на душе не то чтобы упал, чуть откатился в сторону. Просто преждевременные роды, это не угрожающая жизни ситуация. Риски есть, но они не так уж велики. Срок большой. Ребенок уже сформировался, и он, и Рина должны выжить!

Но почему сейчас, когда столько на кону? Я ж теперь только о ней буду думать! Что там? Как?

— Извините, — уронил я и бросился вдоль лобби к номеру врача-бээровца, требовательно постучал в его дверь.

— Кто? — раздраженно спросил он.

— Нерушимый. Откройте, это срочно!

Щелкнул замок, распахнулась дверь, и бээровец предстал передо мной в перекошенной футболке и спортивках — видимо, он уже собирался спать и одевался в спешке. Но когда он увидел меня, раздражение на его лице сменилось обеспокоенностью.

— Что случилось?

Расхаживая по номеру, я сбивчиво изложил суть проблемы и закончил:

— У вас должна быть связь с Союзом. Нет, не так: я знаю, что она у вас есть, и очень прошу узнать по своим каналам, что с моей женой и ребенком.

Бээровец потер подбородок и прогудел:

— М-м-м…

Я усилил натиск:

— Я не смогу нормально играть, если не узнаю!

— Хорошо. У нас, в смысле,