class="p1">В автобусе кто-то свистнул, его поддержали. Сидящий впереди Сэм показал ей «класс». Автобус медленно покатил мимо болельщиков. Нас поддерживают даже на другом континенте, это и есть победа!

Потом я все-таки задремал и спал до самой остановки. В номера нас не пустили, сразу погнали на ужин, где столы были сдвинуты буквой П, и стояло шампанское, по бутылке на четверых. Взрослому мужчине это вообще ни о чем, а ощущение праздника было.

И главное — не достать ведь нигде алкоголь! Покидать отель нам категорически запрещалось. Но тренеры позаботились о том, чтобы мы расслабились и отметили, но не напились. Даже Непомнящий налил себе игристое, еще раз поздравил нас, и я наконец принялся утолять зверский голод.

Положил себе отбивную, еще одну. Сыр. Хамон. Все провалилось, как в бездну. Теперь салат. Еще салат. Кальмар кольцами. Красной рыбки. Желудок был набит под завязку, а мозг требовал еще и еще. Наверное, люди с булимией в таком состоянии постоянно. Чувствуешь себя жабой, которую надули через соломинку.

Из ресторана мы пошли в конференц-зал, я одним из первых уселся на галерке, закрыл глаза — у меня есть целых пятнадцать минут сна! Мир поблек, размазался, крики отодвинулись на второй план, и я провалился в сон.

Разбудил меня ощутимый толчок в бок. Издалека донесся голос Микроба:

— … рский! Сам! Прикинь!

— М-м-м, — выразил свое несогласие я, разлепил один глаз.

На экране был какой-то мужик… Черт! Там был сам Горский! С бокалом! Я аж проснулся и вытянулся, чувствуя себя нерадивым студентом, задремавшим на парах. Ясно, что это запись, и он меня не видит, но поди ж ты!

— … огромное спасибо, товарищи, за эти эмоции! И от меня лично, и от всех граждан Советского Союза!

Дальше он говорил о каждом футболисте, меня упомянул третьим:

— Александр Нерушимый — образец мужества и стойкости. Заставил нас понервничать! До последнего никто не знал, выйдешь ли ты на ворота после перерыва. Вот это была интрига! Самая мощная интрига месяца! Желаю тебе скорейшего восстановления!

Сначала я думал, что он сделал запись задолго до игры, и нам ее просто крутят, чтобы поднять боевой дух.

— Он смотрел игру, прикинь! — прошептал Микроб.

Горский переключился на Кокорина, сказав:

— Саша Кокорин, как мы убедились, теперь умеет не только стульями размахивать! — тот аж расцвел.

Потом похвалы удостоились Тюкавин и Дзюба.

Я не удержался, поделился мыслями с Микробом:

— Вот так надо к делу относиться! Это Горского проект. Он всерьез занимался популяризацией футбола. Следил за процессом, помогал. Скорее всего, и головы полетели…

— Тише! — шикнул на нас Денисов, и сразу же Горский его вспомнил.

Потом — Джикию, Зинченко. Даже для молодых футболистов, которые еще не сделали имя, нашлось доброе слово. Микроба он назвал самым быстрым игроком мира, предсказал великое будущее.

Федор сжимал и разжимал пальцы, его губы дрожали, глаза блестели. Он так расчувствовался, что готов был расплакаться. В конце концов закусил губу и зажмурился.

Все-таки для нашего народа царь, он же генсек, — величина, наместник Бога на земле. И сейчас все равно что Зевс сошел с Олимпа и благословил, возложив длань. Для них это герой, чьё имя окутано тайной, а я с ним лично беседовал и знаю: он такой же, как я, и мы призваны в эту реальность, чтобы не дать человечеству себя уничтожить.

Перечислив всех футболистов, в том числе запасных и Макса Тойлыева, Горский принялся благодарить тренеров.

Забавно, что они тоже вели себя, как на экзамене, кроме Кузьмича, который, поглядывая на нас, по-отечески улыбался.

Вот это сюрприз так сюрприз! Я аж проснулся, в венах забурлила энергия, и я наконец осознал, что мы сделали! Поймав взгляд врача-бээровца, я подумал о том, успешна ли моя вторая миссия, ведь в народ мы не ходим — это запрещено, а теперь выяснилось, что еще и опасно. И сам собой напрашивался вопрос, есть ли заслуга суггестора в результате, ведь перед каждой игрой он давал установку на победу. Может, именно его слова заставляли команду играть, как единый организм?

Вряд ли кто-то мне ответит на этот вопрос.

Горский закончил речь, поднял бокал за победу и сказал напоследок:

— Товарищи, еще раз спасибо за эмоции! Уверен, мы победим, и вы сделаете для этого все возможное!

Внушает? Не похоже, нет ощущения присутствия чужака. И Микроб нормально реагирует, не кривится. Наверное, внушение так не действует. А вот врач будет применять способности, это точно. И, видимо, не отображается на энцефалограммах футболистов.

Когда Горский закончил, Андрей Хо вскочил и зааплодировал, и все сделали так же, словно Горский присутствовал тут в реале.

Непомнящий поднялся со своего места, и в зале мгновенно воцарилась тишина. Его глаза сияли каким-то особенным светом, словно он уже видел то будущее, о котором собирался говорить. Морщины на лице, казалось, разгладились от переполнявшего его воодушевления.

— Товарищи! — Его голос, обычно спокойный и рассудительный, сейчас звенел от волнения. — Перед нами открывается возможность, о которой мечтали поколения советских футболистов. Мы в финале! В финале чемпионата мира! — Он обвел взглядом конференц-зал, встречаясь глазами с каждым игроком. — История пишется здесь и сейчас, нашими руками. Впервые! Впервые у нас есть шанс взять этот титул, и мы… мы просто обязаны это сделать!

Его слова словно прорвали плотину — зал взорвался оглушительным ревом. В этот момент каждый чувствовал: да, мы готовы творить историю.

Конференц-зал напоминал ядерный реактор, где тысячами мегатонн выделялась энергия радости и запускала цепную реакцию во многих уголках земного шара. Только там, где Бельгия, было черное пятно уныния.

Когда связь прервалась и экран погас, наши продолжали веселиться, и я вместе с ними. Скоро мы узнаем, кто станет нашим соперником. Но еще больше я ждал сеанс видеосвязи, который нам обещан потом. Безумно хотелось поделиться радостью с Риной! Посмотреть на лица «титанов», Саныча и Тирликаса.

И вот экран вспыхнул, постепенно оттягивая внимание на себя. Комментатор с придыханием объявлял участников команд, выбегающих на поле. Ревели фанаты, волновались тренеры. Камеры то и дело показывали их крупным планом.

— За кого болеть будем? — спросил развеселившийся Денисов.

И с Уругваем, и с Италией мы играли.

— За У-ру-ру! — крикнул Микроб, шлепая себя по ляжкам и принялся скандировать: — За красивую игру!

— За красивую игру! — подхватили остальные.

— За победу У-ру-ру, — продолжил Фёдор на манер кричалок американских солдат.

— За победу У-ру-ру! — согласились