не стоило. Наверное, так и было, при условии, что кто-нибудь удосужился бы взглянуть на нее повнимательнее. Но слуги были слишком заняты работой, а для людей рангом выше она была чем-то вроде мебели. Так что она просто делала то же самое, что другие горничные, стараясь не привлекать внимания.

Дом Розалин в Ньювасле тоже принадлежал к высшему свету и был хорошо обставлен. Но особняк Корнштейна купался в золоте. Позолоченные перила, карнизы, статуи, люстры – все кричало о роскоши. Картины на стенах в коридоре на втором этаже принадлежали кисти известных художников. И Розалин была уверена, что ковер, по которому она ступала, был привезен из марабских стран. С отвращением она подумала, что эта роскошь куплена ценой жизней множества людей.

– Эй ты!

Резкий оклик застиг ее, когда она несла постельное белье в гостевую спальню. Розалин замерла, глядя в пол – так делали все служанки.

Из-под опущенных ресниц она разглядела, что к ней спешит экономка – очень полная и строгая женщина. Сердце Розалин пустилось в галоп. Хуже и быть не могло! Она уж наверняка знает всех горничных в лицо!

– Куда это ты собралась? – в гневе поинтересовалась женщина.

– Мне велено застелить постели для сэра Филиса и его супруги, – стараясь говорить тихо и грубовато, ответила Розалин.

Эмма – Розалин не сомневалась, что экономку звали именно так, в больших домах Суинчестера это имя выдавали главе женской прислуги вместе с расходной книгой, заменяя им настоящее, – схватила стопку белоснежного белья и вырвала из рук Розалин.

– Флоренс, ты совсем рехнулась, дура ты набитая! – вскричала Эмма. – Сэру Филису стели шелковое белье! Нежно-голубое, что лежит в комоде!

Она властно ткнула рукой, видимо, указывая местоположение комода.

Розалин покорно кивнула и двинулась в том направлении, одновременно радуясь, что ее приняли за некую Флоренс, и ужасаясь при мысли, что эту Флоренс ждет, когда белье не будет застелено.

– Вот дуреха! – ворчала ей в спину экономка. – А если бы я не увидала?!

Скрывшись в комнате для гостей, Розалин перевела дух. Ее прикрытие висело на волоске!

А уже доставая простыни из комода, она вспомнила о том, что в ее доме экономку звали Жюстина.

***

Но застелить постели она не успела – часы в доме стали бить полночь. Бросив свое занятие, Розалин выглянула в коридор. Она убедилась, что путь свободен, и отправилась к кабинету Корнштейна.

Подойдя к его двери, Розалин вытащила из кармана отмычку, которую дал ей Алекс, и за пару секунд справилась с замком. На всякий случай еще раз оглядевшись, она прошмыгнула внутрь.

В полутьме алыми глазами на нее уставились догорающие в камине угли. В кабинете было тепло, а тусклый свет проникал сквозь неплотные шторы. Обогнув стоящий в центре широкий стол с искусно вырезанными ножками в виде львиных лап, Розалин подошла к окну, чтобы дождаться условного стука Алекса.

Изо всех сил прислушиваясь, она внезапно различила приближающиеся голоса. Сердце тут же рухнуло в пятки. Говорившие идут сюда?

Розалин оглядела помещение. Кабинет был довольно большим. Но ни камин, ни шкаф-секретер, ни аккуратные книжные полки по стенам не давали надежды спрятаться. Единственным мало-мальски закрытым предметом было массивное кресло у камина. Услышав, как поворачивается ручка двери, Розалин достала револьвер и притаилась за креслом, стараясь не дышать.

– Что это? Я забыл запереть кабинет! – услышала Розалин из своего укрытия.

– Пить надо меньше, Мортимер! – добродушно рассмеялся другой голос.

– Кто бы говорил, Элиот, – отозвался первый.

Зажегся свет. Перед глазами Розалин возникла стена в зеленых обоях с вензелями. Это было все, что она могла видеть, но даже повернуть голову казалось ужасающе громким движением.

Кто-то протопал по кабинету и заскрипел ящиками стола.

– Вот, это продажи за последний месяц, – снова заговорил тот, кого назвали Мортимером.

– Что-то скромно, – заметил Элиот.

– Да, проклятые «форды» почти не ломаются, а потому продаются все хуже, – отвечал Мортимер. – Рынок среднего класса у нас слишком мал, а люди вроде нас с вами не станут покупать себе рабочую лошадку. Боюсь, вскоре нам придется разорвать контракт с мистером Фордом.

Розалин стало ясно, что Мортимер и есть граф Корнштейн. Она сильнее сжала пальцами револьвер, стараясь унять взволнованную дрожь, – убийца мистера Уилсона совсем близко. Обсуждает свои доходы как ни в чем не бывало! Выскочить бы сейчас и заставить его пожалеть о привычке убивать невинных людей!

– Кому нужен плебейский «форд», когда можно прикупить себе «Минерву»! – усмехнулся его собеседник.

Сердце Розалин бухало в ушах. Ей казалось, что Мортимер и Элиот непременно должны его услышать. Она беззвучно выдохнула. Все-таки хорошо, что они говорят не о рабах, иначе она бы не удержалась.

С другой стороны, что бы она сделала? Застрелила его? При ярком свете роскошного кабинета такой исход казался каким-то неправильным, словно Розалин могла убивать только в узких полутемных коридорах. Нет, она смогла бы выстрелить, вот только мистера Уилсона это не вернет… И как тогда быть со вторым, которого зовут Элиот?

– Почему ты вытащил меня с представления? – как раз спросил тот. – Уж явно не ради этих сверхважных данных!

В голосе говорившего сквозила насмешка.

Розалин запоздало сообразила, что это мэр города Элиот Эстер.

– Я хотел обсудить с тобой кое-что наедине, – ответил Корнштейн.

Розалин вновь напряглась. Сейчас она услышит нечто, не предназначенное для чужих ушей. Ее почти не хотелось быть здесь.

– После смерти Уоррена мы решили, что ты больше подходишь на роль мэра, – начал граф, – но вот прошло три года, и нам предстоит снова поднять этот вопрос.

– Так я и знал, Мортимер! – устало заметил его собеседник.

– Ну если знал, то догадываешься, чего я хочу, – произнес Корнштейн.

Повисла тугая, неподвижная тишина. Сердце у Розалин колотилось. Зная методы Корнштейна, ей пришла в голову безумная мысль, что кровь может пролиться и без ее участия. Страшно хотелось выглянуть, чтобы видеть, что происходит. Вместо этого она вся обратилась в слух, прижавшись к бархатной обивке кресла.

– Мы уже обсуждали это! – вздохнул Эстер. – Ты слишком несдержан, и твоя жадность бросается в глаза. Остальные не одобрят твою кандидатуру.

Послышались энергичные шаги.

– Все вздор! – воскликнул Корнштейн. – Ты просто не хочешь покидать пост.

– Разумеется, не хочу! – ответил Эстер. – Но дело не только в этом…

– Как продвигается дело о нападении в полицейском участке? – грубо перебил Корнштейн.

Шаги прекратились. Эстер пробормотал что-то невнятное.

– Вот видишь! Городу нужен новый, более жесткий руководитель, и я уверен, что остальные… – начал Корнштейн и вдруг, прервавшись на полуслове, умолк.

– В чем дело, Мортимер? – с беспокойством спросил мэр.

Розалин перестала дышать.

Корнштейн вскричал:

– Как я