Дрожь ужаса прошла по телу. Она видела, как Алекс недоуменно хватается за рукоятку. На рубашке разрастается кровавое пятно. Теряя равновесие, он заваливается назад…

Корнштейн поднялся с пола и попытался его схватить, но Алекс вывалился в распахнутое окно.

Крик так и застыл в горле Розалин.

«Он жив. Он жив», – мысленно пыталась она убедить себя. У него есть живая вода. Он жив. С ним все будет в порядке. Он воспользуется живой водой.

– Быстро на улицу! Найдите его! – заорал Корнштейн.

Двое солдат тотчас метнулись прочь из кабинета.

А граф одернул сбившийся пиджак, пригладил разметавшиеся волосы, поднял с пола свой револьвер и тогда лишь удостоил своим вниманием онемевшую Розалин.

– Так-так, – проговорил он, приближаясь. – Вот и она! Ночная убийца из полицейского участка! Подружка того, кто давно мешает моим планам!

Внезапно Розалин поняла, что осталась один на один с этими холодными безжалостными глазами. Теперь Корнштейн убьет ее.

Но разговаривать с ним она была не намерена.

Граф осмелел и подошел ближе.

Розалин дернулась, но вырваться было невозможно.

Взяв ее за подбородок, Корнштейн заглянул пленнице в лицо. Она злобно смотрела в ответ.

– Думала, я не заметил, как ты пряталась за креслом? Какая наивность! – продолжал граф. – Я увел Эстера, чтобы посмотреть, что ты станешь делать в моем кабинете. И это было очень увлекательно!

Розалин молчала. Он прав: наивность! Он не случайно прервал разговор и оставил дверь открытой.

В ответ на ее молчание Корнштейн прищурился. Он убрал руку от лица Розалин и на шаг отступил.

– Связать – и в мой кабинет! – приказал он Фредерику.

Бросив на пленницу последний взгляд, он ухмыльнулся и направился к выходу.

От его ухмылки у Розалин снова пробежали мурашки по спине.

Они ведь уже в его кабинете. Разве нет?

Глава 10. Крах

Держа Розалин за предплечье, Фредерик тащил ее вперед по коридору и нашептывал на ухо разные мерзости, вроде:

– Я сразу узнал Сэма. Это ты сделала его таким красавчиком? Кое-чему научилась в больнице, да? Еще бы! Противно небось кувыркаться с уродом? Он же на тебя еще тогда у Уоррена глаз положил, паскуда… Корчил благородство, чтоб тебе под юбку залезть…

Розалин не отвечала. Не хватало еще случайно проболтаться про живую воду! А так, пусть мелет что угодно, теперь это было совершенно не важно.

Скрученные спереди веревкой руки начинали неметь – Фредерик постарался на славу. Второй ведущий ее солдат помалкивал, иногда одобрительно хмыкая.

Кабинетом оказался небольшой зал на первом этаже с алой обивкой стен, раззолоченной лепниной на всех возможных поверхностях и до блеска начищенным паркетом. Розалин подвели к дальнему концу зала, где на возвышении стояло бархатное кресло, походившее на трон. У пленницы невольно брови взметнулись вверх от такого гонора. Похоже, Корнштейн возомнил себя едва ли не королем!

«Корольком захудалого королевства, считающего себя центром мира», – поправила себя Розалин и через силу ухмыльнулась.

– Чего лыбишься? – тут же заметил Фредерик. – На твоем месте я бы заранее встал на колени, чтобы просить пощады.

«Поскорей бы ты оказался на моем месте», – мысленно пожелала она, но его ответом не удостоила.

Ждать пришлось не меньше получаса, и все это время солдаты держали пленницу под руки. Фредерик попытался увильнуть от этой обязанности, но напарник осадил его. Видимо, таков был приказ Корнштейна, который, памятуя об убийствах в полицейском участке, считал ее опасной.

Минуты казались Розалин вечностью. Она почти не чувствовала кистей рук, а сердце отчаянно колотилось, забрав на себя внешне тщательно скрытый страх.

Считается, что приговоренный всегда рад оттянуть казнь, прожить хоть на минуту дольше, но Розалин предпочла бы быструю расправу медленной пытке неизвестностью. С ужасом она ждала, что Корнштейн явится и скажет, что поймал Алекса… что Алекс мертв… или приведет его сюда, чтобы убить на ее глазах.

Наконец дверь распахнулась. Видеть, кто вошел, Розалин не могла, замерев с вызывающе прямой спиной. Она различила звуки музыки и голосов с торжественного приема, и ей стало жутко: гости веселятся, не подозревая, что творится буквально за стеной.

Или, что еще страшнее, подозревая.

Граф прошел мимо нее и занял свой трон. Боковым зрением Розалин заметила, что вдоль стен встали несколько солдат. А вот и свита!

Подняв голову повыше, пленница встретила взгляд холодных глаз под кустистыми бровями. Страх пронзил Розалин тысячей игл. Ей показалось, что если бы Корнштейн мог, то убил бы ее одним этим взглядом.

– Подумать только! – ухмыльнувшись, негромко произнес граф. – Какая-то девчонка умудряется мешать мне делать мою работу!

Тут Розалин промолчать не смогла:

– Ты называешь работой продажу людей?

– Мою работу помощника мэра, – отозвался он.

Розалин бы дорого дала, чтобы смыть с его лица эту надменную ухмылку!

Словно прочтя ее мысли, Корнштейн нахмурился, чуть наклонился вперед и прошипел:

– Ты, Сэм и вся ваша компания – вы зашли слишком далеко! Возомнили, что можете тягаться со мной! Срывать аукцион и безнаказанно строить козни против элиты Лэмпшира! О, вы пожалеете об этом! Заметь, я не спрашиваю, где мне искать твоего дружка. Дальше дома на Розовой улице он не убежит!

Розалин вздрогнула. Он знает про Розовую улицу!

– Я все знаю о вас! – продолжал граф. – Мне известны ваши имена! И теперь я найду каждого из вас и убью! Сэма Робертса, Джона Грина, Элизабет Браун и тебя, Розалин Клиффорд!

Когда он стал называть имена, внутри Розалин растекся леденящий ужас. Он действительно знал всех! Даже Лиз, которая ничего плохого ему не сделала! Джона, который отошел от дел! Он знал ее настоящее имя! Но откуда?

И все-таки, сам того не подозревая, он дал ей лучик надежды: Алекс сбежал. Он жив!

– И твоя смерть не будет быстрой, – не унимался Корнштейн. – Она будет уроком каждому, кто осмелится пойти против меня! Особенно Сэму! Нет, твоя смерть не будет быстрой… Ты будешь молить меня о ней!

Заставляя себя смотреть в его злобные глаза, Розалин ответила:

– Ты возомнил, что ты здесь царь и бог, и не для тебя писан закон! Ты по своей прихоти убил лучшего врача в этом городе! Ты купил этот дом ценой человеческих жизней! Ты, Эстер и вся ваша компания – вы зашли слишком далеко, упиваясь своей безнаказанностью! И вы пожалеете об этом! Заметь, я не спрашиваю, где мне искать твоих дружков. Я знаю их имена! Весь Лэмпшир знает их! Корнштейн, Эстер, Вудсток, Коулман… Мы уничтожим каждого из вас! И твоя смерть не будет быстрой, Корнштейн! Ты будешь молить о ней!

И она