— Однако мне пора на работу, — в задумчивости проговорил он, глядя в окно. — Надо хотя бы позвонить, а то она опять начнет меня разыскивать.

Жилёнис набрал номер секретарши.

— Гера, ну где ты? Шеф недоволен. Клиентов много…

— Я вынужден задержаться.

— А когда будешь? Надо поставить в известность шефа.

— Не знаю. Я тут по делам клиента выехал за пределы города. Как только прояснится обстановка, сразу же позвоню.

— Гера, мне это не нравится… Что с тобой?.. — начала ласково-обиженным тоном канючить девушка.

— Я позвоню, — повторил он.

— Вот ты где! — в дверях появилась Лора, одной рукой придерживая пеньюар у груди, а другой распуская подколотые волосы.

— Я проснулась, тебя нет, и отправилась на поиски прямиком на кухню. А! Ты уже позавтракал, бессовестный!

Лора подошла к столу, плеснула из кофеварки в чашку кофе, совсем немного, что осталось, сделала глоток и поманила Ольгерда.

— Пошли!

Он смотрел на нее, улыбался, не понимая, чего она хочет.

— Ну пошли же! Я замерзла!

— А! — рассмеялся он.

Они вновь очутились в теплой постели. Когда Лора наконец согрелась, она потянулась и сказала:

— Теперь можно позавтракать и обговорить некоторые детали.

— А как мне быть с работой? Я звонил в офис, шеф недоволен.

— Увольняйся! Будешь независимым адвокатом.

— Прости, какая-никакая, но у меня там зарплата.

— Сумму можешь назвать?

— Могу, но не хочу…

— Стыдно, — рассмеялась Лора. — Значит, так. Я нанимаю тебя и плачу, скажем, — она с затаенной усмешкой взглянула на него, — семьсот долларов.

— Семьсот?! — широко открыв глаза от возмущения, повторил Ольгерд.

— Да! — дразнящим тоном подтвердила Лора. — А что, в твоей конторе ты больше получал?

— Иногда.

— А иногда, наоборот. Я вывела среднюю сумму. И потом, из-за чего у нас разногласия? Семьсот долларов только за то, чтобы ты не ходил в свою тошнотворную контору, а мог полностью сосредоточиться на моем деле. Я буду платить командировочные, суточные… все, что полагается. И не забывай, какой гонорар ждет тебя после успешного окончания дела.

«В принципе неплохо. Вот только само дело меня смущает. Ну да попробую. Не получится, извинюсь и откажусь. Договора мы с ней не подписывали, неустойку не потребует. Так что ничем не рискую», — подумал Ольгерд.

После завтрака Лора вновь принялась излагать ему свой план.

— Все выполнимо, — согласился он. — Вот только труп! Признаюсь, не представляю, каким образом я найду во Франции труп женщины, похожей на тебя.

— Не отрицаю, это сложно. Но ведь ты сам говорил, без трупа никак нельзя.

— Но где я его возьму? К тому же надо, чтобы в легких трупа была морская вода. Хорошо, предположим, я договорюсь с каким-нибудь работником морга. Нет, и это невозможно. Я неплохо говорю по-английски. Постоянной практики с носителями языка у меня, конечно, нет. Но, чтобы не забыть язык, я самостоятельно занимаюсь несколько раз в неделю: читаю вслух, слушаю записи, работаю над произношением, пополняю словарный запас. Но где вероятность того, что работник морга тоже будет говорить по-английски?

— Поищешь, найдешь. Советую иметь дело с неграми. У них глаза, жадные до денег, как у русских. Все продадут, лишь бы заработать, не сильно утруждаясь.

Ольгерд вздохнул и ничего не ответил. Лоре надоело смотреть на его задумчивую физиономию.

— Я не Роден, ты не натурщик. И у меня нет желания ваять вторую скульптуру «Мыслителя». Ты что, не взявшись за дело, уже отказываешься? Ну даешь. А еще наполовину литовец! Да ты русский. Насквозь ленивый.

— А ты, значит, не русская, раз такая деятельная.

— Я к особой категории отношусь, малочисленной, но благодаря которой страна держится.

— Точно. Вот претворим в жизнь твою задумку, и страна расцветет от полученных дивидендов.

— Между прочим, я работаю. У меня фирма.

— Я тоже работаю. Изыскиваю возможность исполнить пожелания клиентки.

— Изыскивай. Только побыстрей. Вообще, тебе надо будет слетать во Францию, ознакомиться с местностью. Кстати, ты бывал за границей?

— Ни разу.

Лора с изумлением посмотрела на него и посоветовала:

— Никому не говори об этом. Тебя не поймут. Так вот, — вернулась она к своей мысли, — тебе необходимо побывать во Франции. Взглянуть на людей, чтобы не выделяться среди них. Во время нашей операции ты должен быть незаметен, должен быть — как все. Я тебя направлю к одному человеку. Он занимается изготовлением фальшивых документов. Надеюсь, все понятно?

— Все. Кроме трупа.

— Поедешь во Францию, развеешься, может, и осенит.

* * *

Ольгерд волновался, проходя через паспортный контроль, и напрасно. Его паспорт был выполнен безукоризненно. Когда, уже сидя в самолете, он услышал голос стюардессы, объявляющий маршрут полета: Москва — Париж — Ницца, ему показалось, что он спит.

«Сказка!» — улыбнулся Жилёнис.

Пообедав, он заказал рюмку коньяка. Откинул спинку кресла, прикрыл глаза и расслабился. «Неужели я увижу Францию? Невероятно!», — другое слово не приходило ему на ум, да и каким словом можно было выразить то, что с ним происходило.

Отель, в котором ему надлежало остановиться, оказался небольшим, всего в четыре этажа, но с дивными верандами, украшенными цветами, просторным номером с видом на море. Ильховская не поскупилась.

Переодевшись, Ольгерд вышел на веранду. Уже зажглись фонари, а он не мог отвести зачарованного взгляда от моря, яхт, качающихся на волнах в ожидании лета. От морского свежего воздуха слегка закружилась голова. Проснулся аппетит. Ольгерд пошел в ресторан, который поразил его роскошью обстановки. Хотя поразить Ольгерда было несложно.

Он заказал омара. Официантка предложила еще и устриц.

Искус попробовать, что такое устрицы, возник, как только он стал собираться во Францию. Лягушачьи лапки подобного желания не вызывали, а вот устрицы… «Ели же их наши аристократы», — резонно подумал Жилёнис и заказал полдюжины.

Омара съел с удовольствием. Было, правда, затруднение, как к нему подступиться, но на удачу за соседним столиком пара англичан тоже ела омаров. Поглядывая на них, Ольгерд повторял их действия.

Внешний вид устриц вызвал у него неприятное чувство. Он взял раковину, поднес к носу: пахло морем и илом.

«Может, лучше не надо?» — подумал, глядя на серый студень. Он заметил, что один из англичан, перед тем как отправить в рот эту студенистую массу, поливает ее соком лимона, а другой — какой-то жидкостью из небольшой розетки. Ольгерд собрался с духом, полил студень соком лимона, полуприкрыл глаза, чуть запрокинул голову и проглотил его. Тот едва было не вернулся назад, но Ольгерд справился с рвотным рефлексом, запив то, что проглотил, вином. Вторую устрицу он полил темно-бордовой жидкостью, это оказалась смесь винного уксуса с чесноком. Вторая пошла лучше. Шестую Ольгерд проглотил почти с удовольствием. «Все-таки мне удалось попробовать устриц», — мысленно поздравил он себя и заказал большую чашку кофе по-ирландски. Настроение было отменное. Он давно, наверное с юношеской поры, не чувствовал себя так беззаботно и радостно. Поднявшись в номер, принял душ и лег на широченную постель.