На следующее утро после завтрака он взял напрокат «Ситроен» и отправился по маршруту, указанному в его инструкции.

«Словно готовился я к этой авантюре, — думал Ольгерд. — Не забросил после университета английский. Окончил курсы вождения».

Жилёнис практиковался на «Жигулях», принадлежавших его пожилой соседке. Она была вдова, машина досталась ей от мужа, и Ольгерд, чтобы иметь практику, возил ее по субботам в супермаркет, на кладбище, изредка к подругам. За это она позволяла ему пользоваться машиной, надеясь на его порядочность. Ольгерд не злоупотреблял доверием вдовы.

Обозрев местность, где должен будет произойти задуманный Лорой «несчастный случай», Ольгерд стал просчитывать свои действия. Все выходило просто отлично, все… кроме трупа.

«Ну где я его возьму?! — возмущался он. — Еще бы у нас, в России, куда ни шло, но здесь?! Нет, видно, придется отказаться. Пусть Лора ищет себе другого сподвижника».

На три дня Ольгерд заехал в Париж. Пребывание в нем шло за счет его зарплаты. Сколько истратит, столько месяцев не будет получать ее от Ильховской. Но если Париж стоит мессы, то уж несколько сотен долларов и подавно. Заглянув в пару бутиков, Ольгерд понял, что остался без зарплаты на ближайшее полугодие.

Находясь под воздействием наркоза «Париж», Жилёнис с сияющими глазами шел по Шамз Элизе. Устав, сел за столик уличного кафе, положил пакеты с покупками на соседний стул, заказал кофе и поймал на себе один женский взгляд, второй, третий…

Красивый, высокий натуральный блондин. Одет с отменным вкусом. Такой мужчина в цене даже в Париже.

Ольгерд переживал необычайно приятное ощущение бытия, доселе ему незнакомое. Но вспомнив, что послезавтра надо улетать, невольно загрустил.

«Я ведь решил отказаться участвовать в авантюре. Значит, я буду должен Лоре черт-те сколько денег. Она не простит мне долг. И главное, я больше ничего не увижу, весь мир для меня снова замкнется в четырех стенах моего кабинета. Шеф возьмет меня обратно, это не вопрос, но хочется ли мне туда возвращаться?.. — Ольгерд вспомнил контору, и на душе стало тошно. — Как же быть? Я во всем могу помочь Лоре, но что придумать, чтобы обойтись без трупа?»

С этой мыслью он сел в самолет, и во время взлета ему пришла идея сделать так, чтобы Лоре стало на все наплевать. Сосредоточить ее внимание на себе. Влюбить ее в себя.

«Я ей нравлюсь, сомнений быть не может, — принялся размышлять Жилёнис. — Ей почти тридцать два. Пора задуматься о замужестве, о ребенке. Да, надо сделать упор на ребенка. Было бы здорово, если бы она забеременела, — у Ольгерда даже дух захватило от такой мысли. — Но она, несомненно, предохраняется. Узнать бы, каким образом? Скорее всего принимает таблетки. Что, если попробовать подменить их какими-нибудь похожими и безобидными?.. В самом деле, отчего мы не можем с ней пожениться? Я ей не пара? Как посмотреть. У меня только один недостаток — я беден. Но этот недостаток поправим. При ее содействии я в два-три года могу стать известным адвокатом. Я чувствую в себе силы. Я умею вести дела. Я в состоянии занять достойное положение», — Ольгерд даже прищелкнул пальцами и заказал рюмку кальвадоса.

* * *

Добравшись из Шереметьева домой, он первым делом еще раз рассмотрел свои покупки. Прикинул, в чем лучше всего появиться перед Лорой после парижской командировки и, собираясь позвонить ей, подумал: «Она, наверное, соскучилась по мне. Последний раз перед отъездом она невольно дала мне понять, что ей со мной не просто хорошо, а супер!»

Но ровный, спокойный голос Лоры охладил пылкие мысли Жилёниса.

— Ты? С приездом. Все в порядке?

— Да. Встретимся завтра?

— Завтра? — протянула она в раздумье и, видимо, листая ежедневник.

— Нет, завтра у меня встреча с важными клиентами. Потом обед. Когда он закончится, не знаю.

— Послезавтра?

— Что ты! Готовлюсь с главным юристом к подписанию договора с новым партнером. Потом еще у кого-то день рождения… — она перевернула лист. — Знаешь, давай ориентировочно на четверг. Я позвоню после двенадцати. А пока отдыхай! — бросила она.

Ольгерд стоял, как будто его заморозило дыхание Снежной королевы. Трубка издавала жалобные гудки, а он был не в состоянии положить ее.

— Вот и влюби в себя сучку богатую. Она меня за человека не считает. Она видит во мне особь мужского рода, предназначенную для выполнения ее сумасбродных капризов.

Словно туча наплыла на Ольгерда. Все окрасилось в тона безысходности. И только чувство мелкого злорадства поддерживало его. Он представлял, как скажет ей, этой зажравшейся твари, что он не будет больше выполнять ее прихоти. Плевал он на нее. Пусть ищет себе другого идиота.

Но весь следующий день Ольгерд провел в поисках вариантов, каким образом можно, исходя из сложившейся ситуации, завоевать Лору.

— Только через постель. Других достоинств она во мне не видит. Вернее, видит, раз обратилась ко мне, но не ценит. Ни эрудиции, ни профессионализма… Да что она вообще может ценить, кроме себя самой? Но отступать не буду. Время еще есть.

В четверг Ильховская позвонила. По голосу Жилёнис определил, что она в хорошем настроении.

— В три будь на Дмитровке, — бросила она.

Ольгерду пришлось прождать ее под противным мелким дождем, хорошо зонт захватил, минут сорок.

— Извини, пробки, — проговорила Лора, даже не взглянув на него. — Как Париж? — спросила после паузы.

— Нормально. Я тебе сувенир привез, — таким же тускло-равнодушным голосом произнес Ольгерд. Лора поморщилась, представляя его подарок. Духи какие-нибудь дешевые или шарф с Эйфелевой башней. Но он протянул ей очень дорогую коробку конфет.

— О! Спасибо. — «Не каждый из таких, как он, смог бы решиться потратить на конфеты такую сумму. Этот смог, неплохо», — отметила она. — А в целом, как поездка?

— В целом, тоже нормально. Ознакомился с местностью. Красивая. Видел замок. Точно такой же, как на фото.

— Ну и?

— В принципе, все осуществимо.

— А труп?

— Будет, — ответил Ольгерд и сам удивился тому, что сказал.

— Отлично. Детали обсудим на даче.

Войдя в дом, Лора попросила Ольгерда разжечь камин, сама стала готовить кофе.

— Ну, рассказывай все, — садясь с ногами на диван, сказала она.

Ольгерд дал полный отчет о командировке.

— Свитер неплохой, — заметила Лора. — Тебе идет. Француженки поглядывали на тебя? Может, даже какая не устояла? — рассмеялась она.

Ольгерду хотелось сказать: «Плевать мне на всех француженок, лишь бы одна русская не была столь безразлична ко мне», — но сдержался. Решил предоставить инициативу Лоре.

Лора же вела себя так, будто между ними ни разу не было близости. Потянулась, прислушалась к шуму дождя, зевнула, прикрыв рот ладонью, и капризно прохныкала: