– Что, уже утро, да?

– Утро, – кивнул Эл, и, посмотрев на своих спящих спутников, тихо спросил: – Айша, ты не сердишься на меня, за то что… Ну, за то, что произошло в полицейском участке?

– Чего? – девушка потянулась, – Ах, это, – она ласково потрепала парня по волосам. – Так ведь ты сам сказал, что не было другого выхода, так?

– И вправду, не было, – подтвердил Эл.

– Правда, меня чуть не стошнило от общения с тем угреватым придурком, – призналась Айша. – Но, кое-что от него я все же урвала!

Элнар передернул плечами: его все же несколько покоробил подобный цинизм. Девушка, впрочем, ничего не заметила – побежала к ручью умываться. Проснулись и Алларт с Маром. Кузнец деловито размотал мальчишке ногу, тщательно осмотрел, ощупал – подросток непроизвольно вскрикнул.

– Да уж, – подойдя к Элнару, тихо произнес Алларт. – Плохи дела у парня. Никакой это не вывих, самый настоящий перелом. Его бы в деревню скорей – там нашлись бы бабки. Впрочем, – он вытащил из-за пояса нож. – Пойду, выстругаю пару дощечек, потом уж обвяжем ногу, да будем делать носилки. Придется тащить, – кузнец кивнул на настороженно посматривающего мальчишку. – Сам-то он еще не скоро бегать сможет.

– Потащим, – серьезно кивнул Элнар. – Ты, Алларт, сильный человек, да и я не из слабых. Донесем. Пусть даже идти будем медленнее, чем хотелось бы. Думаю, не так уж и далеко отсюда до вашей деревни, а?

– Да недалеко, – улыбнулся кузнец, – Всего какая-то сотня лиг. Эх, был бы паровоз да рельсы, долетели б за три часа, а так…

– Да-а, – в тон собеседнику посетовал Эл. – Вот что значит отсутствие техничесокго прогресса!

– А, – Алларт расстроено махнул рукой. – Говорил я в свое время деревенским – посылайте детей в Бач, в технический колледж, пока была такая возможность. Так ведь разве кто послал?

– Я, кстати, отпрашивалась у тетки, – смешно наморщив нос, встряла в разговор вернувшаяся с ручья Айша. – Не пустила.

      Элнар обернулся и хмыкнул, представив девчонку в облике проводницы. А хотя, очень даже ничего картиночка получалась…

– Смейтесь, смейтесь, – девушка обиженно поджала губы. – Вот, возьму еще, да и уеду в Бач с первым же попутным судном. Мало их по Айнур-реке ходит?

– Так до реки еще добраться надо, – усмехаясь, охладил ее пыл кузнец.

– Думаешь, не доберусь, дядюшка?

Махнув рукой, Аллларт ушел искать подходящие для сломанной ноги Мара сучья. Пару плашек кузнец срубил от сушины, на остальные пошли толстые ветки орешника. Тем временем Элнар и Айша занялись носилками. Наломали в ивняке гибкие ветки, связали два вырубленные Аллартом шеста, для мягкости добавили синей травки.

– Молодцы, – вернувшись, оценил их работу кузнец. – Не носилки – шезлонг, как в лучших домах Альбеззы.

Ребята польщено засмеялись. Алларт нагнулся к Мару, подмигнул:

– Ну, давай свою ногу, ага…

Когда беглецы двинулись в путь, на голубом небосклоне уже вовсю сияло солнце. Тропинка вилась липовой рощей, стройные высокие деревья, казалось, ничуть не загораживали золотистые лучи своей нежной листвой. Солнечный свет свободно лился вниз, освещая густой подлесок из папоротников и каких-то невысоких кустов, на полянах сменявшихся зарослями смородины и малины. Малина была еще неспелой, а вот у красной смородины путники остановились, всласть, до оскомины, наедаясь кисло-сладкой молодой ягодой. Даже Мар повеселел, скривился:

– Кисло!

– Ах, знали бы вы, какое вино из нее делают, – прикрыв глаза, поцокал языком Алларт. – Не вино – сказка!

– Да знаю я, – Айша отмахнулась и хмыкнула. – Тетка у меня делает. Такая кислятина, что и пить невозможно.

– Так, видно, она туда меду не докладывает, твоя тетка! – обиделся за вино кузнец. – Настоящей-то смородиновки ты еще и не пила!

Элнар слушал в полуха. Что-то настораживало его, что-то снова казалось неправильным. Юноша даже принялся рассуждать про себя, пытаясь уловить ту самую неправильность, которую вдруг столь остро почувствовал, но никак не мог уяснить толком – что? Ну, что здесь? Поляна. Солнечная, веселенькая такая поляна, довольно большая, во-он он лес-то, почти у самого горизонта. Не поляна, а луг. И смородина здесь, и малина, и черемуха. Солнышко ласково светит, в небе – ни облачка. И тишина… Ни одна птичка не запоет!

      Вот вам и неправильность! С чего бы тут птиц-то нет? Ну, не соловьи, а жаворонки-то должны быть. И дятлов в лесу что-то не слыхать, даже – кукушек. Передохли они все, что ли?

Элнар поднял голову – и увидел, как прямо на них пикирует со стороны солнца огромная черная тень.

– В кусты! Живо!

      Все броислись врассыпную. Огромная, свалившаяся с ясного неба, тень мелькнула совсем близко, раздался жуткий клекот, в траве, на том самом месте, где только что лежали носилки с Маром, пролегли черный борозды от мощных когтей.

– Птица! – в ужасе закрывая голову, вскрикнула Айша. – Огромная, злая птица.

– Просто какое-то чудовище, – перевел дух Алларт. – Смотрите, она возвращается. И думаю, на этот раз ей не очень-то хочется остаться без добычи!

Эл посмотрел в небо: жуткая большая птица, точнее, даже не птица, а какое-то странное существо с перепончатыми крыльями и зубчатым клювом (птеродактиль! – сразу же подумалось Элнару) примериваясь, кружило над смородиновыми кустами. Вот оно чуть повернуло голову, блеснуло желтым злым глазом и, завалившись на левое крыло, спикировало вниз.

      Алларт вскочил на ноги, выставив перед собой нож. Айша зачем-то принялась расстегивать жакет. Наверное, ей стало душно. Клыкастое доисторическое чудовище, тяжело взмахивая крылами, с жутким клекотом летело прямо на кузнеца. А он стоял, бледный, но несгибаемо гордый, с одним лишь ножом в правой руке. Солдат со штыком против пикируещего бомбардировщика, пожалуй, это сравнение подходило здесь больше всего. Жуткая живая махина, снова заваливаясь на крыло, затмила небо.

– Ну, вот он я, хватай! – закричал Алларт. – Лети, лети, гадина! А я все же пропорю тебе брюхо.

Боролач взмахнул ножом… Рядом, в лесу, вдруг прогремели выстрелы. Два. Один за другим.

Летучая тварь пошатнулась на лету, заверещала, видно было, как в левом крыле чудовища появилась рваная дыра. Издав жуткий вопль, ужасное существо замахало крылами и, поднявшись вверх, косо полетело к дальнему лесу.

– Ху-у, – убирая нож, перевел дух кузнец. – Оказывается, эта птичка и сама была для кого-то дичью. Где же, интересно, охотник?

Охотник уже вышел из лесу, высокий человек в черной фетровой шляпе с зеленым фазаньим пером. Кожаная, обшитая галунами, куртка, такие же штаны, короткие охотничьи сапоги, через левое плечо – пояс с зарядами и пыжами. В руках неожиданный спаситель держал ружье с двумя длинными стволами, в серых глазах его таилась усмешка, квадратный, заросший темной