— Я запомню, — пообещала я и распласталась по доскам, отчаянно цепляясь за щели, потому что наше транспортное средство всерьез вознамерилось изобразить из себя волчок.

— Говорила же, — на этот раз прерывавшие стонущую речь мой спутницы звуки были вполне недвусмысленны. — Предупреждала, что нельзя ставить в этой строфе ударение на слове «лист»! И что в итоге? Хотели «лист, влекомый ветром» — получите! Или вы, граф, никогда не видели листопада в вашей чертовой Сибири?

— Видите ли, госпожа Бриннер, — отозвался вампир, — в Сибири преобладают хвойные породы деревьев. Ели… кедры… Согласен, — продолжал он, — наш магический скакун несколько норовист…

— Несколько?!

Бывшие ворота резко крутанулись на пол-оборота, словно пытаясь решить, какую часть себя им удобнее счесть носом, а какую — кормой. Несколько раз крутанулись.

— …но зато в этой местности ему нет равных по части скорости передвижения. Пари держу, что мы сейчас делаем не меньше полусотни миль за час, а эти ночные облака прекрасно скрывают нас от недоброжелательных взоров коренных обитателей Запретных Земель. Так что к утру у нас есть все шансы не просто догнать, но и намного опередить остальных соискателей Камня.

— Облака, — обеспокоено переспросила я. — Мы летим в облаках?

— Именно, — подтвердил Рысьев. — Ночью, да еще в облаках, нас практически нереально обнаружить с земли даже с помощью колдовского зрения.

— Но и сами мы при этом тоже ничего не видим!

— Мы летим над равниной, — сказал Николай. — Нижняя кромка облачности находится минимум в трех тысячах футах над поверхностью. Что с нами может случиться?

— Не знаю, — призналась я. — Просто… вы сами сказали, что мы очень быстро летим.

— И что же в этом плохого? Впрочем, — добавил Рысьев, — мы можем подняться еще выше.

Я не успела ответить на первый вопрос. Мы выскочили из облака, и над нашими головами засияли мириады звезд. Но огонь — огонь костра! — пылал гораздо ярче и вовсе не в трех тысячах футов, а меньше чем в двух сотнях ярдов.

Впрочем, это было еще не самое страшное — куда неприятнее был тот факт, что он горел не внизу под нами, а впереди, чуть-чуть правее курса нашего полета.

Костер — хороший костер — это всегда больше чем просто подпаленная дешевой магической зажигалкой небрежно сваленная куча деревяшек, распространяющая вокруг себя палящий жар и разъедающее глаза облако дыма. Он иное — дар, приносимый с незапамятных времен Великому и Могучему зверю по имени Огонь. Никакие камины и уж тем более печи не познакомят вас с ним, потому что там обитает давно одомашненная разновидность, жалкое подобие прекрасного дикого животного, способного в одно мгновение взметнуться до небес и превратить вековой лес в выжженную пустыню.

Наш костер был хорош — пусть даже топливо для него и пришлось волочить на себе от самого подножья. Возражала против него одна лишь мисс Пума, да и то, по-моему, исключительно из чувства противоречия. Я даже не стал спорить с ней, предоставив это неблагодарное занятие Ыыгыру Ойхо Третьему, для чего последнего пришлось буквально отдирать от профа-астролога — при виде усеянного звездами неба эта парочка родственных душ, кажется, была готова всю ночь говорить только о созвездиях. Недовольный — это было очень заметно по обилию англо-гоблинских эпитетов в его речи — шаман пояснил девушке, что, во-первых, подавляющее большинство воинов Союза Племен сейчас занято разведением собственных костров — на месте недавних человеческих поселений Пограничья. Во-вторых, ни один находящийся в здравом уме гоблин, орк или тролль, завидев наш костер, не захочет идти пять миль по ночной равнине, а затем еще подниматься по склону, дабы удостовериться в том, что за этим костром собрались в кружок почтенные гоблы, а не неведомо как забредшие в сердце Запретных Земель бледношкурые.

Выслушав гоблинскую тираду, мисс Келлер заметно побледнела — ну а мы смогли без дальнейших помех приступить к сооружению костра, около которого я сейчас и возлежу, лениво прихлебывая из кружки бульон из гномских кубиков и наслаждаясь видом крохотных саламандр, весело отплясывающих на сучьях. А заодно и вытянутыми лицами слушателей сержанта Флеминга, повествующего об обитающей в здешних местах особой горной пуме — той самой, у которой лапы с одной стороны тела короче, чем с другой. Одна из самых живучих баек… и ни один из слушателей на моей памяти так и не задался вопросом, каково будет бедному животному, если по склону придется бежать не тем боком.

Для полноты счастья мне недоставало разве что возможности снять сапоги, чего я, увы, сделать не мог — не столько из-за жалости к мисс Келлер, сколько из сочувствия к Патрику, на плече которого та пристроилась, старательно изображая из себя аллегорию очаровательной беззащитности.

Помнится, давным-давно, в траншее под Питерсбургом один умник уверял меня, что снаряды никогда не попадают в одну и ту же воронку дважды. Тогда я не был силен в математике, но даже той толики здравого смысла, которая иногда просыпалась во мне, хватило на то, чтобы предложить ему пройтись и поведать эту байку конфедератам в их, вдоль и поперек перекопанных нашей осадной артиллерией, траншеях.

Все произошло очень быстро — расположившиеся на валуне в десятке футов от костра проф с шаманом издали дружный вопль. Вскинув голову, я успел разглядеть мелькнувший на фоне туч неясный предмет, а затем слева от нашего бивака раздался звонкий треск, словно кто-то вывалил наземь полфургона досок.

Бравые представители кавалерии во главе с капитаном Мигером дружно повскакивали на ноги, с угрожающим видом наводя столы на единственную видимую им цель — облюбованный нашими звездочетами валун.

Мы с Уином обменялись озадаченными взглядами.

— Да Коста? — рискнул нарушить молчание гном.

— Я что, так громко думаю?

— Нет, просто в прошлый раз он прибыл именно так.

— Вот-вот, — кивнул я. — Это-то меня и смущает.

— Смущает? — переспросил Малыш.

— Понимаешь, — попытался объяснить я. — Мистер черный маг не произвел на меня впечатления человека, склонного к повторам. Кроме того, он сам сказал, что в прошлый раз его полет был прерван недоброжелателями — так зачем ему было предпринимать вторую попытку?

— Тогда кто или что это может быть?

— Меня спрашиваешь? — удивился я. — Между прочим, мы сидим у одного костра, так с чего ты взял, что я знаю больше тебя?

— Но проводник-то, — возразил Уин, — ты!

— Проводник, — с достоинством ответил я, — обязан знать о земных вещах, то же, что валится с небес, входит уже в компетенцию иных.

— Моргенау, что ли?

— К примеру…

— Лично я, — высказался сержант Флеминг, — за то, чтобы сходить и посмотреть. Хотя, разумеется, — добавил он, виновато оглянувшись на Мигера, — решение принимать вам, сэр.