– Позволю себе глупый вопрос, – сказал Сварог,крутя на столе тупой столовый нож. – А кто погиб вместо вас? Случайностьюваша смерть никак быть не могла, видел своими глазами. Двойник? Или, бытьможет, имелся родной брат-близнец, которого вы и отправили на тот свет вместосебя?

В голову Сварогу пришла странная мыслишка: «А ведь несоставляет труда подвести черту под бурной жизнью олигарха Ольшанского.Обойтись при этом без всякого колдовства… Хоть бы этим тупым ножом. Резконаклониться вперед, одно быстрое движение руки… Бандерлоги Ольшанскогодернуться не успеют, как все уже будет кончено. А еще я могу перемахнуть черезстол, прихватить олигарха в заложники и начать приказывать его псам: мол,бросить оружие на землю, отойти подальше от машины…»

Почему Ольшанский так в Свароге уверен? Неужели олигархискренне считает, что желание Сварога узнать что-то там насчет Аркаимагарантирует ему, Ольшанскому, полную безопасность?! А ведь, похоже, так оно иесть, так Ольшанский и думает…

– Родных братьев не имеется, – серьезно сказалОльшанский, опять же ничуть не кривя душой. – Равно как и сестер. А вам,как я погляжу, непременно надо выставить меня сущим монстром. Ладно, считайтекем хотите… – Ольшанский махнул рукой. – Да, да, с двойником вы вточности все угадали. К слову сказать, двойника я себе подыскал задолго дотого, как началась борьба за Аркаим. Еще в то горячее перестроечное времечко,когда сколачивались российские капиталы. Не слышали о Зубкове?

Вопрос был адресован Сварогу, но Ольшанского опередила Лана:

– Алюминиевый магнат, убитый в позапрошлом году вовремя воровской сходки в недостроенном метро… Ты о нем?

– О нем, чтоб ему черти на том свете уголькуподкинули, – кивнул Ольшанский. – В свое время угораздило меняоказаться с ним по разные стороны баррикад… А это для всех было чревато.Пришлось срочно обзаводиться за бешеные деньги броневиком, дополнительнойохраной, двойником… и вообще черт знает чем. Я и на Тибет отправился, когдастало совсем горячо и надо было где-то переждать. Ну а меня здесь все то времяуспешно изображал двойник. А во второй раз – вчера. С Зубковым кое-какразошлись, и вообще все стало успокаиваться. Но с двойником я не разорвал,приберег человечка, подкармливал его все это время. Вот он и сгодился…

– Слушай, Ольшанский! – Лана вдруг резкопридвинулась к столу. – А тебе нисколько не жалко всех этих людей, нисном, ни духом не ведавших об Аркаиме, о тендере, о прочей херне, которая нестоит даже одной человеческой жизни? А скольких ты расстрелял! Я уж о себе неговорю, тут-то как раз мне все ясно… О других. И смотри, как ты говоришь.«Подкармливал», «сгодился». О людях, как о мусоре.

Ольшанский поначалу закатил глаза – типа, насколько егодостали сумасбродные дурочки, – но потом вдруг шарахнул кулаком по столуизо всех сил, едва не разбросав шашлыки:

– Жалость, говоришь?! Невинные люди? Ну-ну! Где ты тамневинных разглядела, дура! Я лично ни одного ягненочка не видел. Тебеперечислить всех поименно, кто там был? Половина – толстожопая чиновничьясволочь, озабоченная только тем, как бы еще где какой кусок отхватить. Другаяполовина – бизнесмены. Такие же, как я. Из тех, кто пробился наверх и сдружилсяс властью. А пробивались исключительно по головам. И по трупам. Как и я сам.Там еще присутствовала самая мерзкая из нынешних человеческих разновидностей –сынки. Мы-то хоть зубами свое выгрызали, а эти получили даром и теперь строятиз себя наследных принцев! Вот уж кого ни капельки не жалко. Да и вообще, ты жепокрутилась в нашем мире, кто там кого хоть когда-нибудь жалел? Сейчас тыскажешь: «А как же женщины?» А точно так же! Хочешь полного душевного ителесного спокойствия, так выбирай себе слесаря, пекаря, токаря илималобюджетного интеллигента. А если хочешь сытно жрать, спать на мягком,одеваться в бутиках от всяких карденов и шастать по заграницам, то будь готова,дорогуша, что машину с твоим дружком могут взорвать или упокоить с ним рядышкомперекрестным огнем из дюжины автоматных стволов. Короче, ни учителей, ниврачей, ни детей, ни монашек на Олеговой пустоши не было…

– А если б были, хочешь сказать, это бы тебяостановило, – криво усмехнулась Лана.

– Я хочу сказать то, что уже сказал: ставки слишкомвелики. Когда идет игра по таким ставкам, земля горит на сто верст окрест отэпицентра. Это как падение метеорита. Метеорит ты тоже обвинишь в жестокости?..Ладно, хватит пустого трепа. И вообще, я заканчиваю до поры с монологами,приступаю к вопросам. Я представился, я рассказал о себе, теперь ваша очередь,мистер Беркли. Или, может, все же назовете вашу настоящую…

Ольшанский резко оборвал фразу, потому что давешниечерноволосые женщины принесли подносы, принялись с них сгружать одуряющеаппетитно пахнущие шашлыки, лаваши, зелень, помидорчики, две бутылкифранцузского вина. Открыванием такой бутылки занял себя Сварог, пока женщиныраскладывали еду. Он вдруг понял, что дьявольски проголодался. Когда он елнормально в последний раз? Еще там, на Короне, бутерброды перед Ланинымкомпьютером не в счет…

– Ну так как все же вас звать и кто вы такой на самомделе? – спросил Ольшанский, когда чужие уши отдалились от стола.

Сварог налил вина Лане, потом себе, взял в руки бокал(дешевенький, с дурацким цветочком на стекле), поболтал вино по стенкам, отпил.Наверное, вино было все же французское, но явно не из элитных сортов. «А может,ты, ваше странствующее величество, просто избалован до невозможности винами изкоролевских подвалов?»

– Зовите меня Сварог. Просто Сварог. Это фамилия, номеня все так зовут, я привык… – Он деловито принялся стаскивать вилкойкуски шашлыка себе на тарелку. – Я так понимаю, все зигзаги моей биографиивам не должны быть интересны. Ну какая, в сущности, разница, где родился, наком женился, по каким краям мотало. Главное, что на сегодняшний день я –профессиональный искатель Аркаима. Это точка на карте меня крайне интересует…равно как, я понимаю, и вас.

И он положил в рот кусочек мяса. К чести заведения, мясооказалось превосходным.

В это время двое мужчин (давешний Ахмет и несомненно Руслан,поскольку был столь же черняв и при таких же усах) и невесть откуда взявшийсяпацаненок лет десяти торопливо вышли откуда-то из-за кафе и направились кпотрепанному «жигулю». Ахмет что-то вполголоса втолковывал брату, экспрессивноразмахивая руками, Руслан же в высшей степени задумчиво косился на компанию застолом в беседке. Все трое погрузились в «жигуль» и споро отъехали, взрыкиваяпробитым глушителем. Придорожная забегаловка «Руслан» отныне, пусть и безнотариального оформления сделки, перешла в безраздельную собственность олигархаОльшанского. А кроме того, сейчас тут не осталось кроме них никого, никакихпосторонних свидетелей – ну, кроме официанток и, может быть, еще поварихи. Фактсей Сварог просто констатировал, и не более. Объяснений причин, по которымОльшанскому приспичило за сумасшедшие деньги покупать забегаловку, неприбавилось. Посторонние свидетели всяко бы его не остановили ни перед чем. Темболее превратить свидетелей в потерпевших – дело минутное…