Эверта приветствовали, а ее разглядывали. Одни с любопытством и появляющимися морщинками на пугающе высоких лбах, другие с жадным любопытством, третьи с ленцой и неким пренебрежением. Последние относились к недоброжелателям. Лира мысленно пнула себя за это: ей нужно было спросить об этом.

Вот только когда?

У нее день с утра во всех смыслах замечательный: сначала Эверт, потом делегация лессы Каури, потом очередные обувщики и новая порция отвратительного настроения, отказывающийся общаться с ней Мерт и сборы-сборы-сборы. Решение лежало где-то на поверхности, но пока было задвинуто новыми впечатлениями и ощущениями, а ешё чуть было не пропущенной эмоцией секундного непонимания от того, как произнесли ее имя вкупе с «незнакомым» для нее титулом.

– Мы рады видеть вас, миледи, – проговорил его величество, разглядывая ее с высоты со своего трона и роста. – Надеюсь, вам нравится у нас?

Кажется, что он не договорил фразу, но Лира сделала еще один книксен, приветливо улыбнулась и проговорила:

– Очень. Дворец и двор поразили меня до глубины души.

Ей нравилось тут. Светлые коридоры, такие же картины и детали: в виде розовой позолоты, ярко-зеленых растений, начищенного до полупрозрачного блеска хрусталя и камней в самых разнообразных украшениях.

– Именно так я и представляла его себе, когда читала историю Энхайма в трактовке достопочтимого и уважаемого мэтра Эскеля.

Лайнелл нахмурился, бросил на Эверта вопросительный взгляд. Лира удержалась от того, чтобы тоже не посмотреть на него.

– Надеюсь, вам будет весело у нас, и вы подарите нам первый танец.

Лира чуть было не забуксовала с ответом, решая чего хочется ей и то как будет правильно сделать на глазах у всех этих людей, но потом вспомнила, что их брак всего лишь формальность – союз двух людей, не имеющих друг с другом ничего общего и даже чувств. Потому не будет ничего страшного, если она согласится на это предложение.

– Разумеется, ваше величество, – произнесла она с радостью. – Это будет огромной честью для меня.

Ей ничего не сказали про танцы, но это оказалось приятным сюрпризом, даже несмотря на то, что ей пришлось станцевать с дюжиной уважаемых, но невероятно скучных стариканов, что то и дело заглядывали в корсаж ее платья. Танец с королем, Эвертом и дьяволом во плоти перекрыл все это. Они оказались невероятным танцорами и такими же потрясающими собеседниками.

– Итак, как вам у нас?

Его величество оказался виртуозным танцором и болтуном.

– У вас красиво.

– Дипломатичный ответ, – бросил король, отходя и наклоняясь. – Я знаю, что все эти дни вы практически не выходили из дома.

– Следите за мной?

Спросила она первое что пришло ей на ум.

– Проявляю должную бдительность.

Ответил король, покрутив ее на месте.

– Не хочется терять такую жизнерадостную леди.

Первый танец было диво, как хорош и не только потому что в дальнейшем у нее стали ныть ноги, и музыку в первом проходе было слышно лучше всего, а потому что они были на танцполе в одиночестве. Кто бы сказал ей о чем-то подобном год назад – что она будет танцевать полонез с королем, и Лира восприняла это как шутку.

– Мне очень лестно слышать это. Не понимаю откуда у вас столько времени: управление государством, все эти приемы и время на отсиживание в кустах, но это стоит восхищения.

Король нахмурился, а потом захохотал.

– Миледи Откуда в вас столько непочтения к монаршим особам?

Лира дернула плечиком.

– Мы встретились с вами в кровати, ваше величество, – проговорила она очень серьезно. – Это раскрепощает.

Король также серьезно кивнул ей в ответ. Светлые глаза короля были полны смеха.

– В моих представлениях короли – суровые стариканы на позолоченных креслах, в высоких париках и белоснежных чулках.

– Вы должны одеть наших дам в эти вещи.

Лира нахмурилась, вспомнив эту вещь. Смелая шутка завела их не в те дебри, но король оказался мил и куда более невинен, чем стало казаться в данную секунду.

– Заразите их своим духом, Лира. Пусть подумают еще о чем-нибудь…

Он замялся и даже немного грустно вздохнул, проводя последнюю фигуру первого танца.

– Кроме дворцовых дел? – подсказала ему она. – Тогда вы просто должны дать мне полный карт-бланш.

Она уже приготовилась рассказывать о покере, но тут выяснилось, что король знает это понятие. Определенно ее земляк привнес в этот мир правильные вещи.

– Хорошо.

– Мне казалось, что ждете от меня серьезных свершений, а не революцию в мире нижнего белья.

Король отличался от многих. Вообще, молодое поколение аристократии Энхайма не походило на тех, кто в возрасте. Было видно, что они подражают королю и его молодой свите и только женщины “подкачали”, застряв в другой эпохе.

– Давайте начнем с приятного?

– А как же... Все эти заморочки с тем, что аристократки не занимаются ничем подобным и слепо полагаются на опыт и вкус своих модисток?

Король пожал плечами.

– Не стану вмешиваться и ругать женщину за тряпки.

Лира кивнула. Ей надо было подумать об этом и что-то подсказывало ей, что не стоит так уж и торопиться браться за дело.

– Вам правда нравится у нас? Признаться, я переживал, когда сэгхарт решил взять опеку над вами.

К ним стали присоединяться другие пары. Тон его величества изменился.

– Истинная правда. Не пережила бы, если бы мне пришлось обживаться в комнатах, его сиятельства Траубе.

– А что с ними не так? Когда вы успели…

Король качнул головой, прикрыв глаза, и вновь рассмеялся.

– Ох, Лира! – проговорил Лайнелл, проказливо ухмыльнувшись. – Вы должны простить Генриха. Он ведь первый заметил вас и постарался уберечь от несправедливостей и недоразумений этого мира.

Лира простила, но с поправкой “на местность” – ей кажется, что дьяволу не нужно ее прощение, это первое, а второе, он, не задумываясь, повторит этот трюк и будет прав в этом. Впрочем, скоро он сам попытался развеять ее устоявшееся впечатление, рассказав практически о половине присутствующих.

– Мне пришлось сделать это, миледи, – именно с этого начал серый кардинал двора Эйнхайма.

– Мы квиты, – проговорила Лира, в ответ на извинения сыскаря. – Все забыто.

Темные глаза Траубе – это то единственное, что хоть как-то отражает его эмоции. Они вглядываются в ее лицо, стоит ей только повернуться к нему и подойти ближе, как того требуют движения танца.