– Ты… – Что она могла сказать? Какие слова подходили для такого огромного проигрыша? Такого глубокого гнева? – Ты обманул меня, – все, что она смогла ответить.

– Да ладно, фройляйн, не прикидывайся, – фыркнул Лука. – Не притворяйся, что ты не сделала то же самое в прошлом году, оставив меня с окровавленной головой и еще более окровавленным сердцем, в то время как ты шла за победой. Я всего лишь поступил по справедливости: забрал то, что ты украла у меня. Предательство за предательство. Победа за победу. Только я сделал это с гораздо меньшей кровью.

– И я должна быть благодарна? – прошипела Яэль. Жар, который она почувствовала при первом взгляде на него, вернулся: захватывающий, растущий. Близко, слишком близко к мощи цистерны с топливом.

– Я бы не посмел зайти так далеко, – сказал Лука, дернув слишком темной бровью. Он практически перегнулся над ее рулем, сев верхом на переднее колесо. Яэль не могла не пофантазировать, как запускает двигатель, трогается с места, наблюдая, как эта проклятая ухмылка сползает с его лица.

Он продолжал:

– Разве ты не понимаешь? Ты и я, мы теперь квиты. Ну, почти квиты. – Он перебил сам себя. – Ты все еще должна мне услугу.

Услугу? УСЛУГУ? Если бы он только знал, насколько близка она была к тому, чтобы на самом деле включить зажигание двигателя. Выпустить черноту. Вместо этого Яэль впихнула ярость в свой ответ.

– Ты долбаный придурок, если на самом деле думаешь, что я окажу тебе…

– Пойди со мной на Бал Победителя, – сказал он.

У Яэль ушла минута, чтобы переварить его приглашение, учитывая, что он сказал его так спокойно, поливая угли ее собственных слов.

– Он был такой скучный в последний раз. Все эти сотрудники, и чиновники, и выступления… – Лука вздохнул и откинулся назад. Его руки по-прежнему держались за ее руль, скручивая безжизненный газ и сжимая бесполезный тормоз. – Мы могли бы повеселиться. Это будет новый старт для нас.

Яэль уставилась на юношу. Этого странного, магнетического юношу, который не моргнув глазом оставил свой первый Железный крест у русских, но так жестоко боролся, чтобы получить второй. Который целовал ее так, как действительно хотел. (Оба раза). Который потерял кончик уха, чтобы спасти Нагао Ямато, но не пролил ни слезинки из-за кончины Цуды Кацуо. Который вызывал у нее желание придушить его и обнять одновременно.

Негодяй, герой, национал-социалист, святой.

Он был странным.

Но на этот раз Яэль не нужно было разгадывать его. Ей не придется тщательно проверять маску за маской, чтобы выяснить, какая из них была настоящей. Все, что ей нужно было сделать, это сказать «да».

И она хотела так поступить, но не могла до конца поверить:

– Ты… ты хочешь, чтобы я была твоей парой? А это разрешено?

Лука пожал плечами.

– Я первый двукратный победитель Гонки Оси. Я могу делать, что хочу.

Ах, так мы вернулись к пражской версии Луки Лёве: с выпяченной грудью, гордому, который все куражился и хвастался, пока костяшки Феликса не расквасили ему лицо.

Они сделали круг и вернулись на исходную точку.

Но круги не кончались. Приближался другой удар. Все благодаря ему.

Яэль соскользнула со своего байка и подошла к тому месту, где сидел Лука. Камеры «Рейхссендера» приблизились, ловя каждое движение, каждый угол, каждое слово между ними в прямом эфире.

– Я пойду на Бал Победителя с тобой, – говоря это, Яэль смотрела в камеры. Даже если Хенрика выключила экран, кто-то в Сопротивлении будет смотреть. Слово придет к Хенрике и Райнигеру и остальным лидерам ячеек, скажет, что миссия все еще продолжается.

Толпы за ними продолжали их приветствовать, хотя у них не было для этого причин.

Лука выпрямился и сошел с колеса, так что они оказались рядом. Лицом к лицу. Плечом к плечу. Между ними было еще несколько сантиметров (напряженный, подтянутый, пытающийся дразнить ее запахами кожи и мускуса), но для Яэль это с равным успехом могли быть километры.

– Это будет наш первый правильный танец. – Он снова улыбнулся, показав зубы. – Я с нетерпением его жду.

Вместо небытия и ярости, Яэль чувствовала только давление ее ножа внутри сапога. Лишний вес «Вальтера П-38» чуть ниже ее груди.

Не с ним она собиралась танцевать.

– Я тоже, – сказала Яэль и улыбнулась ему в ответ.

Сейчас. 2 апреля 1956. Императорский дворец. Токио, Япония

Свет умирающего дня вливался через открытые окна и раздвижные двери императорского дворца. За ним последовало теплое дуновение воздуха, пронизанного сладким запахом вишни. Яэль вдыхала его полной грудью.

Столь многое было новым. Или собиралось стать таковым.

Она была развалиной, когда впервые осмотрела себя в зеркале уборной. Хотя вся грязь и жир с волос были смыты с нее утренней ванной, вокруг глаз все еще оставались слабые розовые кольца от очков – оттенки истощения, нацарапанные в них, как на картинке в детской книжке. Осколки дорожной грязи покрывали поверхность ее щек, так что веснушки, которые она делила с Феликсом, были почти невидимы. Ее губы потрескались, как у Луки когда-то.

Яэль принималась за эти несовершенства, одно за другим при помощи набора для макияжа, который нашла лежащим в одном из ящиков уборной. (Одно из немногих умений, которым Влад ее не научил. Помада, тональный крем и тушь были областью знаний Хенрики.) Пока не исчез каждый след от дороги. Пока она не стала выглядеть так, будто ни через что не проходила.

По ощущениям остальная часть ее тела была такой же потрепанной. Каждая конечность одеревенела, каждая связка работала на износ. Она часами отмачивала их во второй за день ванной, глядя на окрашенные деревянные панели потолка уборной. Снова и снова представляя, как наступает ночь.

Существовала официальная программа, которая была предложена ей, как только она показалась в своей комнате:

6:00 – Презентация гостей

6:30 – Закуски и коктейли

6:45 – Тосты

7:00 – Ужин

8:00 – Танцы

8:15 – Убийство

8:16 – Побег

Конечно, двух последних в списке не было, но именно там они стояли бы в расписании. Будет лучше осуществить побег на полный желудок, рассуждала Яэль. Кто знает, когда она сможет перестать бежать?

Она прогулялась по парку утром. Она знала его по всем чертежам, собранным Хенрикой, но реальное обследование дворцового комплекса могло помочь. Прочувствовать здания с покрытыми красной медью крышами и упорядоченные садовые дорожки.

Под конец Яэль наметила обстоятельный маршрут: выбраться из бальной залы как можно быстрее, схватить пакет для выживания, который она спрятала в саду, переплыть ров (о мостах не было и речи – слишком много охранников и ворот) и исчезнуть в токийской ночи. Оставив лицо, имя и жизнь Адель Вольф далеко, далеко позади.