– Собака лизала своих прежних хозяев? – спросила женщина. – А что, если она лизнет меня?

Я как могла успокоила женщину, но окончательное решение она приняла, только когда я в конце рабочего дня привела Нелли в банк. Женщина вышла на улицу, и Нелли ее обнюхала. Я подняла глаза к небу, откуда, как мне казалось, Тим и Джим наставляют женщину на истинный путь.

– Вы очень похожи на Нелли, – сказала она.

– Думаю, это неспроста, – ответила я.

У меня в багажнике лежала подстилка Нелли, а также запас ее еды и угощений – на случай, если женщина захочет ее взять. Когда женщина увидела, что я достаю из машины вещи, принадлежавшие Тиму и Джиму, она снова засомневалась. Снова вспомнила, что они болели СПИДом, и, наверное, задалась вопросом, зачем я во все это ввязалась. У нее в голове были прочерчены определенные границы, и она не понимала, можно ли переступить черту. И все-таки она решилась! Я вздохнула с облегчением.

У меня были готовы все необходимые документы, так что подготовка к кремации шла своим чередом. Приехав в гончарную мастерскую к Кимбо, я спросила, сможет ли он сделать для меня особенную погребальную урну. К тому времени Кимбо, столько лет отдававший мне щербатые банки для печенья, уже был в курсе того, чем я занимаюсь.

– Урна должна быть высокой, – сказала я и пояснила, что прах Тима и Джима смешается и что они всегда будут вместе. Я предложила Кимбо взять с меня хотя бы небольшую плату, но он ответил, что выполнить мой заказ для него большая честь. В глазах у меня стояли слезы.

В мастерскую вошел отец Кимбо.

– Не смей, – прикрикнул он на сына. – Отдай ей что-нибудь треснутое.

– Нет, – ответил Кимбо.

Он наклонил голову, спрятав глаза под длинными ресницами.

– Соболезную твоей утрате.

– Спасибо, – ответила я, сумев ограничиться лишь одной слезой. – Это были особенные парни.

Это была правда. Тим с Джимом стали для меня родными, и я решила поместить их некролог в газету. Я указала их имена и описала, как преданы они были друг другу. Я упомянула, что их похоронят на кладбище Файлс, но не решилась назвать причину смерти – совсем не хотелось ворошить змеиное гнездо.

Я смешала прах Тима и Джима в урне, которую вылепил Кимбо. Мне казалось невероятно важным выполнить все данные парням обещания, и я отсыпала немного праха, чтобы развеять его в излюбленных местах покойных. Я знала, что парням хочется быть рядом с Нелли, и мы с Эллисон пришли к дому их новой хозяйки. Забравшись на камень, я высыпала немного праха за забор.

– Твои папочки рядом, Нелли, – прошептала Эллисон.

Когда в газете опубликовали некролог, мне позвонила женщина, чьи родственники тоже были похоронены на кладбище Файлс.

– Я хочу знать, кого вы собрались хоронить, – сказала она. – Ради блага наших родных.

– Один из покойных – мой брат, – ответила я.

– У вас нет братьев.

– Это мой двоюродный брат, прошу прощения.

– Я хочу знать, что вы задумали.

– Они моя родня, что мне еще остается делать?

– А они, случайно, не из тех людей, с которыми вы постоянно возитесь?

– Да, они болели СПИДом.

– Бог ты мой, почему же тогда вы решили похоронить их на кладбище Файлс?

– Потому что знаю, что ваш муж – врач и что вы сама – очень добрый человек, – ответила я. – Я просто знаю, что никто не станет придавать значения диагнозу умерших.

Женщина очень долго молчала.

– Ладно, пусть будет так, но только один раз.

Думаю, о диагнозе парней узнала не только эта женщина. В ночь перед похоронами кто-то снова поджег у меня во дворе крест. Он снова оказался сколочен из хороших досок, и, наверное, его принес тот же человек, что и в прошлый раз. Тогда я решила доказать всем, что меня ничем не проймешь, но на этот раз разозлилась по-настоящему.

Заливая костер водой из шланга, я видела, что во всех соседних домах горит свет. Когда огонь погас, я заметила, что лампы выключились, словно представление подошло к концу. Ну уж нет!

– Ладно! – крикнула я, обращаясь к смотрящим на меня соседям и выпуская наружу накопившуюся за пять лет ярость. – Ладно! – повторила, подойдя к крыльцу. – Скажите, что я должна сделать! – Я взяла урну, в которой лежал прах моих дорогих Тима и Джима. – Хотите мне помочь? Тогда придите и заберите их. – Я поставила урну на стул, стоявший на крыльце, и включила фонарь. – Можете забрать их, если считаете, что я поступаю неправильно. Но меня вам не запугать! И вы ничего не сможете сделать ни мне, ни моей дочери! Так что можете впредь не тратить свое время.

Фонарь, под которым стояла урна с прахом Тима и Джима, горел на крыльце всю ночь. Наутро я, конечно же, обнаружила урну там же, где и оставила. Ее видели все доктора, когда проезжали мимо, торопясь в больницу на утренний обход. Я занесла прах парней в дом, в последний раз прижав их к себе.

В похоронном бюро «Хот Спрингс Фунерал Хоум» нам организовали небольшую церемонию. Тим и Джим не очень близко общались с парнями из «Нашего дома», так что ждать на похоронах было особенно некого. Но на всякий случай я повесила объявление на стенде в холле дома, где жили Тим и Джим.

Мы с Эллисон находились на втором этаже бюро, как вдруг к нам подошел распорядитель похорон.

– На первом этаже собираются остальные родственники, – сказал он. – У вас запланирована еще одна церемония? – спросила я. – Может, это родственники другого покойного?

– Нет, все правильно, – сказал мужчина. – Это родственники Джеймса.

– Джима? У него нет родных.

– Оказывается, есть.

Спустившись вниз, мы обнаружили там около одиннадцати человек. Все это были сестры и братья Джима. Я так долго заботилась о Джиме, а ведь его родные жили в Перривилле, всего в тридцати минутах езды от Хот-Спрингса.

Родня Джима пригнала с собой грузовик.

– Мы приехали за его вещами, – сказал один из братьев. Он предпочел не мыться, но надел чистую рубашку.

«Какими вещами?» – подумала я.

И вдруг мне стало страшно: я ведь считала, что Джим – круглый сирота, и сама разобралась с документами на кремацию, но, как оказалось, мне нужно было получить разрешение у родственников.

– Конечно, я дам вам ключи от квартиры, – сказала я. – Но сперва мне кое-что от вас нужно.

Они расписались в нужном месте, и я на всякий случай предупредила их:

– Джим был простым парнем. Вещей у него было немного.

– Вы хотите сказать, что мы сожгли столько бензина, чтобы вернуться ни с чем?

– Соболезную вашей утрате, – сказала я, протянув брату Джима ключи.

Мы с Эллисон поехали на кладбище Файлс. Я даже не стала пытаться приглашать священника – не хотела, чтобы Тим и Джим в очередной раз испытывали унижение, получая отказ. Обычно в предвечерние часы на кладбище бывали только мы с Эллисон. Но на этот раз мы хоронили ребят средь бела дня.

И вдруг я кое-что увидела: к кладбищу медленно подъехало сначала три, а затем и четыре машины. Машины припарковались, и из них вышла целая вереница крошечных пожилых женщин. Они жили с Тимом и Джимом в одном доме, заботились о парнях и, как и я, были от них без ума.

Женщины, выстроившись длинной цепью, медленно шли ко входу на кладбище. Возглавлял шествие тринадцатилетний парнишка с задержкой в развитии. Он жил вместе с бабушкой и очень привязался к Тиму и Джиму. Мальчик в голубых джинсах и белой футболке шел, склонившись вперед. В руках он с благоговейным видом держал большую банку из-под кофе, обклеенную фольгой. В блестящей самодельной вазе стояли крошечные цветочки, которые подпрыгивали при каждом неуверенном шаге. Букетик из ярко-розовых, желтых и голубых цветов выглядел просто изумительно.

Вот такой Хот-Спрингс я обожала! Город, в котором никуда нельзя заявиться без подарка. Соседки Тима и Джима собрались на похороны, и у них совсем не было денег. Но они знали, где можно нарвать полевых цветов! С тех пор мне очень