Возле двери, не снимая пальца с клавиши звонка, стоял Юрий. Голова опущена, сам в наклонном положении, да и видимость вокруг него не очень, но все же Настя его узнала. Открыла дверь, пропустила в квартиру, провела на кухню. Он шел, как на автопилоте. Глаза воспаленные, лицо бледное.

– Я тебя слушаю.

Настя приготовилась выслушать поток упреков и претензий. Но оказалось, что Юрий прибыл вовсе не для того.

– Мне твоя помощь нужна, – не глядя на нее, выдавил он из себя.

– И чем я могу тебе помочь? Если хочешь выговориться, пожалуйста. Готова немного побыть твоей жилеткой. Ну а потом ты можешь ехать к своей Сюзанне.

Настя и сама не ожидала от себя такого выпада. Обида сама по себе выплеснулась наружу.

– Да при чем здесь Сюзанна? – как от боли скривился он. – У меня матери больше нет, а ты какую-то чушь несешь.

– Были на опознании? – дрогнувшим голосом спросила она.

– Были. Она это. Водка есть?

– Не знаю.

Разумеется, бара со стойкой в доме у ее родителей быть не могло. И холодильник у них – допотопная «Бирюса». Зато в нем нашлась слегка початая бутылка водки.

– «Столичная». Возможно, паленка, – предупредила она.

Отец у нее алкоголизмом не страдал. Потому и бутылка водки сохранилась с прошлых выходных. Но дорогую водку он позволить себе не мог. А дешевая могла оказаться бодягой из воды и технического спирта. «Русская рулетка», одним словом.

– Все равно!

Юрий вырвал у нее из руки бутылку, прямо из горла через силу сделал несколько глотков. Настя его понимала. Сама не раз в морге бывала. Знала, что после общения с трупами всегда тянет выпить – иногда на второй и даже на третий день.

– А точно она? Ошибки нет? – спросила Настя.

– Волосы у нее особые. Ни у кого таких красивых нет.

Было видно, что Юрий пытается сдерживать слезы, но все равно они предательски наворачивались на глаза.

– А еще стоматолог, у которого мама зубы делала. Карта там какая-то стоматологическая. В общем, она это.

– А с кем?

– Да какая разница, с кем? – скривился он и снова приложился к бутылке.

Настя нарезала ему сала, но он к нему даже не притронулся.

– Да, плохо дело.

– Я хочу знать, кто это сделал! – выпалил он.

И с силой грохнул кулаком по столу.

– Кто?

– Ты шутишь? Откуда я знаю, кто?

– Ну, должны же у тебя быть какие-то предположения.

– Это мое личное дело.

– Ну, твое так твое, – пожала плечами Настя.

– У тебя тоже должны быть предположения. Ты же занималась этим делом.

– Я искала твою мать, а не ее убийцу.

– Но продолжение следует.

– Не знаю. Мы свое дело сделали.

– Ты же частный детектив. И, как я понял, хорошо знаешь свое дело. Что, если я тебя найму?

– Ну, я могу поговорить об этом со своим директором.

– С тем типом, которого я с тобой видел? Нет, с ним я дел иметь не хочу.

– Почему?

– Не знаю. Не понравился он мне.

– Но я без него не могу.

– Сможешь! Сколько ты хочешь за свои услуги?

– Я даже расценок не знаю. Да и не потяну я это дело.

– Потянешь. Я знаю, что потянешь. Двадцать тысяч тебя устроит?

– Если в евро, то да. Но десять тысяч.

– Я же двадцать предлагаю.

– Сама я не справлюсь. Мне нужен напарник. Если ты станешь моим напарником, половина гонорара твоя.

– У меня сессия. Черт! Какая сейчас может быть сессия! Да, конечно, я буду с тобой.

– Но лучше всего тебе отказаться от этой затеи.

– Почему?

– Потому что убийцей может оказаться твой отец.

– Почему ты так думаешь? – возмутился Юрий.

Настя сначала заглянула ему в глаза и только затем спросила:

– А почему так думаешь ты?

И так резко спросила, что он шарахнулся от нее как черт от ладана.

– Я так не думаю!

Но Настя не отвела взгляд – продолжала пристально смотреть на него. Лицо суровое, обличающее.

– А я вижу, что думаешь!

– Я всего лишь допускаю, – сдался он.

– Значит, есть причины. Давно у твоего отца роман с Евгенией Эдуардовной?

– Я же говорил – у них это еще с института. Да и ты читала.

– А ты читал?

– Да. Ночью. У тети Лены выпросил.

– Ты знал, что, возможно, Всеволод Владимирович не твой родной отец.

– Родной. Тебе Лена не сказала, что втайне отец экспертизу ДНК делал. Я его родной сын.

– Так, понятно. У Евгении Эдуардовны есть дети?

– Нет. Н-не знаю.

– Где она живет?

– В Москве.

– Отец бывает у нее?

– Не знаю. Он часто в Москву летал, по делам.

– Как часто она бывала у вас в доме?

– Пока мама была, я вообще ни разу ее не видел. А тут нарисовалась. Отец сказал, что случайно ее встретил, пригласил. Мне кажется, соврал. Она красивая, у нее особая энергия, мужчины такую бабу за версту чуют.

– Где она сейчас?

– В Москве. Отец ее вчера рано утром отвез. На вертолете. Ее отвез, нас забрал.

– Ты понимаешь, что у них любовь? – Настя не снижала заданный экспрессивный темп.

– Знаю. Но знаю, что отец маму очень любил.

– А он мог простить ей измену?

– Не знаю. То есть я думаю, что нет. Но ведь он простил ей. Ну раньше она с мужчиной одним жила. Я его даже помню, так, смутно очень.

– А ты уверен, что он ей это простил? Может, до конца и не простил.

– Не знаю, – пожал плечами Юрий. – Это у него нужно спрашивать.

– А про Макса у кого спрашивать? Тоже у него? Или ты скажешь?

– Да скажу. Макс был с ней. Его тоже опознали. Татуировка у него особая была.

– Что бы ты сделал со своей женой, если бы застал ее в постели с любовником?

– При чем здесь я?

– При том, что я спрашиваю у тебя! Что бы ты сделал?

– Мало бы ей не показалось.

– Ты мог бы ее ударить, застрелить?

– Ну, насчет застрелить не знаю.