– Полностью, – эхом откликнулся Иссихар, натягивая рубашку. – И легионеров, и Корпус. Всех военных.

– А… сиров?

– А что на Севере есть те, кто допустил проверяющих в Клан? – Исси обернулся с интересом.

– За проверку Кланов отвечают Главы.

– Юг выполняет все приказы Императора и в этом не отличается от Севера, – закончил он равнодушно. – Перейдем к испытаниям.

Я согласно кивнула, растирая замерзшие пальцы – Дан запретил купол тепла в лаборатории, но если исполнять Зов – мы должны выехать в пустыню, и там я согреюсь.

Иссихар забрал меня из дома, миновав слуг, и привез к себе, почти на другой конец Хали-бада. Как он обошел защиту дома – таки не сказал, но судя по тому, что прошел только он один – артефакты.

По пути мы успели обсудить практически всё. Что до конца Турнира – он будет держаться на расстоянии – мне не нужны проблемы ни с Кораями, ни с Тиром. Что дяде я скажу лично, когда приедем через декаду представлять его клану. Если будет разрешение Запретного города, чтобы помолвка была принята официально – мне понадобятся только две вещи – согласие дяди и признание алтаря, причем, я надеялась сначала получить второе, и тогда мне не понадобиться первое – дяде не останется ничего другого, кроме как согласиться, если помолвку с Иссихаром признают предки. Идея договориться с предками мне представлялась более простой и понятной, чем… договориться с дядей. Надеюсь, присутствие рядом Данда немного смягчит его, и он будет настроен слушать. По-крайней мере я очень на это рассчитывала.

Иссихар ходил из угла в угол, настраивая что-то – сила вспыхивала и гасла, пульсируя в воздухе, пока не обошел всю лабораторию. Сеть над нами полыхнула голубыми искрами, заключая зал в клетку – силовые линии переливались на потолке, сияли на стенах, и даже на полу – я поджала ноги, чтобы было лучше видно.

Защита. Если камни по углам – фокусы, значит рисунок – я присмотрелась к едва видным линиям на плитах – силовые лучи. Такую мощность не выставляет даже дядя, когда проводит испытания.

Это значило… я буду мерзнуть. Никакой пустыни сегодня мне не светит – «Зов» будем испытывать здесь.

– Вам не нужно… – Иссихар пошевелил пальцами в воздухе, изображая игру на флейте. – … распеться?

– Нет, – я нахохлилась и сунула руки под мышки, чтобы согреть и пальцы и флейту. – Но я не уверена, что смогу играть в таком холоде.

– Зимой на Севере теплее?

– Мы – прогрессивные люди, и прогрессивные люди в третью тысячу зим давно используют купола, а не… – я потрясла кисточками того, что Толстяк Яванти назвал «шалью».

– Можете активировать купол… – произнес Иссихар равнодушно.

Я радостно щелкнула кольцами.

– … но когда защита придет в резонанс с вашими стационарными плетениями, сеть опустится и разрежет вас на кусочки – при такой мощности фокусных лучшей, два стандартных купола – а у вас два стандартных, и запас силы источника третьего круга, это хватит, чтобы продержаться примерно, – он сделал вид, что считает – два мгновения. Чтобы погасить «защиту» нужно четыре мгновения.

Я сунула пальцы обратно под шаль. Когда Дан приедет к нам, я позабочусь, чтобы у него в комнате было очень тепло. И чтобы дядя отдал приказ всем слугам без исключения – обеспечить гостю привычный режим – жаркого юга.

– Повторите последовательность действий, – приказал он, расстегивая манжеты и закатывая рукава у рубашки.

– Один. Активация кровью. На третий счет, я начинаю исполнять Зов. На пятнадцатый – играю «Колыбельную» – проговорила я быстро. Одно и то же – в который раз.

– Не пересекаете линию круга, – Дан ещё раз указал на сияющий голубым периметр вокруг стола, на котором я сидела, и пошел к дальним стеллажам, на одном из которых стояла распакованная коробка. Пара мгновений, и сияющий зеленым фиал вспыхивает в свете магических светляков. Медицинские закаленные иглы, плетения инъекций и Иссихар резко выдыхает, прикрыв глаза, и повторяет операцию.

Эликсиров-ограничителей с таким цветом я не помнила. Странный состав.

Дан щелкнул пальцами, и проекция времени зависла под потолком – прямо под силовыми линиями, ещё одно плетение – и начнется отчет. Я вытащила ритуальный нож и удобнее перехватила флейту, приготовившись играть, но… круг вокруг стола полыхнул, отзываясь на чужую силу.

Спину обдало холодом – лопатки заломило, и шея покрылась мурашками – опасность.

Опасность, Блау!

– Сир Иссихар, – протянула я насторожено. Исси стоял спиной ко мне, подняв руки с закатанными рукавами – кончики пальцев сияли силой. – Скажите, какой номер состава ограничителя вы вкололи? Сир …

– Семнадцатый…

Но… эликсира с таким номером нет в общем реестре.

– И это не ограничитель, – Исси обернулся ко мне с закрытыми глазами, одним слитным движением, как будто перетек из одного состояния в другое. – Это – катализатор, – когда Иссихар открыл глаза – радужки полыхнули золотом.

* * *

Северный предел, деревня на землях Блау

Старик не лез. Пристроился в сторонке – на широкой, отполированной до блеска деревянной лавке, у окна, чтобы не мешать.

Марта сновала по кухне, вытаскивала из ящиков – дверцы хлопали громко – тканые мешочки, перевязанные бечевой, открывала, нюха, морщилась и откладывала на две кучки – одну, ту, что поменьше на краешек стола – это возьмет с собой. И вторую – побольше – просто бросала подальше без разбора.

Глиняные горшочки, запечатанные воском, пучки трав с притолоки, пара полотенец – тут Старик крякнул, но ничего не сказал – зачем ей полотенца? Моток веревки, соль, камни – вес получался приличным, на Арке с нее сдерут дополнительные империалы.

А если учесть, что и сама аллари была не худой… Старик крякнул ещё раз – на этот раз от удовольствия, наблюдая, как крутобедрая, статная, ещё совсем почти молодая по его меркам знахарка, плавно двигается по маленькой кухне, чуть пританцовывая. Цветные юбки закручивались по подолу в такт звону браслетов, сережки поблескивали, темные – почти угольные пряди выбивались из под платка, обмотанного вокруг головы, и липли на потный лоб. Дом Марта топила жарко, как и все южане из кочевых, которые осели на Севере, но так и не привыкли к суровым зимам.

Тепло греет кости – и сейчасСтарик почти дремал, разморенный с мороза – за окошком мело – с предгорий пришла пурга, и все было белым-белым – шагу не ступить, руку вытяни – и пальцев не видать. Самые лютые декады после кануна зимы.

Дзынь-дзынь-дзынь.

Золотые кругляши рассыпались по столу, покатились, отскочив от лавки, упали на пол и прилетели прямо под ноги Старика. Он поднял пару империалов, покрутил монеты – рассматривая чеканный профиль на монете с одной стороны, и птицу с крыльями на другой – фениксы.

Монета взлетела вверх, под самую притолоку, сверкнув в воздухе блестящим боком, и Старик поймал империал в полете и прихлопнул, накрыв другой ладонью – монета упала аверсом.