Она сидела у стойки и смотрела на мерцающий коричневый цвет своего виски, не прикасаясь к нему.

— Добрый вечер, малышка Рут, — приветствовал ее старый коллега и с широкой улыбкой сел рядом с ней на свободный табурет. Его длинные волосы беспорядочно падали на плечи, а на лбу были забраны под синюю повязку. С тех пор, как она в последний раз с ним встречалась, вокруг его глаз добавилось несколько морщинок, несмотря на это, он по-прежнему выглядел таким же боевым, как и тогда.

— Свенсон, — изумленно воскликнула она, принимая поданную им руку. И поколебавшись, пожала ее. — Что ты здесь делаешь? Тогда ты просто перестал ходить на работу.

По правде сказать, она уже слышала много слухов о его отказе от службы, но ей не хотелось давать ему это понять. Вместо этого она хотела узнать правду, и похоже, он готов был ее открыть.

Он тоже заказал себе виски и повернулся к ней лицом, подперев подбородок рукой.

— Я вернулся на свободу уже довольно давно, — ответил он. — Мой отказ стоил мне двух лет тюрьмы, и теперь я работаю домовым мастером в казарме. Ничего нелегального.

— Это я слышала. — Рут от смущения потрогала щеку. — Но почему?

— Они хотели, чтобы я изгнал из Вавилона девушку, которая говорила правду, — прошептал он, заговорщически приблизившись к ней. — Я не мог этого сделать. Я бы больше не уважал себя.

— Девушка, которая… — Она подняла глаза, и кусочки головоломки сложились воедино. Конечно. Дарсия Боннет.

Кто-то из стражи должен был привести ее к воротам и изгнать из Вавилона навсегда. Эта задача, по-видимому, была возложена на Свенсона, но он отказался, что ни к чему не привело. Кто-то другой пошел по его стопам и выполнил вместо него эту работу.

— Кого ты имеешь в виду? — Рут намеренно изобразила незнание, хотя это ее восклицание, вполне возможно, выглядело неестественным и выдало ее.

— Дарсия Боннет, — повторил Свенсон ее мысли. — Я не знаю, знакома ли ты с ней. Когда-то она взяла слово и сказала правду. Однако королевская семья не хотела скандала на свои разукрашенные головы и избавилась от нее. Бедная девочка. Но не только ей пришлось пострадать от манипуляций королевской семьи…

Рут сузила глаза. Она вполне осознавала, что ей самой манипулируют. К сожалению, это ничуть не убавило ее любознательность.

— Что ты имеешь в виду?

— Тебе лучше спросить, кого я имею в виду, — сказал он, делая еще один глоток. — На самом деле мне не следует говорить с тобой об этом. Ходят слухи, что тебя перевели на должность телохранителя королевы.

— Ерунда. — Она повернулась к нему всем телом. — Пожалуйста, скажи мне.

— Хорошо. — Он поставил бокал, и они заговорщически сблизили головы. — Мятежники говорят правду. Королева несет вину за Ночь теней. Дарсия тогда выяснила все грязные подробности и хотела осудить королевскую семью, но все пошло не так, как планировалось, и ее изгнали.

— Это государственная измена, Свенсон, — пробормотала Рут и огляделась, почувствовав себя неуютно. Никто не обращал на нее внимания. Большинство посетителей беседовали между собой или танцевали под флейту одинокого музыканты в конце комнаты. — Этого никто не должен слышать.

Глаза Свенсона блеснули.

— Но ты ведь не предашь меня, не так ли? Потому что ты знаешь правду? Потому что ты знаешь, что мы правы?

— Мы? Неужели ты намекаешь на то, что примкнул к повстанцам?

— И это неудивительно.

Сердце Рут учащенно забилось, пот выступил на лбу и собрался у висков. Что, если Свенсон давно находится под наблюдением, и теперь она замечена рядом с ним? Это было бы катастрофой.

— Это все чертовски опасно. — Она приготовилась встать. — Мне лучше уйти.

— И что бы на это сказал Вэл? — она остановилась, но не посмотрела на бунтаря.

— Именно он дал девушке последний кусочек головоломки. Хотя в то время никто этого не знал… никто из хороших людей, во всяком случае.

— Что… Что ты такое говоришь? — теперь она уже не могла держать себя в руках и смотрела Свенсону в глаза. Его облик не выражал ничего, кроме честности, но потом его взгляд стал расчетливым, и он улыбнулся, почти деловито.

— Если ты захочешь получить ответы, правдивые ответы, которые относятся и к исчезновению Вэла, ты можешь со мной связаться.

— Как? — вырвалось у нее прежде, чем она сумела сдержаться.

Имя Вэла все еще обладало силой удерживать ее от любых размышлений.

Свенсон не успел ответить, как здание сотряс мощный взрыв.

Рут свалилась с табурета и пролетела по грязному полу. Ударившись спиной об опрокинутый стул, она начала хватать ртом воздух. У нее было ощущение, что ее грудная клетка раздавлена, и она больше никогда не сможет дышать. С потолка сыпалась пыль, деревянные балки скрипели и обрушивались на людей и теневых созданий. Разрушенный потолок превратился в лавину обломков и кусков штукатурки.

Ей и другим посетителям едва удалось укрыться под массивным столом.

В ушах возник болезненный свист и какое-то время мешал ей сориентироваться. К тому же, у нее ныли все мышцы и дрожали руки и ноги.

Кашляя, она подождала, пока здание перестанет рушиться, затем выпрямилась и попыталась что-то разглядеть в наполненном пылью воздухе. Свенсон исчез, но зато она обнаружила множество других пострадавших коллег, которым она поочередно помогла выбраться наружу.

— …страшный взрыв…

— …Повстанцы… Какие разрушения…

— Невероятно!

— Подонки и ублюдки!

Окружающая многоголосица обрушились на нее и смешалась с тонким писком в ушах, который не хотел ослабевать.

На улице все выглядело еще хуже, чем внутри трактира. Несколько раненых сидели рядом, кашляя, перепачканные и истекающие кровью, и пытались помочь друг другу. Спешно прибыла охрана, захватив с собой целителей, которые кинулись к наиболее тяжело раненым и принялись спасать им жизнь. В одном месте был полностью разрушен даже асфальт.

Осыпавшиеся камни лежали огромной кучей, в которую был воткнут золотой флагшток. На нем развевалась рваная прямоугольная красная ткань, на которой белой краской была напечатана рука.

У подножия кучи стоял гладкий обломок штукатурки, где красной, еще влажной блестящей краской было написано: «Кровь 117-ти на ваших руках, ваше Величество».

Рут не потребовалось ломать себе голову. В Ночь Теней было ровно сто семнадцать жертв. Все было взаимосвязано. Взрывы, неожиданное появление Свенсона и ее продвижение по службе…

Она отвернулась и, растерянная, спотыкаясь, побрела прочь от места разрушения. Ей ведь даже не разрешалось покидать их квартиру. Скорее всего, ее уволили бы, если бы городская стража решила ее расспросить и задержала.

По дороге в квартиру она только и делала, что проклинала Свенсона с его мятежниками. Как ей