ее врачи объявили безнадежным. Тогда позвали Распутина. Он склонился над ней и ласково прошептал: «Аннушка, проснись, погляди на меня». И она открыла глаза. Это был второй случай чудесного исцеления после ранней истории с отцом Иоанном Кронштадтским, о которой у нас уже шла речь.

Так сложился этот, как я уже говорила, «бермудский треугольник»: Алиса – Распутин – Вырубова. И ничто не могло развести его стороны. Только – гибель Распутина.

ПБ: Но здесь Николай оказался между двух огней… С одной стороны – депутаты Государственной думы, министры Двора и великие князья, которые ненавидели Распутина и считали его мошенником. С другой – собственная жена и больной ребенок.

И вот что я вдруг понял. В нашей предыдущей книге «Соня, уйди!» мы с вами обсуждали ситуацию, сложившуюся в 1910 году в Ясной Поляне перед «уходом» Льва Толстого. Но ведь это была та же ситуация! На одной чаше весов – «толстовцы», на другой – душевнобольная жена. Обе стороны ненавидят друг друга. Даже «демон» свой есть – Чертков. Чем вам не «святой черт»! Толстой пишет в тайном дневнике: «Они разрывают меня на части». Жаль, что император не вел тайный дневник, не предназначенный для прочтения женой. Как это все странно… Два совершенно разных дома, две совершенно разные семьи… А проблемы – схожие.

Глава одиннадцатая

Война и смерть Распутина

Грозные времена

ПБ: Между тем наступили грозные времена. Россия была втянута Европой в Первую мировую войну. В нашу задачу не входит обсуждать причины ее начала, об этом написаны сотни исторических работ. А ее последствия и так хорошо известны: Февральская и Октябрьская революции и конец российской монархии.

Для нас важно другое. В 1914 году Николай вступил в войну не просто с Германией. Он начал воевать со своим двоюродным дядей императором Вильгельмом, который приходился Алисе двоюродным братом. А ее родной брат Эрни, великий герцог Гессенский, воевал против России потому, что Гессен входил в состав Великой Германии. Два ее ближайших родственника оказались врагами страны, императрицей которой она являлась. И она сама была немкой, о чем все помнили. Как же повела себя Александра Федоровна в этой тяжелейшей для нее ситуации, когда в России и конкретно в Санкт-Петербурге вспыхнули антигерманские настроения и даже немецкое название столицы поменяли на Петроград?

КБ: Немного вас поправлю. Не два ближайших родственника, а значительно больше – вся германская ветвь. Но прерванное общение с «дядей Вилли» (императором Вильгельмом) не было самой большой потерей для Алисы. Ни у нее, ни у Николая он не пользовался особым расположением. В их семье, скажем прямо, его недолюбливали. И было, как видите, за что… Гораздо большим ударом для нее стал разрыв с любимым братом Эрни и – о чем вы забыли! – с сестрой Ирэной, супругой принца Генриха Прусского, который в августе 1914 года возглавил германские морские силы на Балтике.

Эти два человека в последние годы были особенно близки ей, и пропасть войны, разделившая их, отняла у Алисы их голоса и поддержку. Ей повезло, что хотя бы две сестры оказались по одну с ней сторону «фронта» – Элла жила в России, а Виктория вместе со своей семьей – в Англии. Переписка с Викторией была для нее отдушиной, единственным пространством, где можно было предаться тоске по оставшимся по другую линию… Например, в день рождения Эрни, в ноябре 1914 года, Алиса писала сестре в Англию:

”Сегодня день рождения нашего Эрни, и впервые в его жизни три сестры не могут подать ему весточку. Каким одиноким он должен быть вдали от своих родных, в чужой стране, ненавидя войну…

Алиса полагала, что Эрни в это время мог находиться в Италии или Бельгии, но можно понять эту фразу и иначе – она никогда не считала прусскую часть Германии своей родиной. Вообще Гессен в представлении его жителей не являлся частью Германии, он был сам по себе. «Пруссия сделала несчастье Германии. Германский народ обманут, в него внедрили чувства ненависти и мести, которые были ему несвойственны» – так говорила Алиса о своем народе в разговоре с гувернером ее сына Пьером Жильяром, который тоже оказался оторванным от родных в Швейцарии.

Сестры милосердия

КБ: Конечно, Алиса уже давно стала русской подданной. В ноябре 1914 года «стаж» ее жизни в России составил двадцать лет ровно. Однажды во время войны она призналась Софье Буксгевден:

”Двадцать лет я провела в России – половину моей жизни, самую счастливую, самую полную ее часть. Это страна моего мужа и сына. В России я жила жизнью счастливой жены и матери. Всем сердцем я привязана к этой стране и люблю ее.

Она уже прошла одну войну в качестве русской императрицы. В принципе она знала, что ей нужно делать. Как себя приложить, чем помочь. Поэтому у нее не возникало никаких моральных метаний. Она помогала русским солдатам и русским семьям в обустройстве госпиталей, домов для инвалидов, в вопросах логистики для продовольствия и медицинской помощи. Здесь ее организаторский талант развернулся на полную мощь.

21 августа 1914 года Алиса писала сестре Виктории из Москвы, где вместе с Эллой они развернули целую кампанию по военной благотворительности:

”Безумно занята. Видела великолепный склад – дворянства, земства и мой. Благословила 200 сестер, отправляющихся на фронт. Мой поезд прекрасно обустроен (имеется в виду специальный санитарный поезд Ее Императорского Величества императрицы Александры Федоровны. – К. Б.). Прикрепляла, где только возможно, маленькие иконки (императрица дарила солдатам небольшие иконы на тесьме, которые можно было вешать на шею. – К. Б.). Побывали у преподобного Сергия (в Троице-Сергиевой лавре. – К. Б.) и там расстались с Эллой… Нет никаких новостей о тех, кто не смог вернуться (вероятно, речь идет о пленных. – К. Б.). Некоторые были найдены и вернулись в ужасном состоянии – избитые, перенесшие дурное обращение. Они прошли через такой ужас, что трудно даже вообразить. Вот она – культура XX века. Видела небольшое количество раненых – к счастью, ничего серьезного. Собираемся привести в порядок мой госпиталь в Царском Селе и работать там с Ольгой и Татьяной (дочерьми. – К. Б.). Плохое здоровье причиняет мне много неудобств, не позволяя делать многое из того, что было запланировано. Очень рада, что мы имели здесь возможность поддержать и ободрить дорогую Эллу… Она выполняет огромную работу, очень энергична и поспевает буквально повсюду. Все стараются помочь, чем только можно. То, что не печатают новостей (с фронта. – К. Б.), – вполне разумно, но заставляет побеспокоиться.

В Петербурге Алиса организовала особый эвакуационный пункт, куда входило 85 лазаретов для раненых воинов в Царском Селе, Павловске, Петергофе, Саблине и других местах. Многие из лазаретов были оборудованы на ее собственные средства. Один из лазаретов