нелепое стечение обстоятельств по вине одного из наших товарищей! — поддержала товарищей Кира и посмотрела на Тощего… — А где он?

Все уставились на пустое место, где пару минут назад сидел Миша Худогубкин.

Бабка закатила глаза.

— В общем, спорить больше не буду. Вечером у моего внука повторное торжество, которое вы вчера благополучно сорвали. Завтра решим, чем вас занять, — отчеканила бабка и направилась к выходу. — Кстати, бежать не советую, я больше чем уверена, что егерь караулит вас на границе леса.

При этих словах Могильников резко проснулся, встал со стула, холодно произнес, что ему некогда заниматься всей этой ерундой, и тоже направился к выходу, пожелав всем удачи. Напомнил, что будет ждать туристов в лагере.

— Эй! — окликнула Соня Могильникова. Все с испугом посмотрели на неё. В руках бабка держала любимую флягу патологоанатома, — если хочешь её вернуть, то успокойся и сядь на место. Если она тебе не нужна, можешь бежать. Не думаешь же ты, что за те два бочонка молока, которые у нас вчера украл, я тебя так просто отпущу? А после разбитой тобой вазы с прахом?

Послышался смех. Особенно заливался Эдкевич.

— Нет, ну не помню я его, как ни крути! — вздохнула Кира.

Сергей надулся…

— Я тоже… — покачала головой Элина.

— Да идите вы все! — совсем разобиделся тот.

— Молоко? — переспросил Могильников и остановился, совершенно ничего не понимая. И тут же вспомнил, что с утра в этой самой фляжке находилось именно молоко.

— Чудно, — произнесла бабка, затем обратилась к внуку: — Готовьтесь к вечеру, я пойду, проверю, как остальные. А вы, — снова обратилась бабка к туристам, — пока отыщите кота, которого вчера вечером ваша ревущая девчушка с наглой бабой в очках стащили у Барсика… Барсика стащили у Барсика, никак не привыкну к этим именам, — усмехнулась Соня Бельмондо, и ушла.

Квазимодо немного постоял, нахохлился, позвал невесту и тоже ушел. Туристы переглянулись между собой.

— Кота? — удивилась Лея, вытирая слезы.

Земля круглая…

Кто бы мог подумать… Даже главный герой комедии — её автор, не мог знать, что в такой отдаленной местности, о которой никто в и государстве-то не знал, волей случая окажется хороший товарищ Тощего — сбежавший однажды из города кондитер Мюррэй Толстиков. История их знакомства умалчивается, но эти два совершенно разных по комплекции, характеру и возрасту человека стали очень близкими товарищами. Пожалуй, одно лишь у них было общее — любовь к булочкам. И сейчас Тощего привел, словно наркотик, запах кондитерских изделий к небольшому магазинчику, расположенному метрах в десяти от одноэтажного кирпичного дома яркой окраски. Назывался он: «В гостях у Мюррэя». Тощий открыл дверь, и запах райских булочек сразу погрузил его в нирвану.

Хозяин магазинчика сидел за небольшим столиком в углу, на столике — чашечка кофе со сливками и пончик в розовой глазури.

Тощий подошёл к кассе.

— Здравствуйте! — произнес он.

Но Мюррей храпел, уткнувшись длинным носом в фартук. Колпак закрывал его лысину, поэтому Тощий его и не узнал сразу, да и габариты кондитера стали несколько больше, нежели раньше.

— Здравствуйте! — громче повторил Тощий.

Мюррэй дёрнулся и свалился со стула.

— Не может быть, Мюррэй! — обрадовался Тощий.

— А, что? — опешил кондитер спросонья, а когда пришел в себя, то и его радости не было предела.

— Мишка! Мишка Худогубкин, дорогой, как же я рад видеть тебя! — расцвел Мюррэй и полез обниматься. — Как же тебя занесло в эту глушь? — спросил он, сверкая от радости глазами. Обнял Тощего так, что у паренька захрустели косточки.

Мюррэй ростом был чуть ниже Тощего, однако, как вы уже поняли, гораздо шире. Кондитер на радостях закрыл магазин и повел гостя домой. Смолол и заварил кофе, налил его в две белоснежные чашечки, добавил сливок, корицы, положил на поднос несколько свежайших булочек. Потом хозяин и гость расположились в большой комнате. Мишка стал рассказывать приятелю о событиях, которые произошли с ним и его группой всего лишь за два дня похода. Кондитер услышал имя Романа Валенова и сразу же засмеялся. Сходил за телефоном и показал ему фотографию, которую скачал, когда ездил в город за специями. На фото — Роман в кофте «SexyBoy», в автобусе со смешным выражением лица. Под фото оставлен комментарий — «Сексуальный бомж покоряет мир». Теплая беседа двух старых товарищей шла до вечера. Говорили они обо всем, даже о той злобной бабке, которая не хочет Тощего и его группу отпускать из поселка. Мюррэй сказал, что без проблем поможет.

— Если вкуснейшие булочки исчезнут из Закуса, то жизнь в поселке станет куда сложнее! — засмеялся Толстиков. — Пойду, соберу тебе их в дорогу, угостишь товарищей! — подмигнул Мише Мюррэй и ушел в свою лавку.

Доярка с улицы Дебильной…

Смеркалось. Дарьяна сразу смутило, что старик зашел в поселок не с центрального входа, а как-то в обход. Но дед мотивировал свои действия тем, что не хочет привлекать внимания.

— Чертова шуба! — фыркал Дарьян. Ему, порой, казалось, что она весит тонну. Надел шубу на себя — стало жарко. Снял, снова понес в руках — руки устали. Надел — жарко. Золотой середины ему так и не удалось найти.

— Дед, я выкину ее сейчас! Долго ещё идти? Что мы здесь делаем? — рявкнул он, окончательно разозлившись.

— А мы уже пришли! — радостно произнес старик и указал рукой на табличку с названием улицы и номером дома.

— Дебильная ноль? Это что за маразм? — удивился Покровский, рассматривая покосившийся дом.

— Вон дверь, — указал старик на пристройку к магазинчику той самой доярки, с которой уже посчастливилось встретиться Эдкевичу.

Дарьян сделал пару шагов к двери, остановился, повернулся к старику, который все так же стоял за углом. — А что мне ей говорить-то, дед? — спросил он.

— Просто верни шубу и, думаю, вас, доктор Ватсон, будут рады видеть! В этом доме живет та самая красотка Мэри, которой вы вчера в любви признавались, — совершенно серьезно ответил дед.

Дарьян закашлялся…

— Э… свет включили, кажется, на кухне! — отвлек внимания Дарьяна старик, тот посмотрел на окна.

— Так свет в доме сразу горел, как мы пришли! — протянул парень и повернулся обратно к старику, но того уже и след простыл…

Дарьян опустил голову, назвал себя дураком, почесал затылок. Сунул руку в карман — забыл сигареты в лагере. Закрыл глаза и снова назвал себя дураком, на этот раз так громко и эмоционально, что его услышала хозяйка дома. Она подошла к окну, чтобы рассмотреть, кто там пасется возле её дома. За пару шагов до окна женщина низким голосом рявкнула: — «Ну, если это опять ты, кобель!». Дарьян, услышав эту