– Почему ты вдруг решил рассказать мне о своем таинственном госте? – повернувшись к Сирху, спросил Граис.

– Меня никто не просил хранить тайну, – ответил Сирх. – Наверное, незнакомец был уверен, что мы с тобой больше никогда не увидимся. Однако мы все же встретились и, более того, теперь нам предстоит действовать сообща. Именно поэтому я считаю, что тебе будет полезно знать о человеке, который за твоей спиной плетет против тебя какие-то интриги. Он ведь мог зайти не только ко мне…

– Что?..

– Тебя что-то смущает? – Сирх смотрел на Граиса выжидающе.

– Нет, – уверенно тряхнул головой тот. Но после небольшой паузы решился все ж таки уточнить: – Так, значит, ты берешься помочь мне встретиться с наместником?

– Да, – коротко кивнул Сирх. – Мне нужен мой сын, живой и невредимый. Кроме того, я согласен с тем, что мятеж, чем бы он ни закончился, приведет только к полному распаду той общественной структуры, которая только-только начала складываться на территории Йера… Наместник тоже понимает, что эскалация напряженности в Йере не в его интересах. И, как мне кажется, в ситуации, когда на скорую победу рассчитывать не приходится, он предпочтет боевым действиям тайные переговоры с предводителями мятежников.

Три вопрошающих взгляда – и напряженная тишина.

Грудвар, Слим и Бурдюк ждали, что скажет вошедший в комнату Граис.

То, что он вообще вернулся после встречи с Сирхом, вселяло надежду на благополучный исход их миссии. И все же…

– Все в порядке, – коротко произнес Граис и, пройдя через комнату, устало опустился на кровать.

Вольных словно прорвало.

– Что значит «в порядке»? – подскочив к Граису, Грудвар оперся коленом о край кровати. – Говори толком!

С другой стороны на Граиса дохнул неприятным запахом Бурдюк:

– Тебе удалось ухватить преподобного за хвост?

– Что сказал Сирх? – навалился сзади на плечи Грудвару Слим.

– Сколько мы еще будем сидеть в этой комнате? Кто мы: парламентеры или пленники?..

Граис болезненно поморщился и поднял руки, призывая к тишине. Затем он медленно провел ладонью по затылку, пытаясь снять болезненную тяжесть, мешающую сосредоточиться и собраться с мыслями. В первую очередь ксеносу нужно было осмыслить полученную от Сирха информацию, чтобы вычислить своего таинственного противника и понять логику его действий. Без этого ксенос в любой момент рисковал вновь угодить в очередную хитроумную ловушку, расставленную на его пути. Однако Граис прекрасно понимал, что спутники не оставят его в покое до тех пор, пока не получат ответов на все свои вопросы.

Граис внимательно посмотрел на лицо каждого из йеритов. На мгновение у него мелькнула мысль, а не является ли один из них тем самым таинственным пришельцем, поставившим своей целью расстроить планы ксеноса? Но почти сразу же он отбросил эту гипотезу, как абсолютно несостоятельную. Его неведомый противник предпочитал действовать на расстоянии, сплетая затейливую сеть интриг с помощью людей, зачастую даже и не подозревающих о том, что они становятся разменными фигурами в чьей-то мудреной игре.

– Какое-то время нам предстоит пожить в этой комнате, – обращаясь к находящемуся ближе всех к нему Грудвару, сказал Граис. – Для пользы дела и для нашей же безопасности. Сирх не хочет, чтобы о гостящих в его доме вольных наместник узнал от какого-нибудь доносчика.

– И когда же Сирх собирается сам рассказать о нас наместнику? – спросил бородач.

– Завтра Сирх обедает у наместника, – ответил Граис. – Помимо них, за столом будут присутствовать еще трое-четверо кахимских чиновников, пользующихся доверием Центия Офра. В приватной беседе Сирх попытается отговорить наместника от проведения карательной экспедиции против отрядов вольных…

– Попытается! – перебил Граиса Грудвар. – Нам нужны твердые гарантии!

– Сирх может обещать все, что угодно, чтобы затянуть время и лишить нас возможности собраться с силами для отражения удара, – поддержал Грудвара Слим.

– У нас в руках сын Сирха, – возразил им Граис.

Спорить ему сейчас вовсе не хотелось, а потому и слова его прозвучали не слишком убедительно.

– Сирху на сыночка плевать, – подал голос Бурдюк. – Что ему родня, если он весь Йер продал кахимцам!

– Я так не думаю, – покачал головой Граис. – С нами Сирх играет по-честному.

– Почему ты так решил? – спросил Грудвар.

– Потому, что я знаю Сирха, – ответил ему Граис. – А он, в свою очередь, прекрасно понимает, что не сможет переиграть меня один на один.

Бурдюк как-то неопределенно хмыкнул.

Грудвар молча покачал головой, как будто дивясь наивности Граиса.

Граис на мгновение прижал кончики пальцев к вискам. Тупая боль, вначале гнездившаяся в затылочной части, теперь расползлась по всему мозгу. И не было ни малейшей возможности хотя бы ненадолго отключиться от окружающей действительности и полностью сконцентрироваться на психотерапии… Хотя бы пару минут в полном одиночестве, и ксенос сумел бы привести свой мозг в рабочее состояние…

– А чего вы, собственно, ожидали? – устало произнес Граис. – Торжественного приема во дворце наместника?.. Цветов и фанфар?.. Сирх сумеет убедить наместника приостановить военные действия – это главное…

– И что дальше? Как долго будет продолжаться перемирие?

– Об этом я и буду разговаривать с наместником, когда Сирх договорится о нашей с ним встрече. Произойдет это не прежде, чем Сирх получит подтверждение того, что его сын все еще жив. – Граис достал из внутреннего кармана рубашки запечатанный пакет и кинул его Бурдюку. – Держи. Отнесешь в условленное место… Чем раньше Сирх получит ответ на свое письмо, тем скорее я встречусь с наместником.

– Нет проблем, – Бурдюк быстро спрятал письмо за пазуху. – Если только меня выпустят из дома.

– Тебя будет сопровождать слуга Сирха, – добавил Граис. – Тот самый немой буссарец, который привез нас сюда.

– Нет проблем, – снова, осклабившись, повторил Бурдюк. – Можно и прогуляться. Хотя, признаться, мне и здесь неплохо…

– Ты говоришь о встрече с наместником так, словно отправишься на нее один, – заметил внимательно слушавший Граиса Грудвар.

– Так оно и есть, – коротко кивнул Граис и тут же поморщился от боли в висках. – При встрече, помимо меня и наместника, будет присутствовать, возможно, только один Сирх.

– Но ведь мы, – Грудвар указал на себя, Слима и Бурдюка, – так же, как ты, являемся представителями вольных.

– Тебе так хочется увидеться с наместником? – усмехнулся Граис.

– Не в этом дело, – Грудвар отрицательно качнул головой. Лицо его при этом оставалось невозмутимо серьезным. – Я просто считаю, что ты не вправе один вести переговоры от лица всех вольных. В конце концов ты был у нас в лагере всего несколько дней и не можешь знать всех наших проблем.