– Вот же сюрприз будет для твоего отца!

Присев среди вереска на корточки, Джанет улыбнулась лисичкам:

– Спасибо вам, подружки. Без вашей помощи мы бы не справились. Ни сейчас… да и раньше.

Трепетные язычки пушистиков лизнули ей ладонь.

– Может, когда-нибудь еще и свидимся, – сказала Джанет. – Во всяком случае, не будем зарекаться.

Маири неловко переместила свою суму и протянула ладонь к руке дочери.

– Идем, милая. Пора.

Не оглядываясь, обе шагнули к большому камню и канули под его незыблемой поверхностью.

А лисички позади взволнованно засновали кругами, тявкая на луну, отрешенно сияющую в небе над простором Страны Летних Сумерек.

38

По другую сторону своего длинного, головокружительного пути сквозь камень Джанет и Маири остановились, растерянно озирая усеянный валунами пейзаж. Пологие холмы выглядели почти так же, как и там, вот только верхушки вереска и папоротника здесь окаймлял резкий оранжевый свет, от которого земля, казалось, светилась. Пробиваясь сквозь пелену лиловатых туч, землю омывал свет рыжего пылающего солнца.

От вида этой бесхитростной красоты женщины почувствовали облегчение: они вернулись домой. Поспешая по присыпанной гравием дорожке, Джанет с теплой улыбкой взяла руку матери. Между тем беспокойство не отступало.

«Мы вернулись, это хорошо – но где мы, черт возьми, находимся?» Судя по всему, где-то в Хайленде, но это огромная территория, где ночью от заморозков можно и околеть.

– Мам, а давай чуточку побыстрее? Нам еще надо выяснить, где мы с тобой очутились.

На следующем подъеме взгляду открылась знакомая каменная дуга моста через Нэрн, откуда дорога вела на Авимор. Знакомый ориентир придавал сил и бодрости. А на подходе к мосту мать с дочерью различили силуэт, за которым в лучах невысокого солнца виднелся Инвернесс.

«Вот бы еще знать, садится солнце или встает? – мрачно усмехнулась про себя Джанет. – Довольно скоро мы, похоже, сможем об этом кое-кого спросить».

«Только бы не снова тот дебильный тролль. Я слишком устала, чтобы играть с ним в угадайки».

Возле древнего моста они остановились, все еще гадая, кто бы это мог быть, как вдруг мать, рванувшись, нетерпеливо побежала по каменной кладке моста. С ее губ сорвался крик: «Джон!», прежде чем она упала в объятия высокого грузного мужчины, который ждал ее возвращения все истекшие восемнадцать лет.

Маири оглянулась, удивившись нежеланию дочери присоединиться к ним. Вне себя от волнения, она позвала сквозь тускнеющий воздух:

– Джанет, это твой отец! Он пришел нас встретить у порога в наш собственный мир!

Маири снова повернулась к мужу.

Сам Джон Рэйвенскрофт, казалось, понял, что в ее сверкающих глазах нет больше хмари безумия, которое когда-то ею владело. Он снова заключил жену в свои нежные, медвежьи сильные объятия.

Джанет все еще колебалась. Искренне радуясь счастью в голосе матери, она тем не менее нервничала, не зная, как отец встретит свою своенравную дочь. Но видя его широкую ободряющую улыбку, она оживилась и ускорила шаг.

Внезапно камни древнего моста под ногами дрогнули, и перед ней, преграждая путь, снова вздыбился огромный тролль.

«Блин! Значит, все-таки закат».

На этот раз скорее в нетерпении, чем в испуге, Джанет подала голос прежде, чем тот начал выдвигать свои требования:

– Ладно, уймись. Я знаю, тебе нужен пароль.

* * *

По ту сторону моста Джон Рэйвенскрофт лишь заметил, что его дочь остановилась перед какой-то огромной тенью. Он повел себя так, как поступил бы любой отец, готовый немедленно броситься на выручку дочери, чего бы это ни стоило. Но Маири положила ему на предплечье руку.

– Погоди, Джон. Я уверена, опасаться нечего. Наша дочь теперь сильнее, чем ты можешь себе представить. Повременим слегка.

Сделав над собой усилие, он доверился словам своей жены. И, крепко взяв ее ладони в свои, вдруг ясно различил огромного полузверя, что возвышался над его дочерью. Джон Рэйвенскрофт ясно и в одночасье осознал, что его дочь более не та избалованная и своенравная девчонка, какой была до своего ухода.

* * *

Посреди моста Джанет спокойно взирала на огромного тролля, из оскалистой пасти которого с влажным рокотом исторглось:

– Моя госпожа, пароль для прохода вам больше никогда не понадобится. Ваш рыцарь своим словом и честью поручился за ваш безопасный проход и этой ночью, и любой другой.

На короткое мгновение сердце Джанет воспряло надеждой.

– Томас! Он здесь?

– Увы, моя госпожа. Словом Королевы, Рыцаря Розы вам никогда больше не увидеть.

– О нет!

– Но на прощание он велел передать вам подарок, а также сообщение.

У себя на поясе гигантский зверь нашарил две огромных кожаных рукавицы. Натянув их, он потянулся и снял со своих плечищ каких-то невероятных размеров мешок, который, прихрюкнув, аккуратно поставил на мост между собой и Джанет. С корявой улыбкой тролль сдернул покров из мешковины. Джанет ахнула, затем рассмеялась, а потом вообще расплакалась, увидев перед собой «Винсент блэк лайтнинг» Тома, надраенный и горделиво сияющий на своей подножке, упертой в каменные плиты моста.

Перекинув ногу, Джанет уселась на высокое сиденье и погрузилась в водоворот из воспоминаний. А когда подняла кожаный шлем Тома, то почувствовала, что от него все еще исходит слабый аромат медвяных трав, собранных в далекой Стране Летних Сумерек.

В отчаянии Джанет посмотрела в густеющую темноту и прошептала:

– Томас! Ты мне нужен больше, чем этот чертов мотоцикл!

От ярких и памятных воспоминаний обо всем, что они вместе прошли и проделали, от всего плохого и хорошего, что им повстречалось, по ее щекам заструились новые слезы.

Окруженная сонмом воспоминаний, Джанет не заметила, как тролль деликатно вложил ей в руку маленький запечатанный свиток. Развернув его дрожащими пальцами, она прочитала:

«Моя леди Джанет!

Отрадно сознавать, что в столь юной особе может крыться столько мудрости. Никогда и никому более я не дам своей безоговорочной клятвы верности, если только этим человеком не будешь ты.

Твой Томас».

Она тихо смотрела на строки, изящно выведенные на листе свитка, пока ее не отвлек скрежет пряжки по камню. Поглядев вверх, Джанет увидела, как сгорбленный полузверь карабкается по закраине моста, возвращаясь на свое место под его пролетом. После того, как глубокие тени поглотили его, она шепнула:

– Спасибо за твою доброту.

В прохладной ночной тиши повис ответ глыбистого сторожа:

– Госпожа, я ваш слуга отныне и навек.

Медленно ведя по каменному пролету мотоцикл, Джанет оглядывала своих родителей, стоящих в обнимку на другом конце моста. Теплота этой взаимной любви надрывала сердце – настолько, что Джанет вымолвила:

– Наша любовь сильнее любой дурацкой клятвы. Не знаю как, но