«Скорее всего, меня подвел этот прокол с комендантом, – рассуждал Ващенко по пути в Уистреам. – Степан выжил и все рассказал Моховому. Они убили Робинса, приняв его за меня. Затем взяли Асю и пытались узнать у нее, где я. И, конечно же, пытали, а потом убили. Она не сказала ничего. Но французы тоже шли по моим следам. И если к ним приехал Бартлет, то у него есть информация о том, что произошло в „Русском замке“ еще до того, как я попал в пещеру под „Мандрагорой“. А в МИ-6 не прощают, когда агент решает свои личные дела, работая в поле, да еще так, что ставит под угрозу и операцию, и других агентов. Ася-то уж точно погибла из-за меня…»

Он хорошо знал Бартлета и его методы работы. Если он решил его сдать, то с ним расправятся чужими руками. Вряд ли он смог узнать что-то о тайнике в «Русском замке» и об Арийском ларце. «В любом случае, – думал он, – хорошо, что я дал Ивану ключи от „мерса“ Робинса. Кажется, настало время уходить и делать себе новое лицо. Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел. Теперь на жизнь мне уже хватит…». Он вспомнил Асю. Он не лгал ей, когда говорил, что больше не хочет с ней расставаться. Не судьба. Его бывшие коллеги шли за ним по пятам. Ася просто попала под колесо. «Спасибо Бартлету, что назвал клички ее убийц. Даст Бог, посчитаемся…»

Он подъехал к Кану уже к вечеру. Как только он миновал знаменитый горбатый мост через Канский морской канал, автогид сообщил ему: «Поверните направо, следуйте по D-515». Выполнив все указания, Ващенко вышел на департаментскую дорогу, которая привела его к порту Уистреам. В «Нормандии» его ждал семейный номер-люкс с видом на океан. Как только он бросил свой саквояж в шкаф, позвонил Бартлет.

– С приездом, Алекс, – сказал он. – Где вы?

– В порту. Решил посмотреть, как отсюда уходят паромы в Дувр.

– Когда вы думаете возвращаться? – спросил Бартлет.

– Это зависит от вас, сэр.

– Ах да, – как бы вспомнил Бартлет. – Вы заказали мне номер? Я думаю, по паре дней талассотерапии мы с вами заслужили. Сегодня среда… Ждите меня к пятнице вечером. Уик-энд наш. Ну, а в понедельник, пожалуйста, на работу.

– Да, сэр. Постарайтесь приехать в пятницу до семи вечера. Ужин в «Термах» я вам не советую пропускать, – ответил Ващенко, прикидывая про себя, сколько времени у него осталось до приезда Бартлета.

Закончив разговор, он позвонил в «Термы Рива-Беллы» и узнал, что господин Алекс Мэрроу уже прибыл. Через полчаса Ващенко был в холле «Терм» в своем привычном для Ивана гриме и в неизменных затемненных очках. До приезда Бартлета Ивану не надо было ничего делать, кроме как ходить на процедуры и плескаться в бассейне с морской водой. К пятнице он должен был исчезнуть, уступив место Ващенко в «Рива-Белле».

В шесть утра в четверг он выехал из «Нормандии» и погнал по направлению к Парижу. Связь в машине он отключил и заблокировал маяк, по которому со спутника могли определить, где он, с точностью до ста метров. Хорошо, что на полигоне он точно выяснил у технарей, как его можно вырубить. «Бартлет придет в бешенство, если меня накроет», – подумал он.

У Руана Ващенко выбрался на национальную дорогу 31 и уже к десяти утра был в Реймсе. Оттуда его путь шел на Страсбург по авторуту А-4, а оттуда в Швейцарию. В три часа дня Ващенко въехал в Цюрих. «Обратно, – подумал он, – придется ехать ночью. Ну, ничего. Тысяча верст не крюк».

Машину ему пришлось поставить у вокзала – путь в центр был перекрыт по случаю карнавала. Он с трудом нашел место на третьем этаже привокзального паркинга. Обогнув скверик, он вышел на привокзальную площадь. По центральной улице шла толпа народа в средневековых костюмах и изящных масках. Ващенко свернул в первый же переулок и вскоре вышел к серому трехэтажному зданию, чем-то напоминавшему бункер. У входа в здание он достал магнитную карточку и с ее помощью открыл входную дверь.

В холе его ждал служитель. Взяв у Ващенко карточку, он вставил ее в компьютер и попросил Ващенко ввести пароль. Тот набрал несколько цифр, и через несколько минут к нему вышел приятной наружности мужчина лет сорока пяти, который провел его в глубь здания-бункера. Это был один из знаменитых денежных погребов цюрихских «гномов», по сути дела банк, где клиента не спрашивали, кто он, что он хочет положить в сейф «погребка» и откуда он вообще взялся. Впервые его сюда привел отец. Ващенко-старший поначалу хранил здесь партийное золото, а затем оставил этот погребок для себя вместе с небольшим партийным «взносом». Сына он представил как своего наследника. Это было в конце 1990 года, когда они тайно встретились в Цюрихе. В погребке тогда его не только сфотографировали анфас и в профиль и сняли отпечатки пальцев, но и сделали фото сетчатки. Последующие пластические операции уже не имели такого значения – рисунок на пальцах и сетчатку изменить невозможно. Поэтому, когда он приехал сюда после пластической операции, процедура опознания прошла куда быстрее и проще. Конечно, Ващенко понимал, что его и на этот раз сфотографировали во всех ракурсах, сверили его личность с первоначальной регистрацией и последующей, и только после этого пустили в кабинет менеджера господина Курта Пфайфера, который занимался его личным счетом и сейфом.

– У меня проблема, герр Пфайфер, – сказал Ващенко. – То, что я хотел положить в свой сейф, находится в багажнике моего автомобиля. Я оставил его в паркинге у вокзала…

– Нет проблем, – сказал Пфайфер. – Назовите мне номер машины, дайте ключ, и через десять минут наш вуатюрье доставит ее сюда, пока я буду угощать вас кубинскими сигарами и эфиопским кофе.

– Боюсь, что мне придется пройтись с ним, герр Пфайфер. В моей машине слишком много секретов. И еще… У меня в машине – 40 килограммов золота в слитках. Я бы хотел продать его с вашей помощью, а деньги вы переведете на мой счет.

– Хорошо. Мы откроем для вас въезд в наш подземный паркинг, а вуатюрье поможет вам поднять груз сюда. Эксперт будет ждать вас, чтобы снять пробу со слитков.

Вутаюрье оказался крепкого сложения парнем лет двадцати пяти. По дороге к паркингу он не сказал ни слова. И только когда они ехали обратно, стал указывать окольную дорогу к «погребку». Они въехали во двор и остановились у кирпичной стены. Вуатюрье нажал кнопку на своем пульте, и стена стала медленно подниматься вверх. Кирпич, как оказалось, был всего лишь пластиковой маскировкой на двери подземного паркинга. Вуатюрье указал Ващенко стоянку, вышел из машины и скоро вернулся на небольшой самоходной тележке. Теперь Ващенко вооружился своим пультом и с его помощью открыл багажник, а затем большой сейф, уходивший под задние сиденья. Он выгрузил оттуда два саквояжа с золотыми слитками и сумку поменьше – с Арийским ларцом. Все это они с вуатюрье погрузили на тележку и поехали на ней к грузовому лифту. Через несколько минут они спустились на пятый подземный уровень, где располагались сейфы «погребка». У входа в хранилище их ждал Пфайфер с лысоватым блондином небольшого роста.

– Герр Хенке, – представил он его. – Наш эксперт.

Хенке жестом пригласил их следовать за ним. Рядом с хранилищем была его лаборатория, куда вуатюрье въехал прямо на своей тележке. Он сгрузил золото и, получив от Ващенко свои чаевые, удалился. Ващенко достал слитки из саквояжей и разложил их на лабораторном столе перед Хенке.