Долгие размышления о своих несчастьях и обидах подвели юного Шпината к решению (естественному, как он по-прежнему считал) убить мерзкого старикашку, и он ловко подмешал гербицид[232] в дядин виски. На следующее утро Томас оставил труп в запертом доме и, как обычно, вышел на работу, а встречая знакомых, упоминал словно бы невзначай, что дядя отправился в Лондон и в ближайшие дни, видимо, не вернется. Воротясь вечером домой, Шпинат где-то спрятал труп, намереваясь позднее выкопать для него в саду глубокую яму и посадить сверху какие-нибудь полезные овощи. Но едва он успел поместить тело во временное укрытие, как разразилась та ужасная давешняя гроза и его убило молнией. Обретя себя на духовном плане, Шпинат не смог вспомнить, как распорядился телом.

Пока что история не содержала в себе ничего необычного, за исключением лишь способа, каким она была сообщена, однако дальнейший рассказ стал для молодых энтузиастов парапсихологии настоящей золотой жилой. Очутившись по ту сторону, юный Шпинат подвергся преследованию, но донимал его не призрак, а труп дяди. По словам Шпината, как на материальном плане убийцам иногда являются призраки их жертв, так в духовном мире, соответственно, в этой роли выступают материальные тела. Куда бы он ни пошел, повсюду ему, к его ужасу, являлся дядя во плоти и крови; даже за сбором явленных мыслью цветов и плодов его не оставлял в покое жуткий труп. Проснувшись ночью, Шпинат заставал его бдящим у ложа; окунаясь в кристальные воды, видел его плывущим рядом; и понял в конце концов, что не обретет покоя до тех пор, пока его жертва не будет должным образом похоронена. Людовику, сказал он, конечно же известны байки о скелетах, замурованных в стенах потайных комнат, и о призраках, угомонить которых можно, только обнаружив и предав земле тело. По ту сторону наблюдается зеркальная картина: пока жертва остается в материальном мире непогребенной, преступника преследует ее труп.

В том-то и заключалась трудность, на которую жаловался бедняга Шпинат. Внезапным ударом молнии у него начисто отшибло память о том, что с ним происходило непосредственно перед смертью, и, как он ни ломал себе голову, местоположение тайника оставалось для него загадкой… Далее он разразился отчаянными мольбами. «Любезные медиумы, помогите мне, помогите, – писал он. – Я знаю, оно где-то тут, так что найдите его и устройте похороны. Он был мерзкий старикашка, описать не могу, что это за мука – видеть постоянно его треклятый труп. Найдите его и устройте похороны, иначе мне от него не избавиться».

Читая при тускнеющем свете этот необычный документ, брат с сестрой испытывали не только острейший профессиональный интерес, но и некоторые смутные опасения касательно дальнейших событий, побуждавшие их то и дело окидывать робким взглядом комнату. Во время сеанса поднялся сильный ветер, завывавший теперь на углах дома, сумерки быстро сгущались, ночь предстояла ненастная. Шторы вздувались от сквозняков, в каминной трубе слышались глухие вздохи. Сильвия подсела ближе к брату.

– Не по душе мне это, – пожаловалась она. – И этот дух, Шпинат, не нравится; Виолетта с Астерией куда лучше. И потом его «это». Оно поблизости и может оказаться где угодно.

Людовик сделал попытку изобразить веселье.

– Оно не только, как ты говоришь, «может оказаться», оно и вправду есть. И нам, милая, нужно его найти. Лучше до темноты. И я уже представляю себе, какая грянет сенсация, когда мы опубликуем этот отчет: как к нам обратился полный раскаяния дух, мы вняли его мольбам…

– Но он вовсе не полон раскаяния, – поправила брата Сильвия. – Он ни слова не говорил о раскаянии, только о преследовании и страхе. Мало нам трупа, тут еще и дух нераскаявшегося убийцы. Приятного мало. На мой вкус, в дорогом съемном жилье и то было бы лучше.

– Брось, ерунда. Кроме того, юный Шпинат настроен к нам вполне дружески. Мы – его единственная надежда. А если мы найдем тело, он, несомненно, будет очень благодарен. Не удивлюсь, если он подарит нам еще много открытий. Да и один этот случай уже крайне интересен. Кто бы мог подумать, что в духовном мире являются материальные призраки! Но теперь нам надо срочно заняться Александром. Сосредоточь мысли на том, какой грандиозный нас ждет результат. Так, с чего бы начать? Есть дом, и есть сад…

– Да уж лучше бы в саду. Но это исключено: Шпинат собирался зарыть его там позднее.

– Верно. Тогда начнем с дома. Как правило, убийцы прячут тело под полом в кухне, посыпают негашеной известью, а потом заливают цементом.

– На это у него не было времени. К тому же тайник был задуман как временный.

– Может быть, он расчленил тело, – предположил Людовик, – и мы найдем фрагменты в разных местах.

Поиски начались. В сгущавшихся сумерках, под вой ураганного ветра эта зловещая задача потребовала от Байронов немалой решимости. Они обшарили угольный погреб, заглянули в шкафы прислуги, с замиранием сердца обследовали дровяной сарай. Там обнаружились приметы того, что кто-то здесь недавно рылся, и Сильвию довел едва ли не до обморока старый ботинок, выглядывавший из-за поленьев. Потом Людовик взял лестницу, взобрался на крышу и осмотрел бак для воды, к содержимому которого они уже успели приложиться. Но их старания ни к чему не привели: трупа нигде не было. Изматывавший нервы поиск продлился еще час, и тут Людовику пришла в голову удручающая мысль:

– А что, если Шпинат нас разыграл? Шутка, надо сказать, самого дурного свойства. Боже правый, что это?

В парадную дверь громко стучали, и Сильвия уткнулась лицом в плечо брата.

– Это Шпинат, – прошептала она. – Я его боюсь!

На дрожащих ногах они доковыляли до двери и открыли ее. Стоявший за порогом незнакомец сказал, что он курьер из Рая, принес записку для мисс Байрон.

– Через полчаса, мисс, я загляну снова: вдруг понадобится что-то забрать. Коробку, как я понял.

Записка была от Грэмсби, которая не хотела «полошить» хозяев, но все же отказывалась возвращаться в коттедж. Она что-то слышала, и ей это не понравилось, и она будет очень обязана, если ее вещи упакуют в коробку и отошлют с курьером.

– Трусиха! – Сильвию затрясло. – Не видать ей своей коробки, пока не явится за ней сама.

Брат с сестрой вернулись в гостиную, растопили камин и зажгли побольше свечей, чтобы в комнате стало уютней. От сквозняков по стенам забегали зловещие тени, и Байроны придвинули свои кресла ближе к очагу. Ветер уже успел набрать полную силу, дом сотрясался под его порывами, двери скрипели, шторы шуршали, в окна били струи