сведения, что сам мистер Рон Уэст предлагал за перстень пятнадцать тысяч. Правда, к сожалению, он отказался повторить эту цифру здесь, в суде…

– Три сотни! – не вставая с места, бросил Уэст. – Три сотни и не центом больше!

Кэролайн кивнула.

– …А это значит, – продолжила она, – что как бы не была высока цена, предложенная мистером Хьюзом и Роузом, перстень все равно будет считаться подделкой. Но реальная ли это цена?

Уэст презрительно фыркнул.

– У вас есть личный эксперт? – не выдержал и съязвил прокурор.

– Есть, но его нельзя назвать личным. Сейчас я попрошу пригласить его сюда…

Зал замер… Высокий, седоволосый и худощавый мужчина не спеша прошел по проходу между рядами и остановился перед столом судьи. Его властный взгляд был таким спокойным и уверенным, что судья вдруг невольно вспомнил свой, еще детский грешок – кражу пирожного из комода тети Берты.

– Ваше имя? – осторожно спросил судья.

– Кадаген Бранд.

Зал ахнул. Сам Кадаген Бранд, владелец лучших работ Ван Гога и Тициана, затворник, на ювелирные коллекции которого даже не мечтали взглянуть лучшие искусствоведы мира, снизошел до того, чтобы посетить заурядный процесс в Кантритауне. История иронически улыбнулась и отметила на своей вечной карте точку под названием «Кантритаун».

Возможно, вопрос Кэролайн Фишер был слишком быстр. Публика еще не успела прийти в себя и шепотом обменивалась впечатлениями.

– Мистер Бранд, в какую сумму вы оцениваете перстень работы мастера Сэмуэля Мейсона принадлежащий моей подзащитной Елене Кудрявцевой? – спросила Кэролайн.

– Двести пятьдесят тысяч евро.

Зал снова ахнул, но на этот раз куда более громко.

– Даже не смотря на то, что многие считают этот перстень подделкой?

– Кто считает? – Кадаген Бранд оглянулся и скользнул взглядом по застывшим лицам ювелиров.

Рон Уэст не без усилия открыл было рот, но вспомнив о недавней покупке секретарем мистера Бранда бриллиантового колье восемнадцатого века, быстро захлопнул его.

– Ваша честь, цена, назначенная за перстень мистером Брантом, не меняет суть нашего дела! – ворвался в диалог прокурор. – Многоуважаемый мистер Кадаген Бранд обладает таким огромным состоянием, что может позволить себе заплатить даже за безделицу невероятные деньги.

Улыбка мистера Кадагена стала настолько снисходительной, что улыбнулся даже занервничавший судья.

– Иными словами, – не смотря на улыбку, голос свидетеля был холодным, как кусок вымороженной добела стали. – Господин прокурор сомневается в моих умственных способностях?

– Но перстень с горным хрусталиком и крохотным бриллиантом не может стоить таких денег!

– Суд верит только фактам? – мистер Кадаген Бранд посмотрел на судью.

Тот быстро кивнул.

– Что ж, я не собираюсь спорить, – согласился мистер Бранд. Он вынул газету и протянул ее Кэролайн. – Это номер «Вашингтон Пост» годовалой давности. Пожалуйста, прочитайте вслух объявление на первой странице.

Кэролайн взяла газету:

– «Мистер Кадаген Бранд выплатит вознаграждение в три миллиона долларов тому, – громко и торжественно прочла Кэролайн, – кто вернет его серебряное кольцо с инициалами «S.M.» Кольцо было потеряно три дня назад возле церкви святого Георгия во время бракосочетания его внучки Джоан Кадаген и Уильма Лонсдейла Третьего…»

– Когда кольцо вернули, я заплатил обещанный гонорар, – мистер Кадаген Бранд улыбнулся лично судье. – Этот факт вам легко подтвердит американская налоговая инспекция. Именно поэтому я не могу оценить любую работу мастера Мейсона меньше четверти миллиона евро, господин судья…

Зал снова загудел. Кэролайн подняла руку, чтобы привлечь внимание публики.

– Ваша честь!.. – публика стихла и Кэролайн помимо воли приложила руки к груди. – Краски и холст вы можете найти в любом магазине. Но пусть любой из нас возьмет в руки кисть и попробует нарисовать хотя бы самого себя. Поймите, постарайтесь понять, что картину, которую создает художник, оценивают даже не деньги. Ее оценивает кисть самого великого Творца, которую мы называем время…

«Слишком возвышенно, – отметил про себя комиссар Фишер. Он, наконец-то взглянул на разгоряченную Кэролайн. – Но в целом неплохо… Моя умная девочка со временем станет отличным адвокатом!»

16.

Комиссар Джордж Фишер провожал свою бывшую подследственную Елену Кудрявцеву. Маленькое кафе в аэропорту было их последней остановкой перед трапом к самолету.

– Вы очень сильно рисковали, Елена, – Джордж неторопливо пил кофе и посматривал на часы. До вылета самолета оставалось не так много времени… – Разумеется, если бы вы просто попытались продать одну из вещей мастера Мейсона любому ювелиру, вы получили бы за нее гроши. А вам нужны были деньги… Поэтому вы и начали это дело с небольшого скандала, который пробудил интерес к личности мастера Мейсона. Вы и «наняли» меня, комиссара полиции, своим коммерческим агентом…

Елена попыталась возразить, но комиссар поднял руку.

– Не надо спорить со старшими!.. – он улыбнулся. – Я стал вашим коммерческим агентом в силу обстоятельств. Иначе я бы не смог полностью распутать это дело. Я не виню вас, но повторяю, вы слишком сильно рисковали. Теперь, пожалуйста, подтвердите мне тот факт, что разводясь с вашими бывшими мужьями, вы не взяли с них ни копейки.

– Да… – Елена кинула и опустила голову.

– Елена, вы удивительно мужественная женщина! Вы только любили и никогда не путали любовь и деньги. А потом у вас появились большие финансовые проблемы: болезнь матери и сестры, раздел квартиры со старшим братом и много чего другого?

Елена снова кивнула, но на этот раз молча.

– И тогда вы решили, что мастер Мейсон должен вернуться домой… – Джордж невольно вспомнил своего сына и сноху и болезненно поморщился. – Что ж, любовь действительно удивительная штука. Одних она делает лучше, а других… Впрочем, не будем об этом. Теперь ответьте мне, пожалуйста, на последний вопрос. Для того, чтобы разыграть всю эту драму, вы должны были обладать огромной информацией. То есть вы должны были едва ли не лично знать мастера Сэмуэля Мейсона… Но его история давно канула в небытие и я не могу понять…

– Я его праправнучка, – быстро сказала Елена.

Джордж подавился кофе.

– Вы?!

Женщина улыбнулась.

– Вы же знаете, что Мейсон исчез. Но люди не исчезают просто так.

– Он уехал в Россию?

– Да.

Джордж немного помолчал.

– И он был счастлив?

– Да, конечно… Но мастер Мейсон всегда помнил ту девушку, которая спасла его… Моя бабушка – его внучка сохранила – работы Мейсона и не рассталась с ними даже в блокадном Ленинграде. Кстати, для того, чтобы заработать деньги, мне не нужно было продавать здесь, в Кантритауне, все…

– Отличный ход! – Джордж поцеловал на прощание руку женщины. – А теперь прощайте, Елена, и мой вам добрый совет, никогда больше ввязывайтесь в коммерческие отношения с комиссаром полиции. Мы, европейцы слишком меркантильные люди и вам повезло, что наши интересы совпали… И последнее. Уважаемая Елена, в салоне