Наконец после завершения рабочего дня Кинг отправился домой, однако операторам не разрешили проводить его, и последним кадром репортажа стало то, как Кинг садится в черный лимузин перед своей «Черной башней».

Радушно улыбнувшись в объектив телекамеры, Кинг помахал рукой.

— Боже, благослови Америку, — сказал он на прощание.

Закрыв глаза, Дорин Хастингс поднесла Мерили к груди. Малышка принялась радостно сосать молоко, и Дорин подумала, что испытывает сейчас совсем другие ощущения, чем тогда, когда это делает Клит. Разумеется, в одном случае это секс, а в другом — физиология, однако само действие одно и то же. Правда, теперь из соска вытекало молоко, кормящее ребенка, и почему-то это обстоятельство делало процесс более интимным, приносило больше радости, больше удовлетворения. По сравнению с этим секс казался чем-то несерьезным, и Дорин поняла, что ее отношения с Клитом, какими бы замечательными они ни были, никогда не будут иметь для нее такое значение, как ее отношения с ребенком.

Она никогда не будет близка с Клитом так, как она близка с Мерили.

Дорин открыла глаза. Было поздно, уже за полночь, и в больничной палате царила полная темнота. Даже в коридоре было темно; свет люминесцентных ламп был приглушен, чтобы не мешать спящим роженицам. Не было слышно ни звука, однако это была и не тишина. Скорее это был белый шум, равномерный гул круглосуточной активности: оборудование, медсестры, врачи, больные.

Снова закрыв глаза, Дорин улыбнулась — крошечные пальчики Мерили инстинктивно стиснули мягкую плоть груди.

— Миссис Хастингс, — произнес низкий мужской голос. — Палата 120.

Открыв глаза, Дорин перевела взгляд на дверь.

У нее перехватило дыхание.

В коридоре стояли пятеро мужчин, одетые во все черное. Их бледные равнодушные лица были лишены выражения.

Вместе с ними был мистер Уокер из «Хранилища».

Улыбнувшись, он прошел в палату и щелкнул выключателем у двери. Зажегшиеся под потолком лампы практически не осветили фигуры, проследовавшие за директором отдела обслуживания клиентов к койке Дорин. Их облачение по-прежнему оставалось чернее ночи, а кожа была белой, словно обсыпанная мукой. Мистер Уокер продолжал улыбаться, однако было в его улыбке нечто такое, что заставило Дорин нажать кнопку у изголовья кровати, вызывая медсестру.

Она крепче прижала к груди Мерили.

— Это ваша малышка? — спросил директор отдела обслуживания клиентов. Он остановился у койки, а его одетая в черное свита выстроилась за ним полукругом.

Продолжая лихорадочно нажимать одной рукой на кнопку экстренного вызова, другой Дорин обхватила Мерили.

Пальцы мистера Уокера, сильные и холодные, оторвали ее руку от кнопки.

— Никто не придет, — сказал он. — В больнице знают о том, что мы здесь.

— В чем дело?

Дорин обвела взглядом круг фигур в черном, но увидела только безучастные выражения на белых как снег лицах.

— Несколько месяцев назад вы с мужем приобрели в «Хранилище» микроволновую печь, воспользовавшись нашим в высшей степени великодушным планом рассрочки платежа. Печь вы взяли, но пропустили две последние ежемесячные выплаты.

— Клит потерял работу! — дрогнувшим голосом произнесла Дорин. — У нас должен был вот-вот родиться ребенок…

— Мы забираем вашего ребенка.

Сердце Дорин заколотилось так сильно, словно хотело вырваться из грудной клетки. Внезапно ей стало трудно дышать.

— Ребенок принадлежит нам.

Наконец Дорин нашла в себе силы сделать вдох.

— Нет, — выдавила она.

— Да, — неумолимым тоном произнес мистер Уокер.

— Нет! — воскликнула Дорин. Она перешла на крик: — Нет!

— Это было частью соглашения. Вы его подписали. — Мистер Уокер достал откуда-то сзади текст договора и указал набранный мелким шрифтом абзац в середине страницы. — «В том случае если покупатель просрочил выплату, — прочитал он вслух, — “Хранилище” забирает его первенца в счет погашения невыплаченной…»

— Нет!

Дорин попыталась подняться, но мужчины в черном, окружавшие со всех сторон кровать, внезапно схватили ее за руки, придавили ноги.

Мистер Уокер, наклонившись, забрал у нее малышку.

— Помогите! — закричала Дорин, стараясь вырваться. — У меня отнимают ребенка! У меня крадут ребенка! Сестра! Сестра!

— Вы приняли на себя юридические обязательства, — невозмутимо продолжал мистер Уокер. — Ни одна медсестра ничем не сможет вам помочь.

Он передал младенца одному из своих бледных спутников.

— Клит! — воскликнула Дорин. У нее на глазах навернулись слезы бессильной ярости, хлынувшие на щеки, ослепляя ее. — Не дай им отнять нашу малышку! — Она дернула головой в сторону двери, куда направились черные фигуры, забравшие Мерили. Ей показалось, что сквозь слезы она разглядела в коридоре врачей и медсестер в белых халатах, молча взиравших на происходящее. — Заберите свою микроволновку! — крикнула Дорин. Во рту у нее скопилось слишком много слюны, вылетавшей брызгами при каждом слове. Речь ее стала неразборчивой. — Она нам не нужна! Забирайте ее!

— Вы должны были вовремя делать выплаты.

— Мы пришлем вам деньги! С процентами! Сколько вам нужно?

— Мы уже получили все, что нам нужно, — спокойно промолвил мистер Уокер. Обернувшись к вошедшему в палату врачу, он кивнул, делая знак рукой. — У нее истерика, — сказал он. — Введите ей успокоительное.

— Нет! — крикнула Дорин.

Но она уже почувствовала укол иглы, вонзившейся в правое плечо, и силы тотчас же начали ее покидать.

Врач отошел от койки и скрылся в коридоре.

Глаза Дорин смыкались, она почувствовала, как руки, прижимавшие ее к кровати, расслабились. Собрав последние остатки сил, Дорин снова открыла глаза и увидела расплывчатый силуэт мистера Уокера, выходящего из палаты следом за фигурами в черном.

— Мерили! — попыталась воскликнуть она, но у нее не хватило сил даже на то, чтобы произнесли имя дочери.

После чего она провалилась в пустоту.

Шеннон ходила по проходу отдела товаров для садоводов, наводя порядок на полках перед открытием «Хранилища». Как всегда, на многих полках царил полный разгром. Вчера вечером Шеннон трудилась до самого конца рабочей смены, раскладывая товар, но, судя по всему, уже после закрытия магазина уборщицы или кто-то еще снова все перепутали.

Это выводило Шеннон из себя.

Она остановилась. Уборщицы даже как следует не вымыли пол. На белых плитах под стеллажом с цветочными горшками темнело рыжевато-бурое пятно. Похожее на…