– Да ерунда это, – поморщился Славич. – Какой еще общак? Откуда? Полный бред… Здесь что-то не так. Князь, выходит, наследником Гуты был и наследство якобы не получил… Зачем меня тогда убивать, если оно действительно у меня? Ладно, меня сейчас другое волнует – то, о чем нам этот Ингмар поведал в конце. Приятное известие! Получается, что так, что эдак – без разницы! Продумано все до деталей. Карантин, кордоны – чтобы никто, кроме его людей, доступа сюда не имел. Тем временем он спокойно готовит все, как ему нужно.

– Если парень не врет, – медленно сказал Прелин, – наши дела очень плохи. И я не думаю, что он врет.

– Выход должен быть хоть какой-то! – воскликнул Лосев.

– Должен или не должен – у меня выбора нет, как вы понимаете, – Славич подошел к окну и осторожно побарабанил подушечками пальцев по стеклу. – «В свете вновь открывшихся обстоятельств…» Они меня уже в покойники записали. Ладно, поглядим, какой из меня получится покойник…

– Надо в Москву пробиваться, – сказал Лосев. – В правительство, в центральные газеты, куда угодно. В одиночку мы просто погибнем.

– Какие газеты! – пренебрежительно хмыкнул Прелин. – Вот-вот штурм начнется.

– Не может быть, чтобы во власти не осталось ни одного честного человека, – упрямо проговорил Лосев.

– Один и остался, – нехорошо засмеялся Славич. – Один в поле не воюет, как известно. Но не в этом дело. Что мы там скажем, когда пробьемся? Пленных наших предъявим? Да они завтра от всего отопрутся – им только дай в казенный дом попасть, там они начнут играть по своим правилам. Что еще? Раненых? В Москве каждый день по десять человек отстреливают и взрывают, этим никого не удивишь. А Баглая нашими стонами не зацепишь. Доказательства нужны. А то он же вам иск вчинит за клевету и моральный ущерб. Мы сейчас просто вынуждены ждать дальнейших событий и должны быть к ним готовы. Ничего нам больше не остается. Этот Баглай все нам обрезал.

– Савельев поедет в Москву, – решил Лосев. – Раз он так отсюда рвется…

– Савельев? – Прелин скептически вздохнул. – Странно, что ты ему еще доверяешь.

– А что ты хотел? – разозлился Лосев. – Чтобы я вот так запросто наплевал на человека только из-за того, что он дрогнул?

– Не знаю, – сказал Прелин. – Хреново все это.

– А почему, собственно, такой пессимизм? – вмешался Славич. – Смотрите не на то, что может случиться, а на то, что есть. Они ведь пока в чистом проигрыше. Несмотря на все их связи, несмотря на боевиков, оружие и деньги. Автобус ваш сжечь хотели – и что из этого получилось? Постами нас окружили, где эти посты? Оружия у нас не было, а теперь есть!

– Это все только пока, – заметил Прелин. – Однажды чистый случай помог, в другой раз – недооценили нас немного.

– Раз, два, и три, и четыре, – кивнул Славич. – У нас исключительно выгодное положение. Поймите, в любом месте, в любом городе бандиты внутри, они могут оказаться рядом, и защититься действительно трудно. Они же, как шакалы, со спины нападают, из-за угла да стаей, да ночью… А здесь – они снаружи. Мы в крепости, притом неплохо укрепленной. Не охать надо, а разрабатывать четкий план обороны.

– Кто охает-то? – обиделся Прелин.

– Ладно, ладно… – Славич повернулся к Лосеву. – Только не нужно вашего парня из Городка сейчас отсылать. Небезопасно это, поймите, очень плотно они нас обложили… Пойдем-ка, Володя, займемся на месте. Как говорили наши бывшие корейские товарищи: поруководим на местах. Оружие всем раздали?.. А потом в лазарет зайдем, посмотрим, как там мой Леонид…

Последние слова Славича подтолкнули мысли Лосева в невеселом, но неизбежном направлении. В самом деле, нужно было готовиться к возможному приему раненых. Но в медпункт он пошел не только поэтому. Он почувствовал, что именно сейчас должен обязательно увидеть Ирину.

Она подняла на него глаза, и сердце Лосева сжалось от сочувствия. Лицо Ирины было усталым и несчастным.

– Я ничего не могу сделать, Валера, – потерянно сказала она. – Я же обыкновенный терапевт.

– Как он себя чувствует? – спросил Лосев, кивнув на прикрытую дверь маленькой палаты, где лежал Шумилин.

– Пока нормально… Но операцию делать все равно нужно. У него пуля в ребрах сидит, легкое задето! У нас здесь ни рентгена, ничего! Да я наркоз даже толком дать не сумею! В первый и последний раз я это делала двенадцать лет назад на практике! Ему нужен хирург, настоящий врач…

– Ты и есть настоящий врач, – твердо проговорил Лосев. – Представь себе, что, кроме тебя, на свете больше врачей нет. И поступай соответствующим образом. Возьми себя в руки. Это не продлится долго, но несколько дней нужно продержаться. Делай все, что сможешь. Если тебе нужна помощь – я пришлю женщин, сколько попросишь. Но твоего отчаяния никто не должен видеть. Ты меня поняла?

Она кивнула.

– Я все поняла. Хорошо, хорошо… Давай посмотрим твое плечо. Пора сделать перевязку.

Но Лосев ее отстранил.

– Потом, Ира. У меня все нормально. Заживает быстро. Сегодня я даже боли не чувствую.

Плечо в самом деле сегодня почти не болело. То ли стресс последних дней сказался, то ли еще что, но под повязкой Лосев ощущал лишь легкий зуд – как обычно, когда рана активно затягивается.

– У нас лекарств достаточно? – спросил Лосев.

– Что ты имеешь в виду? – Ирина посмотрела на него с испугом.

– Надо, чтобы все было под рукой. На всякий случай. Перевязочные материалы, йод – что там еще нужно? В общем, ты лучше меня знаешь.

– Боже мой! – глаза Ирины наполнились тоской и ужасом. – Что же это такое! Что происходит? Где мы в конце концов живем, в какой стране, в какое время?! Что же это, Валера?!.

* * *

Противник не подозревал, что в Городке появилось оружие, и это было хорошо. Неустанно рыскавший по лесу Константин засек вражескую разведку: двое парней с мощными биноклями расположились на опушке леса. Пусть наблюдают, решил Славич, и велел все оружие спрятать, за исключением стареньких двустволок. Разведчики, вероятно, сразу же передавали данные своих наблюдений по рации, и Славич пожалел, что в той схватке в лесу расколол радиопередатчик взятого в плен бандита и не может слушать эфир. Теперь у него не оставалось сомнений, что нападение произойдет в ближайшее время.

Но до вечера ничего не случилось. Когда темнота сгустилась совсем, пять человек во главе с Романом скрытно двинулись к лесу. Славич предполагал, что атака начнется именно отсюда – вряд ли противник рискнет прорываться к Городку через болотистую пустошь или идти в лоб от шоссе. Поэтому основные силы он сосредоточил здесь,