Спустившись с борта в Гонконге, внизу трапа Марк и Симус оказались встречены деловущим Пэйтлом. Он усадил их в седан (опять же белый), а сам сел впереди рядом с молчаливым шофером. Багаж тоже был перенесен с самолета в машину.

– Вас ждет еще сорок пять минут пути, – сообщил Пэйтл. – Надо поторапливаться. Надвигается атмосферный фронт, а у вертолета есть свои ограничения. Мистер Деверо, мистер Строу ждет вас к обеду.

При перелете слово «обед» теряло смысл, поскольку расплывалось понятие времени. «Обед» мог вмещать в себя все, от раннего завтрака вплоть до позднего ужина.

Ехали минут пятнадцать, на приличной скорости и через два барьера безопасности; у третьего остановились. Пэйтл вышел и какое-то время решал дела в помещении возле барьера. Коул смотрелся нехорошо – лицо опухло; руки перед собой он держал не как свои, а как взятые напрокат. Глаза странно остекленели. Но затем из оцепенения он вроде как вышел и стал снова сознавать себя. Но сфокусировался почему-то на Марке.

– Как спалось-то, ничего? – спросил он с чем-то похожим на упрек.

На вертолете Марк летел впервые. Внутри здесь было как в люксовом минивэне: два сиденья на троих, друг напротив друга и с обивкой под богатых владельцев. Между ними подобие журнального столика. Всюду опять же полировка (ореховые деревья как вид, похоже, существуют не иначе как в страхе перед частной авиацией). Коул тут же налепил себе за уши кусочки драмаминового[64] пластыря и уставился в некую точку за пределами вертолета. Пэйтл, едва усевшись, вынул ручку с дорогим пером и с головой ушел в свой блокнот формата А4. Свое волнение по поводу полета на вертолете Марк пытался усмирить, придав ему иную направленность. Сон на борту определенно пошел Марку на пользу, но сейчас его будоражила взвинченность, а выпивки в вертолете не предлагалось. Приходилось фокусироваться на полете, на море за окном, на положении своего корпуса. Переживания насчет работы, денег, долгов вкупе со скверными привычками и отставанием по книге – тратить на них силы сейчас было попросту неуместно. Лучше попросить – а вернее, мягко потребовать у своего мозга воздержаться от тревожных мыслей, концентрируясь вместо этого на облаках и упоительном изумлении от того, что он сейчас под звонкий стрекот вертолетных лопастей курсирует по воздуху к мегаяхте.

В целом получалось. И вообще в плане воздухоплавания полет на вертолете ощущался явственней и волнительней, чем на самолете. В минуту взлета Марк ощущал приятное обмирание сердца; точно упругие волны возносили его тело вверх, в горнюю высь – плавно, не то что на ревущих самолетных турбинах. Марку вспомнился Томас Салливан, вертолетчик из «Частного детектива Магнума» – сериала, который он смотрел самозабвенно (кажется, он шел по четвергам). Для Марка-подростка телик был своеобразным магнитом, от которого голова набивалась множеством сумасбродных мальчишеских фантазий. И вот сейчас он представлял, что эту винтокрылую машину пилотирует именно Томас Салливан.

Вместе с тем тягостные мысли до конца не развеивались. Что-то неладное происходит с сердцем; дорогу он, может статься, по жизни выбрал не ту; мать им все-таки не гордится; удача может вскоре отвернуться, а умрет он в одиночестве, никем не любим.

Мысли возвратились к панораме за окном. Что ни говори, а из вертолета вид лучше, чем из авиалайнера – там иллюминаторы размером с тарелку, а здесь как-никак широкие прямоугольные окна. Сейчас вертолет летел под слоем облаков, нагнанных ленивым дыханием пассата; скользил над серебристо-свинцовой гладью с барашками волн, масштаб которых скрадывался высотой – непонятно даже, барашки это или буйная пена водных валов, омывающих многокилометровые рифы. Марк вновь исподволь оглядел своих попутчиков. Коул выглядел довольно пришибленно, сидел и делал мелкие частые вдохи. У тех, кто плохо переносит езду (не важно, по суше, морю или воздуху), на лице выступает характерная прозелень. Пэйтл активно что-то помечал на полях просторного документа – вполне возможно, что для вида (уловка, Марку более чем знакомая). Когда постепенно стал набирать силу дождь, вертолет заметно снизился. Отчетливей были видны белые пенные венцы на тяжелых гребнях волн.

На более низкой высоте четче различалось и то, как стремительно поглощает расстояние вертолет. Спустя какое-то время продвижение вперед резко замедлилось, а затем прекратилось вовсе. Они находились над чем-то вроде… танкера, что ли? Марк оглядел горизонт в поисках «Синеморья», но ничего не увидел. Это что, остановка на дозаправку?

Посадить вертолет на корабль было, видимо, не так-то просто. Винтокрылая машина зависала над палубой довольно продолжительное время, а остаток высоты сдала одним ощутимым толчком, от которого Коул испуганно моргнул, после чего вздохнул от облегчения, что не облевался. Снаружи вертолета уже суетились люди, фиксируя шасси, а кто-то открывал дверцу.

«Это, что ли, и есть «Синеморье»?» – недоуменно подумал Марк, вслед за Пэйтлом вылезая из кабины и ставя ногу на штампованный металл огромной, как футбольное поле, передней палубы этого исполина (наверное, транспортное судно). На дистанции в два-три квартала, не меньше, высилась корабельная надстройка, окна которой вспыхивали и переливались в лучах закатного солнца. Коул последовал за Марком, и они втроем двинулись к рулевой рубке величиной с офисное здание. Идти оказалось не так-то близко, но белых гольфмобилей здесь, судя по всему, не предусматривалось. Где же чередование изящных палуб и солнечных соляриев с шезлонгами? Где сияющие хром и медь, флажки и вымпелы, туго трепещущие на ветру? Где тиковое и ореховое дерево? Корабль был, безусловно, серьезный, но какой-то аскетически-брутальный: сплошь заклепки, лебедки и кабели; тяжелые порталы, замкнутые на массивные механические замки; здесь и там крупные трафаретные надписи «не курить». Вот из овальной, похожей на люк двери рулевой рубки показался, видимо, член экипажа. Но не обаяшка в снежно-белой униформе, а какой-то полинезиец в синем комбинезоне и с кобурой на поясе. Дверь перед вновь прибывшими он открыл пошире, цепко глянув при этом вниз, на лестницу.

– Мистер Пэйтл, – обратился Марк прежде, чем переступить высокий порог, – мы ведь не на «Синеморье»?

Губы Пэйтла впервые за все время тронула улыбка.

– Да, мистер Деверо, вы правы, – ответил он. – Мы на борту «Синеморья-2».

Внутри у дверей рубки их ждал невооруженный стюард.

– Я мистер Сингх, – представился он Марку. – Прошу следовать за мной.

За Кроулом пришел еще один стюард и повел его в другом направлении. Пэйтл пошел вместе с Марком и первым стюардом.

С палубы рубка имела вид сугубо функциональный. Внутри же взгляду открывалось наличие декора, свойственного как раз яхте (опять ореховая обшивка и неяркая подсветка; в углу Марк заприметил пианино, у стены вазу с орхидеей, на стене картину в духе Ротко[65], а по корабельным коридорам, похоже, бойко сновал персонал из подчиненных).