– Вы сюда влезли просто так или с умыслом? – холодно поинтересовалась она.

Бывают моменты, когда говорить лучше сразу правду.

– Никоим образом. То есть вы правы, – затараторил Марк. – Вообще-то я хотел выбраться наружу, на палубу или куда там еще. Безумно хотелось выкурить эту вот сигарету. – Он их вытянул сразу две, как доказательство. – Но я заблудился. Это судно сущий кошмар. Сон сюрреалиста. А затем я метнулся, чтобы где-нибудь укрыться: в мою сторону кто-то шел, а я, признаться, побаиваюсь того стюарда: подозрительный тип. Понимаю, конечно, что это дурь несусветная…

Судя по виду – «ну-ну, что еще придумаешь?» – все эти россказни ее не убедили.

– Очень, очень прошу меня извинить. – Марк одной ногой вышагнул обратно в коридор, прочь из чужого пространства. Однако дверь за собой не закрыл, а огляделся и, снова повернувшись к хозяйке, спросил: – Вы, случайно, не могли бы мне помочь отсюда выбраться?

Комната Тессы напоминала скорее небольшой зальчик, чем каюту. По площади она вдвое превосходила его собственную. А эта женщина, похоже, обосновалась здесь вовсе не вчера. По углам здесь светились и помигивали четыре лэптопа, а с ними дюжина других технических прибамбасов; на обоих столах громоздились папки с документацией. Все свободные выступы, казалось, были уставлены пустыми чашками и стаканами, а в открытом стенном шкафу виднелись две объемистые сумки. Доподлинным же козырем жилья Тессы был балкон, или как это место называется на корабле. Именно здесь они уселись и закурили, слушая, как десятью палубами ниже о борт с пенным шелестом бьются волны. Тесса курила «Лаки страйк» – на зависть Марку, пыхающему одной из тщедушных израильских сигареток.

– Да, хорош же я был: шарился как дурак по коридорам, – сказал Марк с умом просветленным и успокоенным никотином. – Я так понимаю, мы здесь гости?

– Я б сказала, и да и нет, – ответила Тесса.

Из ее комнаты струился свет, который, впрочем, снаружи гасился темным морем и безлунным небом. Из-за этого ее лицо различалось слабо, и по нему ничего нельзя было определить.

– Давайте поговорим насчет «нет», – предложил Марк. – Вы не против?

Это ее позабавило.

– Вы, я вижу, толком не в курсе дела? – спросила она.

– По большому счету, вы правы. Но зато я, возможно, знаю кое-что из того, чего не знаете вы. Такое ведь тоже может быть?

– Чего я не знаю, так это как вам вообще удалось подняться на такой уровень, – бросила она, но, видимо, спохватившись насчет резкости своей фразы, слегка подалась к Марку и сказала: – У вас, безусловно, есть определенные навыки и опытность: Строу от вас без ума. Хотите нормальную сигарету, а не эту соломинку?

Марк не замедлил угоститься из протянутой пачки.

– Джеймс человек проницательный, умеет читать людей. Мне он сказал, что моя книга вдохновила его начать этот большой новый проект, который он называет Новой Александрией.

– Но вы не знаете, что он конкретно имеет под этим в виду?

– Конкретику мы с Джеймсом как-то не обсуждали; в основном просто цели. Более-менее в абстрактной форме.

– О, так вы как раз тот самый терапевт, который нужен мне, – улыбнулась Тесса.

Ее можно было понять. На одном из недавних сеансов, когда Строу обмолвился, что Новая Александрия будет заниматься сбором информации в беспрецедентном масштабе, Марк согласился, что концепция скапливания знаний сама по себе здрава. Но когда Строу разразился тирадой насчет того, что после коррекции блеять о своих правах на информацию смогут, черт возьми, лишь немногие, Марк примолк. На деле его подмывало сказать: «Постой-постой, о какой такой коррекции идет речь?», но вслух он лишь робко пытался вернуть Строу в русло рассуждений о том, что человечество в целом преуспеет, если взаимодействие и обмены между людьми сделаются прозрачней.

– Завтра вас, по всей видимости, посвятят в рабочую специфику более подробно, – сказала Тесса. – Хотя как наш новый ПП, в эту часть вы постараетесь слишком не вдаваться.

– Как вы сказали – ПП?

– Пиарщик проекта.

– Ах вот как. Я, знаете ли, о своем согласии на эту должность пока не объявлял. Нам с Джеймсом предстоит завтра на эту тему пообщаться.

– Как у вас все непросто.

Замечание, надо сказать, проницательное. Оно ведь и в самом деле непросто, во всяком случае, для него: постоянно разыгрывать из себя смирного почтительного сына, наделенного вместе с тем обязанностью давать советы отцу; управляться с эгоизмом своего патрона. Высказываться в той мере, чтобы показать подвижность своего ума, но не больше, иначе откроется изрядная брешь в осведомленности.

– Вы всегда вот так западаете на мужчин старше себя?

– Не понял? – встрепенулся Марк.

– Ну, в смысле, с такой разницей в возрасте. У меня самой однажды была такая связь. Мне показалось проблематично.

– У Джеймса Строу я советник, – с медленной наставительностью произнес Марк. – И не более.

Тесса подалась вперед, лицом под неверный свет.

– В самом деле? – спросила она с искренней растерянностью.

Марк кивнул.

– Гм, – смущенно отреагировала Тесса. – То есть вы ему не… партнер?

Вот это да. Кто еще так думает? Наверняка такие есть.

– Ориентация у меня, да будет вам известно, самая обычная.

– Теперь, получается, известно, – сказала Тесла со сдержанным сарказмом. – Ну а я лесбиянка. Вы не знали?

– По вам не определишь, – усмехнулся Марк. – А с чего вы вообще решили, что я гей?

– Поуп сказал, что Джек вводит в дело своего мальчика. А поскольку вы ему не сын, я и подумала, что «мальчик» вы в несколько ином смысле.

Ужас какой. Люди думают, что он мальчик этого сверхбогатого старика. Мимолетно представилось, каково бы это было, ублажать Строу – льнуть к его дряблым кожистым бокам, держать старчески-веснушчатую руку.

– Вот ведь странность, – сменила тему Тесса. – Я прочла вашу книгу, но, должно быть, проглядела ту ее часть, где вы отстаивали создание разветвленной дистанционной сети офшорных хранилищ информации.

Дистанционной сети хранилищ информации?

– Возможно, я действительно высказывался в пользу того, что за этим будущее, – уклончиво ответил Марк. – Так сказать, в общих чертах. И что в концепцию вписываются хранилища данных где-нибудь в нейтральных водах.

Эти его слова Тессу явно забавляли. Марк пробовал вытянуть из нее что-нибудь еще насчет охвата и рода деятельности, которую осуществляло это судно, но безуспешно. Тогда он в некотором отчаянии попытался дознаться напрямую:

– Я верно понимаю, что Новая Александрия на сто процентов законна?

То, как Тесса мгновенно осеклась, давало ответ на всё и разом.