В общем, это был опасный и неловкий маневр, который не стал бы выполнять ни один опытный моряк, и Сандарр надеялся, что ясно дал понять: без него они не смогут справиться с кораблем. Он оставался посередине, показывал находящимся на борту, как правильно управляться с парусом, как укладывать канаты, подтягивать брасы, оттягивать шкоты, доводя до сведения всех и каждого, что он один здесь владеет морским ремеслом и без него — никуда.

Минут через двадцать после того, как они перевели судно на другой галс, Сандарр вновь взглянул на корму. Лоркан все еще сидел у румпеля. Он немножко переместил его вперед, чтобы понять, как отреагирует корабль, потом потянул на себя — тоже испытывал маневренность. Курс изменился незначительно, но Сандарр по его лицу и всей его позе понял, что Лоркан начинает разгадывать тайну румпеля, руля этого корабля.

Здоровяк-ирландец посмотрел на парус, на небо, и Сандарр подумал: «О, нет, бык-здоровяк! Не воображай, что ты уже знаешь, как управлять драккаром…»

Сандарр повернулся к теперь уже далекому берегу, откуда они отчалили. Наконец один из оставшихся кораблей лег на курс — норвежский корабль. Они поставили парус и явно собирались обойти мыс с наветренной стороны, а дальше, вне всякого сомнения, отправятся на север, в Вик-Ло. Казалось, они не обращали на «Морской Жеребец» ни малейшего внимания, как и предполагал Сандарр. Норвежцам нет дела до их разборок.

«Крыло Орла» его отца и «Лисица» зависли у берега, как будто не знали, на какой курс лечь. Сандарр ожидал, что они сломя голову бросятся за «Морским Жеребцом». Если бы Берси остался жив, он, без сомнения, настаивал бы именно на этом. Но, похоже, они не намеревались догонять их.

Затем Сандарр взглянул вперед, за нос «Морского Жеребца». На фоне темной полоски земли двигалось что-то маленькое и яркое. Сперва он решил, что это морская птица, но потом понял, что объект двигается слишком медленно для птицы. Он стал всматриваться вдаль, пытаясь разглядеть, что же это такое. И тут он понял, что это парус — небольшой парус, скорее всего, на одной из ирландских лодок, которые они называют куррахами, с мачтой и парусом с такелажем. Необычное зрелище — ирландцы предпочитали идти на веслах, а не под парусом, — но не настолько из ряда вон выходящее, чтобы надолго задуматься об этом.

Сандарр выбросил из головы и норвежцев, и этот куррах. У него были дела поважнее. Судя по всему, Лоркан стал привыкать к качке, или, по крайней мере, ему так казалось, что было почти одно и то же. С каждой саженью, на которую сокращалось расстояние до берега, создавалось впечатление, что уверенность ирландца все крепнет, а страх перед кораблем и морем исчезает.

И у Сандарра невольно возник вопрос: «Если Лоркан думает, что может сам управлять этим кораблем, какой тогда прок во мне?»

Он предавался этим невеселым размышлениям, когда рядом с ним возникла Роннат.

— Лоркан хочет с тобой поговорить, — передала она, развернулась и, не дожидаясь ответа, двинулась на корму, нисколько не сомневаясь, что Сандарр последует за ней.

И не ошиблась, потому что неповиновение сейчас было не в интересах Сандарра. Он шагнул на ют. Лоркан держал руль, переводя взгляд с паруса на горизонт, а потом на берег, протянувшийся по левому борту. Его массивные руки едва заметно двигали румпель. Он заговорил.

— Что это за корабль? — перевела Роннат.

Рабыня указывала на одинокое судно, идущее в сторону мыса. До него было еще несколько миль, но даже в свете садящегося за горизонт солнца оно четко вырисовывалось на волнах.

— Это корабль норвежцев, — ответил Сандарр.

— А почему они отчалили одни? — удивился Лоркан. Роннат перевела.

— Не знаю, — ответил Сандарр. — Они не подчиняются отцу.

Лоркан мотнул своей окладистой бородой, указывая на остальные корабли, которые были довольно далеко от них и продолжали кружить у берега.

— Почему они не уплывают? Что их там держит?

«Этот тупица считает меня каким-то друидом? Думает, что я мысли умею читать?» — подумал про себя Сандарр, но Лоркану ответил:

— Не знаю.

Лоркан выслушал короткий ответ в переводе Роннат, сердито посмотрел на Сандарра, уже не скрывая своей подозрительности. Минуту он молчал, ощупывая взглядом дальний горизонт, корабль норвежцев и другие корабли. Потом заговорил.

— Мы захватим норвежский корабль, — сказала Роннат.

Сандарр нахмурился. В его голове теснились возражения.

— Зачем нам это делать? — наконец произнес он. — У нас теперь есть корабль. Мы и с ним едва управляемся.

Лоркан говорит, что два корабля лучше одного, — передала его ответ Роннат. — Команда норвежского корабля побывала в бою, явно вымоталась и ослабела. А мы свежие. И нас много.

Сандарр посмотрел на норвежский корабль, потом поднял голову на солнце, опять взглянул на норвежцев. Плевать он хотел на желания Лоркана… хочет он один корабль или тысячу. Его заботит только то, что будет лучше для него, Сандарра, какие действия приведут к тому, что он станет хозяином Вик-Ло. Собственно, именно поэтому он согласился сотрудничать с Лорканом. А перечить Лоркану, создавая себе дополнительные помехи, он не собирался. Ирландец этого не допустит. Сандарр кивнул.

— Мы поравняемся с этим судном еще до заката, — сказал Сандарр. — Но нам придется еще раз сменить курс. Развернуть судно, как мы делали раньше.

Лоркан нахмурился.

— Зачем разворачивать корабль? — Роннат перевела его вопрос. — Мы же опять будем плыть в открытое море. Почему мы не можем идти прямо на них?

Сандарр вздохнул. Медленно, терпеливо, понятными Роннат словами он стал объяснять, что такое подветренная сторона и почему они не могут идти под парусом прямо на норвежцев. Он ясно дал понять, что если корабль норвежцев слишком далеко отнесет в наветренную сторону, «Морскому Жеребцу» никогда его не догнать.

Лоркан послушал. Кивнул. И улыбнулся.

— Это «Скиталец», — уверенно заявил Торгрим Ночной Волк.

Оба, и Торгрим, и Старри, минут двадцать гребли на веслах, пока со стороны суши дул переменчивый и непредсказуемый ветерок, а потом весла убрали, поставили парус, и бог ветров Ньёрд понес их на юг.

Торгрим с радостью положился на силу ветра. Сказывались бессонная ночь и раны на груди. Он был уверен, что одна рана открылась, чувствовал теплую липкую кровь на теле. Теперь он пересел с весла за руль, поэтому ему так и не выдалось минутки осмотреть рану.

— Твоя правда, Торгрим, — согласился Старри, вглядываясь в идущий вдали корабль, который как раз появился из-за мыса на юге. — Приятно знать, что глаза тебя не подводят, в отличие от других частей тела.