– У меня в школьные годы часто циститприключался. Вот и наври папе, скажи: воспаления мочевого пузыря далиосложнение на женские органы, я лечусь у гинеколога.

– Такое возможно? – засомневалась Марианна.

– Отец в медицине не разбирается, –усмехнулась Альбина, – и он постесняется справки наводить.

Наметкина-младшая оказалась права. Павел Ильичне обрадовался полученным сведениям и в сердцах выругался:

– Твою мать! Сто раз ей говорил: наденьрейтузы! Так нет, в чулках по морозу в школу неслась. Вот и результат. Ладно,пусть врача слушается, авось справится с бедой.

Но время бежало, а Аля не беременела. ПавелИльич стал еще сильнее нервничать. Наверное, в конце концов Наметкин бы самрасспросил дочь, но тут случилось несчастье – Альбина попала под машину ипогибла.

Никаких подозрений смерть ее не вызвала. Алядождливым темным вечером решила перебежать дорогу в неположенном месте, в двухшагах от подземного перехода. Водитель грузовика, под колеса которого угодиламолодая женщина, безостановочно твердил:

– Я ехал не торопясь, а она с тротуараметнулась, будто ждала мой самосвал.

Павел Ильич загорелся желанием отправить назону шофера-убийцу. Возможностей у депутата Верховного Совета хватало, он рьянопринялся давить на следователей. Никакие слова о том, что Альбина сама виноватав произошедшем, на отца не действовали, он жаждал расправиться с тем, кто несмог остановить на скользкой дороге многотонную махину. Каждый вечер ПавелИльич приходил к Марианне и с порога восклицал:

– Не выкрутится, подлец! Сам дьявол мерзавцуне поможет!

Мариша понимала несчастного отца и невозражала ему. Некоторое время после похорон Наметкин пребывал в активномсостоянии, а потом вдруг прекратил навещать подругу покойной дочери. Марианназабеспокоилась и сама поехала к отцу Али.

Павел Ильич открыл дверь и молча протянулМарианне письмо.

– Читай.

Маришка развернула лист бумаги и ахнула:

– Почерк Альбины!

– Читай! – мрачно повторил Наметкин и,ссутулившись, пошел по коридору в гостиную.

Марианна последовала за ним, на ходу глотаятекст. Содержание послания так шокировало Воронкову, что она почти дословнозапомнила его навсегда.

«Дорогой папа, когда ты познакомишься с этимписьмом, я уже умру. Пока не решила, каким способом лишу себя жизни, нопостараюсь покончить с собой так, чтобы не нанести никому вреда. Это произойдетне в квартире, незачем Роману переживать шок, я сделаю все возможное, дабыобставить суицид как несчастный случай. Я понимаю, что твоя карьера можетпошатнуться из-за моего поступка, поэтому не полезу в петлю, не прыгну с крышии не наемся таблеток. Самым подходящим вариантом мне кажется дорожноепроисшествие, сбитый пешеход никого не удивит.

Папа, ты был мне лучшим отцом, но даже тебе яне могу рассказать о причине, которая требует моего ухода из жизни. Поверь, онаочень серьезна, раз я осмелилась нанести тебе такой удар. Но, папа, я не могу сэтим жить! Я всегда тебя слушалась, один раз поступила по-своему и теперь самаобязана расплатиться.

Помнишь, как в детстве я, проводя лето надаче, поехала одна в город за мороженым, потерялась, очутилась в милиции ипровела три дня в детском приемнике? Я спросила: «Папочка, ведь я сразу назваламилиционерам свое имя, фамилию и адрес, отчего ты так задержался?» А тыспокойно ответил: «Альбина, человек самостоятельно, без совета с другими,принявший серьезное решение, должен так же самостоятельно нести ответственностьза последствия своего поступка. Ты захотела одна прокатиться в Москву, непоинтересовалась моим мнением по данному вопросу, одной тебе и сидеть сбродяжками». Я запомнила тот урок и с тех пор всегда спрашивала твоего совета,но спустя много лет отмахнулась от твоих предостережений. Сама пирог испекла,самой его и съесть надо.

Папа, поклянись, что будешь помогать Роману истанешь считать его своим сыном. Я очень люблю мужа! Я никогда не смогувпустить в свое сердце другого человека, я, папа, как и ты, однолюб. Раз инавсегда. Не огорчай меня, протяни Роману руку помощи, он очень в ней нуждается,ему будет плохо. Он очень хороший человек, вот только слабый и любит деньги, новедь Рома не жил, как я, с детства в достатке. Его унижали, били… Впрочем, небуду сейчас ничего рассказывать.

Прощай, папа, я люблю тебя, но не могуостаться. Поверь, всем будет хуже, если я испугаюсь и не шагну под машину. Романи в чем не виноват, он жертва хитрого, недостойного человека! Аля».

– Откуда у вас это письмо? – прошепталаМариша.

– Роман принес.

– Почему он только сейчас отдал вам послание?

У Воронковой неожиданно сильно закружиласьголова, она даже испугалась, что потеряет сознание. Павел Ильич тоже оперсярукой о стену.

– Роман боялся заходить в спальню покойнойжены, – еле-еле выдавил он из себя. – Сегодня утром наконец собрался с духом,решил собрать постельное белье и под подушкой обнаружил письма.

– Их было много? – слегка пришла в себяМарианна.

– Два, – одними губами ответил Павел Ильич, –второе тебе предназначено.

– Где оно? – закричала Мариша.

– У Романа, – объяснил Павел Ильич. – Он тебене звонил? Мне пару часов назад конверт передал.

Забыв попрощаться, Мариша ринулась на улицу,на одном дыхании домчалась до троллейбусной остановки. Остановилась там наминутку, но не стала дожидаться транспорта, а полетела дальше пешком, радуясьтому, что Павлу Ильичу удалось поселиться в десяти минутах ходьбы от домадочери.

Дверь в квартиру Романа оказалась слегкаприоткрыта, и у Мариши от неприятного предчувствия сжался желудок. Испугавшись,единственная подруга Али на цыпочках вошла в прихожую и внезапно услышалагромкий женский голос:

– Ты понимаешь, что натворил?

– Это любовь, – ответил Роман, – тут уж ничегоне поделать.

– Мерзавец! – с чувством перебила его дама. –Подлец! Выродок! Таких, как ты, расстреливать надо! На Красной площади! Чтобыдругим неповадно было!

– Зачем вы так говорите? – спокойноотреагировал Крысюков. – В любви участвуют двое. Если меня, по вашему мнению,следует уничтожить, то как поступить с ней?

Раздался короткий хлопок, Марианна вздрогнула.

– …!..!..! – выругалась незнакомка.