И хочется волком выть, а ещё послать всех нахрен и свалить куда-нибудь – и от птички с ее ухажером, и от проблем, и от всего остального. А главное – от себя самого сбежать на край света.

Отец молчит, и я расцениваю это по-своему – киваю на прощание и двигаюсь к выходу, однако его слова, звучащие в спину, заставляют замереть на месте:

– Не думал я, сынок, что ты такой трус, – теперь настает его очередь делать многозначительные паузы. – Я в твои годы маму тоже увел у одного хмыря, и ни разу об этом потом не пожалел.

– Предлагаешь ему морду набить? – усмехаюсь, но так и не желаю поворачиваться и встречаться с отцом взглядами.

– Если любишь, – папа снова запинается. – Я имею в виду, по-настоящему любишь, а не просто очередное развлечение на ночь, то найдешь способ, как ее вернуть.

– Она мне не верит! – выдаю со злостью в голосе, однако отец непоколебим:

– Так заставь ее снова поверить!

Легко ему говорить, а как это сделать? Как можно снова завоевать чужое доверие?

Закрываю глаза, делаю глубокий вдох, задерживаю воздух в легких, а затем на выдохе произношу:

– Я подумаю.

Нажимаю на ручку, открываю дверь и покидаю кабинет.

Глава 44

POV Настя

– Спасибо за вечер, – поворачиваюсь лицом к своему спутнику, который сидит за рулем и тоже смотрит в мою сторону. Автомобиль уже несколько секунд стоит перед моим подъездом, и мы можем спокойно пообщаться, точнее попрощаться. – Мне очень понравилось.

– Настя, ты же знаешь – я готов и звезду с неба достать, лишь бы ты почаще улыбалась, – Петя проводит пальцем по моей щеке, убирая прядь волос за ушко, не сводя с меня своего пристального взгляда.

Нежного, романтичного и влюбленного – хотя по-другому он в принципе на меня не смотрит, а я уже привыкла. Но именно сейчас почему-то это немного раздражает. И когда парень притягивает меня за шею и целует, так же нежно и аккуратно, как до этого момента смотрел на меня, я сильнее прижимаю к себе этот злополучный букет.

Колючки впиваются в пальцы, и я первой отстраняюсь, ойкаю и губами пытаюсь остановить кровь. Даже не знаю, есть ли она там, эта самая кровь, но делаю вид, что мне безумно больно.

– Растяпа, – кривлюсь, но ни букета из рук не выпускаю, ни палец от губ не отнимаю.

– В следующий раз подарю тебе ромашки, – смеется Петя, продолжая дарить мне нежность глазами. – Господи, да выбрось ты эти розы, чтобы больше не уколоться! – он тянет руку к букету, однако я его еще сильнее прижимаю к груди.

– Нет! – как-то слишком резко у меня вырывается, но мой спутник останавливает свой порыв забрать у меня розы. – Это я виновата, зачем же цветы выбрасывать?

На самом деле, именно сейчас мне нужна небольшая передышка – слишком много эмоций за последние несколько дней, поэтому я хочу побыстрее сбежать от Петра и побыть наедине с собой.

Чтобы разобраться в происходящем раз и навсегда.

Слава Богу, Петя уезжает в командировку и не будет меня доставать своими звонками. Хотя сейчас он стал намного сдержаннее, чем был раньше. И не такой настойчивый, как четыре года назад.

Когда мы расстались с Захаром, мой нынешний кавалер как с цепи сорвался – каждый день в институте караулил меня, приходил регулярно в общежитие и пытался меня куда-то вытащить. Сначала я не обращала внимания, постоянно бросая небрежно на ходу, что занята, однако через два месяца подобной настойчивости Измайлов стал меня раздражать неимоверно.

– Мы никогда не будем вместе, даже не мечтай! – выдала я грозно, даже не пустив Петра в комнату. – Я тебя не люблю, и у тебя вообще нет шансов, – продолжала настойчиво произносить каждое слово, постепенно повышая голос. – Ты меня бесишь, неужели не понятно?

– А как же поцелуй возле входа? – напомнил он мне о моём же глупом поступке.

М-да настойчивости парня можно было бы позавидовать, но в тот день я твердо решила порвать с ним раз и навсегда.

– Ты реально тупой, Измайлов? – я тяжело вздохнула, так как действительно устала кому-то и что-то доказывать. – Ты просто подвернулся под руку. На твоем месте мог быть кто угодно, – мы не сводили друг с друга глаз, пока я не закончила: – Это месть Захару, не более. Я просто отомстила Гончарову.

Мой спутник скривился, но как-то слишком быстро взял себя в руки – швырнул мне под ноги букет белых роз, пожелал «удачи» и ушел, даже не попрощавшись. И в университете начал меня постоянно игнорировать, ограничиваясь лишь краткими «привет». А через полгода и вовсе уехал учиться по обмену за границу, и даже не пришел попрощаться, чем обрадовал меня неимоверно, потому что ни ждать его, ни писать ему письма или общаться с ним по телефону я не собиралась. И очень надеялась, что Петя это понял.

Он ни разу не объявился до недавнего времени, а я больше о нем не вспоминала. И напрочь забыла о его существовании, когда судьба нас снова случайно свела. Мы столкнулись с Петром на пороге супермаркета – я в спортивном костюме, с наспех завязанным хвостиком, без грамма косметики на лице и с двумя пакетами в руках, и он – в стильном черном костюме, кожаных туфлях, со шлейфом дорогого парфюма и с ключами от автомобиля в руке.

Петя действительно изменился: перестал постоянно навязываться, научился вести себя с девушками непринужденно и стал более уверенным в себе. В тот день он подвез меня до дома, стрельнул новый номер телефона, пообещал, что как-нибудь позвонит, и уехал, даже не напросившись на чай. Я удивилась, усмехнулась и поняла, что именно сейчас ничего о нем не знаю. А после первого свидания, которое состоялось через три дня, решила дать ему второй шанс.

К Измайлову я раньше не испытывала ни малейшей симпатии, однако сейчас он мне действительно нравился. Конечно же, не было того урагана страстей, как с Захаром, зато с Петром уютно, спокойно и довольно интересно.

Даже Карина усмехнулась, когда я ей поведала, что решила дать Пете второй шанс, правда, после этого подруга благословила меня с небольшим комментарием:

– Главное со скуки с Измайловым не помри, – еще раз засмеялась и махнула рукой, когда я попыталась ей возразить.

И вот сейчас я сижу рядом со своим парнем в шикарном автомобиле и пытаюсь найти повод, чтобы смыться. Не хочу разговоров по душам, да и про Захара промолчала, боясь спровоцировать у своего спутника лишь волну раздражения. Я пока не готова полностью