женского коллектива нашего холдинга мечтает оказаться. Как же тебе повезло!

– Значит так! – Я наконец-то заканчиваю складывать свои вещи, вешаю сумку на руку, беру очки и обвожу сотрудниц строгим взглядом. – Выбросите всю эту чушь из головы. Захар Алексеевич – мой руководитель, и мы с ним встречаемся исключительно по работе и только в рабочее время. Я не собираюсь с ним «мутить», «крутить» или «спать». Без меня желающих хватает, так что закрыли эту тему раз и навсегда.

– Ты, может, и не собираешься, – Аллочка спрыгивает на пол, – а вот он…

– Хватит, я сказала! – повышаю тон, так как все эти разговоры меня уже достали. – Тема закрыта.

Выхожу из кабинета, забыв даже попрощаться. Внутри все кипит и пылает, а всему виной, как обычно, Захар Гончаров, чтоб ему пусто было. Как только он появляется в моей размеренной и спокойной жизни, так сразу все переворачивается вверх дном. И нет никакой возможности сбежать или избежать магнетизма его синих глаз.

Может, уволиться и свалить отсюда куда подальше? Боюсь, и дальше его напора я просто не выдержу – наговорю кучу гадостей, пошлю прилюдно и все равно уволюсь. Так стоит ли откладывать неизбежное?

Все, решено – еще неделю посмотрю, как будут развиваться события, а там напишу заявление и уйду назад к своей любимой Ларисе Ивановне.

На столь позитивной ноте улыбаюсь, и понимаю, что за своими мыслями не заметила, как подошла к нужному кабинету. Нажимаю на ручку, и в этот момент дверь резко распахивается, а на пороге появляется Захар собственной персоной.

– Ой! – я делаю шаг назад и теряю равновесие от неожиданности, а мужская рука удерживает меня за талию, не давая упасть.

Даже еще до конца не прихожу в себя, как возле уха раздается смешок:

– Я готов трижды в день вызывать тебя к себе в кабинет, если ты будешь каждый раз падать в мои объятия, – от его негромкого голоса мурашки бегут по телу, однако я вовремя беру себя в руки.

– Не дождешься! – шиплю в ответ и резко вырываюсь из объятий парня, слыша очередной смешок.

– Готова? – он осматривает меня с ног до головы, приподнимая одну бровь вверх.

Интересно, что он хочет там увидеть? Летние черные брюки, бежевая маечка и минимум косметики – да, Захар, я никак не попадаю в номинацию «Мисс-мажорка», поэтому даже не стоит на меня тратить свое драгоценное время.

– Еще бы знать, к чему, – бухчу себе под нос, однако мой шеф игнорирует мое ворчание.

– Тогда вперед.

И он по-хозяйски берет меня за руку и тащит к лифту. Приходится семенить за ним следом, так как я еле успеваю переставлять ногами. А в лифте происходит казус – набивается много народа, и я оказываюсь прижатой спиной к груди парня. Его дыхание опаляет кожу на шее, а руки каким-то образом оказываются на моем животе. Пальцы легонько надавливают, и я впечатываюсь в него спиной еще сильнее.

Да что ж такое, когда уже этот чертов первый этаж? Дышать становится тяжело то ли от спертого воздуха в лифте, то ли от близости парня. А сердце начинает колотиться в груди еще сильнее, когда мужские пальцы залезают под маечку и уже наглым образом гладят кожу. И даже когда дверцы открываются, а народ постепенно покидает кабину лифта, мы все еще стоим, не шевелясь.

Это просто наваждение, такого просто не может быть! Столько лет прошло, а меня до сих пор бросает в дрожь от его прикосновений. Невероятно! А может, это гормоны бушуют, и совсем не важно, кто меня касается – Захар или тот же Петя, все равно реакция последует одинаковая? Хотя, кого я обманываю – от прикосновений Пети меня так не штормит и в дрожь, как ни странно, не бросает. Он, конечно, под маечку наглым образом не лезет, но ведь я, кажется, реагирую не только на это.

И чем больше я об этом размышляю, сидя уже на переднем пассажирском сиденье рядом с Захаром в машине, тем четче понимаю – все это бред чистой воды. Я могу обманывать девочек в офисе, строя из себя неприступную деву, могу убеждать Карину, что чувства остались в прошлом, которое не вернуть и не повторить, как бы ни хотелось, равно как и могу заниматься самовнушением, что хочу серьезных отношений с Петей.

Все это чушь собачья!

Как ни печально это звучит, но правда заключается в том, что я до сих пор не могу забыть Захара. Если бы мы не встретились, то я бы, наверное, даже и не думала о нем. Но у судьбы, походу, свои планы – не зря же он снова появился в моей жизни.

С моей уравновешенностью и постоянным спокойствием именно урагана по имени Захар не хватает. И не хватало все эти годы, как бы я ни сопротивлялась сейчас своим чувствам.

Петя – надежный, ответственный и верный, но он не идет ни в какое сравнение с Захаром. По крайней мере, для меня.

Черт, вот это я влипла!

Тяжело вздыхаю, боковым зрением наблюдая, что парень периодически косится в мою сторону.

– О чем задумалась, птичка? – он первым прерывает затянувшееся молчание. Мы так и не произнесли ни слова с тех пор, как вышли из лифта, и даже ни разу не посмотрели друг другу в глаза.

– Куда мы едем? – ухожу от ответа, переводя разговор на нейтральную тему, так как обсуждать свои мысли я пока не готова.

– Хочу показать тебе объект, над которым нам предстоит работать минимум полгода, – спокойно поясняется Захар, уверенно управляя внедорожником. – Чтобы ты понимала, как происходит процесс на деле, а не только на бумаге. Возможно, тебе будет легче делать расчеты.

– Я не против, – произношу строгим тоном, прерывая пламенную речь парня. – Только можно было это сделать как-то более деликатно? Без твоих постоянных штучек.

– Деликатно я не умею, – улыбается Захар, лукаво бросает взгляд в мою сторону. – Забыла, что я всегда прямолинеен?

«Не забыла» – мелькает в голове, однако я оставляю вопрос без ответа.

Пусть помучается над ответом, потому что плясать под его дудку я не намерена. Если хочет снова вернуть наши отношения (а мне почему-то кажется, что так оно и есть), придется ему постараться.

А главное, доказать мне, что ему снова можно доверять!

Глава 45

– Настенька, приезжайте к нам еще! – улыбается мне милый дядечка по имени Василий Афанасьевич, которого все сотрудники называют не иначе, как просто по отчеству.

Он здесь вроде прораба, если я правильно понимаю, но рассказчик отменный и человек хороший – давно я так много и громко не смеялась,