Сверху захохотали.

Воротные створки медленно, со скрипом, раскрылись.

Телега въехала в тень каменной арки прохода.

Ни рва вокруг стен, ни подъёмного моста, ни решётки здесь не было. Местные замки, вообще, высокими фортификационными качествами не отличались. Видимо, потому что их редко когда штурмовали. Ну, разве что в древности, лет триста-пятьсот назад (по земным меркам, во времена раннего средневековья).

Этот замок размерами не впечатлял, по площади занимал примерно три четверти футбольного поля и внешне напоминал, скорее, не крепость, а дом-поместье какого-нибудь латиноамериканского наркобарона… Каламбурчик, однако. Хотя и не удивлюсь, если внезапно окажется, что флорианские аристократы тоже не брезгуют приторговывать психоделиками…

Действовать мы начали, как только двое местных дружинников принялись закрывать ворота.

Бутафорские путы свалились с плеч. Арбалетный болт пронзил левого стражника, лезвие сапёрной лопатки чиркнуло по горлу правому.

Третий охранник обнаружился в караулке. Бессовестно спящий. Это он зря. Если бы бодрствовал, мог бы немного потрепыхаться. А так, наверное, даже не понял, как и когда перешёл в категорию вечно спящих.

Увы, но на этом наша «конспирация» и закончилась.

Когда выскочил обратно на улицу, какая-то проходящая по двору служанка внезапно узрела под аркой трупы и чужаков и завизжала как резаная.

Чёртовы бабы! Вечно они под ногами путаются.

Знал, блин, что в замке присутствуют некомбатанты, но чтобы так сразу…

Откуда-то сверху затрезвонили колокола. В окошко напротив арки высунулся чувак в каске и тут же отпрянул, только каким-то чудом успев среагировать на выпущенный Борсом болт. Ответный выстрел не заставил себя долго ждать. Предназначенная Гасу стрела вильнула направо и… Эх! Не повезло тележнику. А ведь я обещал ему, что если поможет нам, останется жив. Ну, да чего уж теперь? В конце концов, это не мы его грохнули, поэтому все претензии к тому, кто стрелял.

Со стрелком выпало разбираться мне, а «третий» рванулся наверх, в башню.

Секунд через десять, когда я уже добежал до крыльца и начал ломать дверь, супротивник Гаса красиво спикировал с башни на мощённый камнями двор. Появившийся между зубцами «третий», быстро оценив обстановку, ринулся вниз помогать мне вскрывать замки и запоры. Очередной вылетевший из окна болт он гордо проигнорировал.

Топор и лопата проявили себя лучше всякой отмычки. Ту часть двери, где засов, мы прорубили насквозь, а потом попросту выломали её вместе с куском стены.

Вражеский арбалетчик отыскался на втором этаже перед лестницей. Наивный. Он всё ещё думал, что сможет остановить нас своим арбалетом. Сдвоенный выстрел в упор оказался безрезультатным. А вот ответный удар лопатой по черепу — наоборот.

Перескочив через труп, я бросился дальше, к длинной (шагов пятьдесят) галерее, ведущей, если верить Паорэ и остальным, в покои владельца замка. Гас побежал следом.

В дальнем конце коридора стоял человек. В руке — такая же хрень, как у застреленного две недели назад Салватоса.

— Гас! Назад! Скрутобойка!

Ствол-раструб полыхнул в нас призрачным пламенем.

Так же как и при спуске на Флору, моё тело словно бы перекрутило в жгут, «земля» под ногами исчезла, сознание затуманилось, а через миг я вдруг ощутил себя валяющимся ничком в пяти-шести тянах от того места, где в меня угодил «скрут-заряд». Напарник, хвала небесам, не пострадал. Успел-таки спрятаться за угол. Молодец!

— Третий, не лезь! Я сам!

Суставы болели, в горле стоял комок, в ушах гул, но главное — я оставался жив, и, чтобы продолжить бой, требовалось только подняться и снова рвануться вперёд.

Трижды меня отбрасывало скуротобойкой, трижды я находил в себе силы, чтобы продвинуться ещё на десяток-другой шагов. На четвёртой попытке галерея закончилась, противник не успел перезарядиться, и мне удалось, наконец, добраться до этого гаврика.

Да, я безусловно мог бы прибить его издали, из обреза, не доводя дело до рукопашной, однако мне не хотелось, чтобы случилось то же, что во дворце наместника, где доза картечи превратила малую скрутобойку в не нужный никому хлам.

К счастью, противник слишком уверовал в свою вундервафлю, поэтому достойного сопротивления в ближнем бою оказать не сумел. Я вышиб из его рук скрутобойку, опрокинул на пол ударом в челюсть и, придавив коленом, приставил к его кадыку остро заточенное лезвие МСЛ.

На шее поверженного висел «орден власти» — зеленоватый кристалл на тонком, но, по моим сведениям, офигенно прочном шнурке.

— Как ты отнял это у старого Румия?!

— Я… просто… взял его, — прохрипел «узурпатор».

— Его нельзя получить просто так!

— Старый… всегда снимал его… когда спал.

— Отлично! Значит, и ты снимешь.

— Я не сниму… и у тебя… не получится… стать новым… бароном.

Я коротко усмехнулся:

— Да что ты говоришь! Неужели?!

Сказал и резанул придурка по горлу.

Из рассечённой артерии брызнула кровь.

Бандитский главарь дёрнулся и затих.

И кристалл, и шнурок, на котором держался первый, оставались чистыми, даже когда я снимал этот «орден» с убитого. Грязь, кровь и гной скатывались с него, не прилипая.

Паорэ на днях утверждала, что орден «призна́ет» убийцу новым хозяином, только если сочтёт его достойнее предыдущего. В противном случае, при попытке надеть, кристалл просто прожжёт шею, на которой висит. А что определяет степень «достойности» в мире Барьера? Думаю, тот самый «индекс барьерного сходства», и выше, чем у меня, на Флоре его, наверное, нет ни у кого, даже у князя.

Мою шею кристалл не прожёг. Как и предполагалось. Ничего особенного при этом я не почувствовал. Решил стать бароном и стал им. Всегда бы так…

Паорэ, Нуна и остальные наши появились в замке спустя пять минут. Сигналом послужила вывешенная на башне красная тряпка.

В святая святых прежних владельцев баронства мы пошли вместе: я, Гас и Пао.

Главная и самая защищённая комната замка, своего рода местный донжон, располагалась на первом этаже под личным кабинетом хозяина. Пройти туда понизу со двора было нельзя, только через галерею, а потом вниз по узкой винтовой лестнице.

У порога нас встретил какой-то мужик. Без оружия, сухощавый (или, скорее, худой), средних лет, с выцветшими глазами, высокий…

— Мастер Нарруз, если не ошибаюсь? — проявил я осведомлённость в вопросе.

— Вы не ошиблись, милорд, — склонился в поклоне коллега небезызвестного Растуса.

— Понятно. Служишь любому, кто платит?

Лицо мастера осталось бесстрастным.